— Постель? — Рэй почувствовал глухую тоску и безысходность.

— Не в том смысле, — махнул рукой Мэтью. — Никто не станет тебя принуждать, но Дик боится спать один, — добро и как то очень по-человечески улыбнулся он.

— Ну, от секса я бы тоже не отказался… — Дик скосил глаза на Мэтью. — Ну можно хоть в коридоре? Я только кухню вымыл.

— Любовь к чистоте тебя погубит, малыш, — вздохнул Мэтью, но поднялся.

Они пришли в большой коридор, и Дик начал стягивать штаны. Рэй, обхватив себя руками, остановился в дверях. От дурного предчувствия ныло внизу живота, поэтому когда на плечи опустились тяжелые горячие руки он благодарно вздохнул и прижался к широкой груди Мэтью.

— Постарайся сдержать обед, — шепнул на ухо вервольф и чуть сильнее прижал Рэя к себе.

Дик встал на четвереньки. Светлые волосы закрывали опущенное лицо, и Рэй не видел его выражения, но был уверен, что Дик не выглядит счастливым. Его тело стало мокрым, в буквальном смысле этого слова. Сквозь поры проступили капли мутной жидкости, кожа вспухла, как при ожоге, и под ней начали перекатываться валики. Дик застонал. Суставы противоестественно вывернулись, на белоснежную плитку пола упали тяжелые бледно-розовые капли, раздались щелчки, спина увеличилась в размерах, и сквозь истончившуюся кожу Рэй увидел ребра. Они двигались, пытаясь принять новую форму, и это выглядело ужасно. Но ужаснее всего были звуки. Хотелось зажать уши, чтобы не слышать этого хлюпанья, треска и тихих безнадежных стонов-вскриков Дика — от высокого пронзительного визга, который не могло издать человеческое горло, до глухих низких рыданий. Накатила тошнота, и Рэй попытался отвернуться, но Мэтью не дал.

— Смотри.

Да будь ты проклят, вожак волков. Зачем заставлять смотреть, как мучается человек, от которого ты не видел ничего плохого? Бессердечная скотина.

— О боги, — бессвязно шептал Рэй, не в силах отвести взгляд от корчащегося на полу Дика. — О боги… боги…

Лицо Дика превратилось в оскаленный череп, из которого стремительно вырастала волчья морда. Он хрипло взвыл, и вдруг его кожа лопнула, как шкурка переспевшего арбуза, на пол и стены полетели густые капли крови, Рэй зажал рот руками, сдерживая рвоту, а из лужи на полу поднимался волк с темно-рыжей мокрой шерстью. Запахло псиной. Волк энергично встряхнулся и поднял на Рэя звериные глаза, в которых не было ни капли узнавания. Он оскалил клыки и зарычал.

Рэй попытался попятиться, но из-за его спины раздался низкий грозный рык. Дик упал на брюхо, жалобно заскулил и пополз к ним, оставляя после себя грязную дорожку на белом полу.

Рэй сглотнул.

Мэтью зарычал сильнее, волк завизжал и, зажав хвост между ног, отскочил к стене.

— Малыш, — тихо позвал Мэтью. — Ты молодец. Я тобой горжусь.

Во взгляде волка вспыхнул разум, и спустя мгновение на Рэя смотрели глаза Дика.

— Дерьмо, — прошептал Рэй. — Обратно так же страшно?

— Нет, обратно проще. Даже ему.

— У тебя тоже так? — спустя мгновение спросил Рэй и смутился. К чему ему это знать?

— Я альфа, вожак, для меня перекидываться — как дышать. Но грязи не меньше, — задумчиво добавил Мэтью, оглядывая некогда чистый коридор. — Хотя, пожалуй, меньше, потому что быстро. Дик, ступай погуляй.

Он открыл дверь квартиры, и волк выскользнул во тьму коридора.

Рэй моментально напрягся. Если что, ему с Мэтью ни за что не справиться.

— Пошли, лисенок, поболтаем. — Оборотень направился в его комнату. — Да не дрожи ты так, — бросил он на ходу. — Я не планирую тебя обижать.

— Я не дрожу, — с вызовом ответил Рэй, на что Мэтью только слегка улыбнулся.

В комнате был только один стул, поэтому Рэй сел на кровать, чувствуя необъяснимое возбуждение. Интересно, какой волк Мэтью? Дик и тот выглядел весьма внушительно, а уж этот, наверное, будет огромным. И глаза… человеческие они темно-карие со стальным блеском, а вот волчьи — желтые и настороженные.

— Мэтью…

— Да, лисенок?

