После возражения олигарха, из динамиков послышался треск включившейся рации.

— Вижу Мерседес объекта. Выезжает с территории, без сопровождения.

Услышанные фразы, произнесённые с небольшим кавказским акцентом, заставила Северского замереть.

Толик, поднял небольшую рацию и нажал тангенту.

— Жду подтверждения — проговорил он.

Наступила долгая пауза, а потом рация снова затрещала.

— Подтверждаю. Объект в машине.

— Направление движения?

— Маршрут номер пять.

— Принял. Наблюдение снять — приказал Толик, и отложив рацию, снова посмотрел на зеркало. — Мне пора отчаливать. Выключаю связь.

— Давай там поаккуратнее. И одностороннюю видеотрансляцию не вырубай. Хочу лично всё увидеть — попросил Глебов и снова пригубил бокал.

— Толик явно неохотно кивнул, и значок связи под экраном тут же покраснел, тем самым дав понять, что вырубился исходящий канал.

После этого они услышали, как начальник охраны кого-то набрал по старенькому кнопочному телефону, и перекинулся парой фраз, на совершенно незнакомом языке. Машина Толика завелась, и через минуту выехала с подземной парковки, находящейся где-то за мкадом, на окраине Москвы.

Северский вопросительно посмотрел на Глебова, и тот развёл руками.

— Моих людей сейчас использовать нельзя, так что для операции Толик подтянул своих.

На экране продолжали мелькать виды ночного Подмосковья, с минимальным количеством машин на дорогах. Затем они узрели, как автомобиль Толика заехал ещё на одну подземную парковку. Тут Толик вылез наружу, и пройдя пешком через забитый паркинг, подошёл к недорогому фольксвагену.

Рядом с машиной, его ждал кавказец, имеющий наружность профессионального борца. Перекинувшись парой фраз на всё том же языке, Толик забрался в любезно открывшийся багажник. Судя по звукам, фольксваген сразу тронулся.

На экране мелькала трясущаяся лампочка, освещающая внутренности багажника, а Северский с Глебовым молча за ней наблюдали.

— Это чеченский язык? — спросил Северский через пару минут.

— Скорее всего да — сразу ответил Глебов. — Толик знает несколько кавказских языков. Специфика прежней службы. Тебе Серый не рассказывал, где начинал свой путь мой начальник охраны? Он должен знать.

— Нет, не рассказывал. Обмолвился пару раз о том, что в той прежней реальности, Толика называли Парикмахером. И как я понял он никого в подполье ножницами не стриг.

— Я понимаю, почему его так называли — проговорил Глебов и тут же процитировал — «Парикмахер дядя Толик, подстриги меня под нолик». В тех условиях, для этой работы лучшей кандидатуры я бы не нашёл.

— И где же он начинал? — спросил Глебов, по-настоящему заинтересовавшись.

— Военное училище, служба в спецназе ГРУ, развал СССР, обе чеченские компании и плен — быстро протараторил олигарх, и долил себе в бокал из пузатой бутылки.

— Плен? — удивлённо переспросил Северский.

— Да, наш Толик два года в зиндане просидел, а потом его перекупили. И для того чтобы выйти, ему пришлось какого-то очень авторитетного человека в горах завалить. После этого ещё пару кровных дел, и покупатель сам Толика в Москву отвёз. А уже тут он встретил меня, начинающего бизнесмена, вышедшего вместе с ним, из одного Уфимского двора — проговорил олигарх и посмотрел в глаза Северскому. — Я бы никогда это никому не рассказал, но тебе можно.

— Значит Толик такой же как Серый?

— Какой, такой же? — делано возмутился Глебов, и снова выпил. — Хочешь сказать прирождённый убийца?

— Да — честно ответил Северский.

— Сергей Петрович, а кто из занимающихся реальным делом не убийцы? Вот посмотри на меня. Особняки по всему миру, многомиллиардное состояние, две конюшни с безумно дорогими тачками. Да я на баб, с которыми спал потратил столько! — олигарх махнул рукой. — А знаешь сколько за этим всем крови? За каждым десятком миллионов зелени стоит чья-то жизнь, а иногда и не одна. Я же не чиновник, севший на выгодное место по протекции родственничка. Это они не понимают, как деньги достаются. А мне пришлось бабки из горла передохших конкурентов и врагов выдирать, под пули на стрелки ходить, и во всяком нехорошем дерьме капаться.

