Констанция смотрела в изможденное бледное лицо королевы, в заплаканные, запавшие глаза, на тонкие бескровные губы, и в ее сердце появилась жалость к этой несчастной женщине.

— Подойдите ближе, Констанция, — приказала королева, и графиня де Бодуэн сделала несколько шагов.

Женщины стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Трепетное пламя свечи делало их лица золотистыми, а густая тишина, заполнявшая собор, делала слышным дыхание.

Констанция чувствовала, как гулко стучит и груди сердце.

— Вы любите своего мужа, графа де Бодуэна? — глядя в зеленоватые глаза Констанции, спросила королева.

— Да, ваше величество, — просто ответила Констанция.

— Я тоже люблю своего мужа, я тоже люблю короля.

Констанция подняла голову и посмотрела в лицо королевы.

— И поэтому, графиня, вы должны помочь нам.

— Кому это нам?

— Всем, всему королевству? Констанция прикусила нижнюю губу.

— Это не просто роман, графиня, это уже стало делом государственной важности. Вы слышите меня, Констанция, слышите? — голос королевы дрогнул.

Констанция прикрыла глаза, будто бы ее наотмашь били по щекам.

— Да, я все слышу, — горько произнесла она. Королева приблизилась к ней вплотную и взяла руки Констанции в свои ладони.

— Мы, женщины, во всех этих делах не столь важны, самое главное — король, — каким-то странным, будто замогильным голосом вещала королева.

— Но я замужняя женщина, ваше величество.

— Я умоляю вас! — как крик прозвучали из уст королевы эти слова, хотя она говорила шепотом, и королева опустилась на колени перед Констанцией и приложила ее руки к своим губам.

— Ваше величество! Ваше величество! — воскликнула Констанция, пытаясь выдернуть свои руки, опускаясь на колени.

И вот сейчас уже две женщины стояли на коленях друг перед другом и смотрели одна другой в глаза. Во взгляде королевы была мольба.

— Констанция, сжальтесь, сжальтесь надо мной! Простите, я сама не знаю, что говорю… я вам просто завидую. Уходите, уходите… — как будто в забытьи страстно шептала королева. — Уходите… — она несильно

Отталкивала Констанцию, но все равно продолжала сжимать ее ладони, — уходите…

Констанция встала, поклонилась и пошла к выходу, убыстряя и убыстряя шаги.

«Зачем я пошла в церковь? Это не принесло мне никакого успокоения», — думала она, выходя на улицу и вдыхая прохладный, уже ночной воздух.

А королева осталась стоять на коленях, повернувшись спиной к алтарю, глядя на голубеющий проход, где растворилась фигура графини де Бодуэн, женщины, которую так страстно любит король Пьемонта Витторио, ее муж, человек, с которым она была обвенчана, человек, от которого у нее уже большой сын.

— Господи, зачем ты ослепил короля? Господи, зачем эта женщина появилась у нас в Турине? Господи, я прощаю ее, прощаю, я не держу на нее зла. Ведь она сильная и дай ей силы устоять, излечи короля от этого страшного недуга, верни его мне, верни, господи! — шептала королева, глядя на голубеющий дверной проем, на едва заметную капельку звезды.

И королева почувствовала, что свет далекой звезды как игла ранит ее прямо в сердце.

— Боже, дай мне силы вытерпеть все это! Спаси короля и наследника, дай нам всем сил и дай сил графине де Бодуэн, она мужественная женщина.

Королева поднялась с колен и уже повернувшись к алтарю, осенила себя крестным знаменем. А потом еще долго, будто изваяние, стояла посреди пустой церкви, ее губы беззвучно шевелились и с них как едва различимый шелест слетали слова…

ГЛАВА 7

Дни тянулись за днями, бесконечные и однообразные и каждый последующий был похож на предыдущий. Констанция была измучена ожиданиями, предчувствиями, все ее существо охватилостранное беспокойство. Она вскакивала среди ночи, едва заслышав стук копыт по мостовой, подбегала к окну, отодвигала тяжелые шторы и смотрела. Это был не Арман, это проехал ночной дозор, промчаласькарета кого-нибудь из придворных, прогрохотала повозка опаздывающего негоцианта.