— А почему у тебя глаза иногда становятся как у волка? У Дика я такого не видел.

— Я могу трансформироваться частично. — Он вытянул руку, и Рэй увидел, как на ней стремительно отрастают когти, а сама ладонь покрывается короткой черной шерстью. — У альфы есть третья ипостась. Полуволк-получеловек. Лоренцо так наказывает строптивых оборотней: заставляет принять это состояние и блокирует превращение. Приходится жить в средней ипостаси, а это не очень приятно. Хотя для боя эта форма самая удобная.

— Вот бы посмотреть, — ляпнул Рэй и тут же замолчал. А вдруг захочет показать? Не-е-е, хватит с него на сегодня оборотней.

— Еще насмотришься, — хмыкнул Мэтью. — Тебе нужна защита. Одиночки в мире нелюдей не выживают.

— Лоренцо запретил меня трогать.

— Большинство не посмеют нарушить приказ Мастера, но есть и те, кто готов бросить ему вызов, да и ты — тот груз, который может утянуть его на дно.

— С радостью это сделаю, — огрызнулся Рэй.

— Не сделаешь, — спокойно возразил оборотень. — Иначе я за твою жизнь когтя не дам. Знаешь, что любил делать прошлый мастер города? Он искал того, кто тебе дорог, и мучил его на твоих глазах. Долго, изощренно, с удовольствием. Месяцами, годами… — Его взгляд полыхнул злобой. — А ты мог только смотреть… Ани Рет была его возлюбленной на протяжении нескольких веков. Ты ведь понимаешь, что она сделает, когда придет к власти? Она будет пытать Мастера, мучая тебя.

— Да плевал Лоренцо на меня. Его это не будет трогать, — взвился Рэй.

— Ты ошибаешься, лисенок. На тебе его метка, ты уже часть его.

— Дерьмо, — вскричал Рэй и вскочил на ноги. — Ненавижу. Как я его ненавижу.

— Это пройдет, — криво усмехнулся оборотень. — Дай ему шанс все исправить. — И он бросил Рэю небольшой конверт, который тот от неожиданности поймал.

— Что это?

— Прочти.

Каллиграфический почерк. Написано по старинке — чернилами.

"Мой милый Лис, приглашаю тебя поужинать со мной завтра в девять в ресторане клуба "Танцующий вампир". Соглашайся, и я заеду в восемь. Твой Лоренцо".

— Твой Лоренцо? Он подписался — твой Лоренцо? — Рэй от возмущения хватал ртом воздух, слушая глухое биение собственного сердца.

— Ты говорил, что он не знает, где я.

— Он не знает, но уверен, что я найду тебя.

— Я могу не идти? — Хотелось что-нибудь разбить, желательно — бледную смазливую физиономию одного вампира.

— Тебе решать, но именно поэтому тебе нужна защита. — Мэтью больше не улыбался. — Я хочу ввести тебя в стаю.

— Кем? — Рэй сел обратно на кровать, комкая в кулаке записку Лоренцо. — Я ведь не оборотень.

— Плевать. Я так хочу и точка.

Рэй поднял голову. На него смотрели желтые волчьи глаза — жесткий, оценивающий, внимательный взгляд. Как сквозь прицел снайперской винтовки. Надежный, мудрый, и… чертовски привлекательный в своей звериной силе и уверенности.

— Я не смогу защитить тебя от Лоренцо, но от других постараюсь.

— И кем я буду в твоей стае? — отвернулся от Мэтью Рэй.

— Моим консортом.

— Э… — Рэй знал, что это обозначает в королевских домах. Королева-консорт, принц-консорт… — Я не твой супруг.

— У оборотней это несет немного другое значение. Считай, я объявлю тебя своим фаворитом. На тебе будет защита стаи, а это многого стоит. Прости, лисенок, но другого выхода я не вижу. — Он подошел и присел перед Рэем, опустив руки ему на колени, и это показалось правильным. — Не бойся, я не буду тебя ни к чему принуждать. Ты, конечно, замечательный парень и очень красивый, и запах от тебя идет такой, что у меня кровь кипит, но все же… я не встану на пути Лоренцо.

— Ты оставляешь мне выбор? — улыбнулся Рэй.

— Делай свой свободный выбор, Лис. — Желтые глаза были очень близко, но в них не было похоти, и это вызывало доверие.

— Я согласен. Ели это поможет мне выжить, я согласен.

— Я не сомневался в твоем благоразумии, лисенок, — ухмыльнулся волк и поднялся, возвышаясь над Рэем мускулистой скалой. — В выходные я представлю тебя стае.