Северский уловил что язык Глебова немного заплетается и напрягся.

— Значит олигархам надо молоко за вредность давать — проговорил он, желая перевести разговор на другую тему.

В ответ Глебов ухмыльнулся.

— Таким как я, впору кровь начинать пить — сказал он и отставил в сторону бокал с коньяком. — Петрович, я же тебе уже говорил, что по первой, после всех дел, хотел вас с Серым слить?

Северский кивнул.

— Так вот эта мысль ко мне в башку каждую неделю снова заползает — честно признался олигарх. — Решить все проблемы одним махом.

— Если судить по тому что рассказывал Серый, о председателе совета сопротивления Глебыче, то на это вы никогда не пойдёте.

— Да оно конечно так — не пойду. Но иногда хочется — проговорил Глебов, и в этот момент остановилась машина в которой ехал Толик.

Выбравшись из раскрывшегося багажника, он достал спортивную сумку, и встал возле небольшого зеркала, висящего на стене заваленного запчастями бокса.

Первым делом он надел наколенники и налокотники, затем лёгкий бронежилет. В две кобуры поместил пистолет «Глок» и короткий револьвер. Затем закрепил ножны с прямым клинком и подсумки для магазинов. После этого вытащил мотоциклетную куртку с жёсткой защитой, и накинул её поверх этого всего. Последнее что он сделал, это закрепил на шее толстый защитный бандаж.

Перекинувшись парой слов с очередным кавказцем, он выбрался на улицу, и забрался в обычную классическую шестёрку, производства отечественного автопрома. В это время рация снова ожила, передавая координаты передвигающегося объекта.

Подогнав сидение под себя, Толик пристегнул необычно широкий ремень безопасности, и выехал из распахнутых настежь металлических ворот. Через несколько минут он вырулил на трассу, идущую со стороны Москвы, и погнал по ней.

Всё это время кавказец продолжал сообщать информацию о объекте, и судя по некоторым характерным фразам Северский понял, что он следит за ним с дрона.

В какой-то момент Толик выключил рацию, и выкинул её в окно. Затем засунул в рот что-то прозрачное, и коротко рыкнул. После этого шестёрка начала разгоняться, по совершенно пустой трассе, и вырулила к новенькой развязке. Ещё несколько сотен метров разгона, и машина выскочила на встречку.

Через десяток секунд впереди появился съезд под виадук, куда Толик и направил отрыжку отечественного автопрома. Въехав в подобие короткого туннеля, он вжал до упора педаль газа, и в этот момент с противоположной стороны вырулил чёрный автомобиль, с включенными фарами дальнего света.

Последнее что увидел Северский перед неминуемым столкновением, это прикрытые защитными очками глаза Толика, промелькнувшие в зеркале заднего вида.

В следующее мгновение раздался страшный удар, и треск рассыпающегося стекла. Шестёрка впечаталась в Мерседес, словно была сделана из танковой брони, и по какой-то необъяснимой причине осталась почти целой. Лобовое стекло, отсутствовало, как и боковые рассыпавшиеся при ударе.

Северский услышал протяжный стон, и увидел боксёрскую капу, которую Толик выплюнул из рта. Затем он зашевелился, и расстегнул сдвоенный ремень безопасности. Через несколько секунд он вылез через отсутствующее лобовое и двинулся к Мерседесу.

Как не странно, но казалось, что в отличии от шестёрки, мерседес пострадал сильнее. Передние колёса завернуло внутрь, а весь перед смяло гармошкой, и он парил, от антифриза, хлеставшей из разорванного радиатора.

Подойдя вплотную, Толик посмотрел на водителя и охранника, уткнувшихся в уже сдувавшиеся мешки безопасности, и прижал к кузову мерседеса небольшой брелок. Через секунду послышался характерный сигнал и одна из задних дверц Мерседеса распахнулась.

Сделав пару шагов, Толик заглянул внутрь, и Северский увидел распластанное на сидении тело Антоши Шагина. Проверив пульс, он взял стоявший на полу алюминиевый кейс, и сразу двинулся назад.