«Боже, когда же он вернется? Когда? И писем нет и известий я уже давно не получала. Неужели Арман бросил меня на произвол судьбы, неужели он забыл обо мне и не спешит вернуться в свой дом к своему сыну?!»

Хотя Констанция прекрасно знала, что Мишеля уже давно нет в этом доме, что старая графиня увезла его в загородное поместье и она сама, мать, не видит своего родного ребенка. Ее сон был беспокоен. Едва сомкнув глаза, Констанция тут же просыпалась, надевала халат и опершись на подоконник, подолгу смотрела во двор.

Ничто не могло ее развлечь — ни чтение, ни занятие рукоделием, все быстро надоедало молодой женщине. Ее душа томилась словно птица в клетке. Она хотела как можно скорее вырваться на свободу, но понимала, что это невозможно, потому что она жена графа де Бодуэна и навсегда останется ею.

«Ну почему же он не едет?» От придворных она слышала, что ее муж уже давным-давноничем не занимается в Мадриде, а ждет разрешения короля на возвращение. Никаких серьезных поручений престола он там не выполняет.

«Тогда зачем король так мучает меня и Армана?» Констанция задавала себе этот вопрос и тут же находила на него ответ: король обезумел и делает все, чтобы разлучить ее с мужем, делает все для того, чтобы сломить волю Констанции, чтобы заставить женщину добровольно прийти к нему.

— Но нет, этого никогда не будет, никогда и ни за что! — повторяла Констанция одни и те же слова, словно молитву, по многу раз на день.

Вот и сейчас, ночью, она металась на подушках не в состоянии уснуть. Она пробовала молиться, читать Библию. Но ни слова святого писания, ни ее страстные молитвы не приносили успокоения. Душа пребывала в смятении.

И вдруг Констанция услышала далекий стук, который приближался. Она приподнялась на локоть и прислушалась:

«Да, это карета! — произнесла она и вскочила с постели, на ходу набрасывая на плечи шелковый халат. — Это карета, только бы она завернула во двор их дворца, только бы завернула!» Она припала горячим лбом к ледяному стеклу и стала следить. И действительно, карета, запряженная шестеркой белых лошадей нанесколько Мгновений застыла у ворот, а затем неторопливо въехала во двор.

Констанция едва не потеряла сознание, едва не лишилась чувств, так сильно забилось в груди сердце, так резко кровь ударила в голову.

«Боже, да это же Арман! Чего он медлит? — Констанция отошла от окна и прижалась спиной к стене. — Действительно, это мой муж!» Она подбежала к своему туалетному столику, схватила склянку с духами и стала торопливо лить ароматную жидкость себе на плечи. «Арман, Арман, муж мой вернулся!»

Она все еще не решалась броситься ему навстречу, все еще не верила, что это действительно он. Она бросилась в соседнюю комнату, но остановилась прямо перед дверью, не в силах прикоснуться к ручке и выйти на балюстраду. Она слышала неторопливые шаги, и ее сердце, казалось, не выдержит. Но вместотого, чтобы броситься к двери, она бросилась прочь, в другую комнату и спряталась за колонну.

Тяжелая бронзовая ручка медленно повернулась, и дверь бесшумно отворилась. Одетый в дорожный кафтан, в шляпу, на которой поблескивали капли дождя, в дверном проеме стоял граф де Бодуэн.

Констанция подбежала к постели, отбросила одеяло, села и замерла, словно каменное изваяние. Ее сердце так бешено колотилось в груди, что казалось, еще мгновение и оно вырвется наружу.

— Успокойся, успокойся, — шептала сама себе женщина, — веди себя увереннее, ничего страшного не произошло, просто приехал муж, которого ты любишь, который может тебя защитить, увезти из Пьемонта куда-нибудь далеко. Успокойся, успокойся, — Констанция даже сжала дрожащие руки коленями.

Граф де Бодуэн медленно осмотрелся, потом снял шляпу и нерешительно двинулся вперед.

— Констанция, Констанция! — наконец-то граф де Бодуэн произнес имя своей жены.

Но голос мужчины звучал как-то прохладно. Он произносил имя своей жены и как будто бы даже не верил, что она может находиться где-то здесь, рядом, в доме.