– В кому. Он находится в коме. Нельзя определить, связано его состояние с использованной им магией или нет. В принципе такое возможно, но я сомневаюсь. У нас слишком мало сведений о том, как действует снадобье исполнения желаний. Мне известно семь случаев, в которых заклинатель погрузился в ту или иную разновидность сна, но через несколько часов все они пробудились, нисколько не пострадав от того, что имели дело с высшей магией. Вокруг нашего больного присутствует некая аура остаточной магии, но я не могу сказать, что она собой представляет. Я перепробовал все обычные распознающие заклятия по всем стихиям – земля, воздух, вода, огонь, – но ни к чему не пришел.

– А что сказал капитан-лейтенант Джантсон, когда обследовал парня на предмет магии?

Судя по голосу, старшина злился все больше и больше.

Хальцион был удивлен. Ведь судовой врач явно делал все что мог. И все то время, что они разговаривали, Хальцион не прекращал собственных попыток освободиться. Он перепробовал все, что только пришло ему на ум, однако ничего не помогало. Корабельный маг с некоторым любопытством отметил, что любое заклинание, которое он пытался сотворить, представало перед его мысленным взором как нити определенного цвета. Он вспомнил, что погодное заклинание тоже выглядело как синие нити, обвившиеся вокруг его тела, и задумался – может быть, эта тьма, которая его окружает, на самом деле черные нити какого-то заклятия, опутавшие его как кокон? Хальцион попытался представить себе, что он вытягивает руки и раздвигает эти черные нити. Он ничего не почувствовал, но попробовал рвануть воображаемые нити сильнее – в конце концов, что ему терять?

– Капитан-лейтенант не обрадовался, это я вам точно могу сказать, – ответил старшине корабельный врач. – Все, что может повлиять на жизнь дракона, чрезвычайно важно. Дэйтон использовал несколько видов исследовательской магии, пытаясь определить, в чем там дело с сердцем дракона. Одно только ясно: мы никак не можем сколоть лед. Но такое впечатление, что лед не вредит дракону. Уж во всяком случае, это не смертельно. Даже наоборот. Этот странный лед обладает лечебными свойствами. Хотя главное его свойство – давать холод. Собственно, как это обычно и свойственно льду.

– Да что вы все про сердце и про лед! Сейчас не это важно. Важно, что происходит с вашим больным, вот с ним. Что командор Джантсон сказал по поводу Блисса? – Старшина повысил голос.

Если бы Хальцион мог, он бы как-нибудь предупредил врача. Когда старшина бывал разгневан, мало кто осмеливался становиться у него на пути.

– Старшина, я понимаю, что вы испытываете приязнь к этому парнишке, однако это еще не повод повышать на меня голос! Я сделал все что мог – однако он не поддается моим усилиям.

– Доктор, в том-то и дело! Если вы не можете определить, в чем проблема с господином Блиссом, значит, дело не в болезни. Так что же сказал Джантсон, когда осмотрел его?

– Ну, видите ли, Джантсон его не осматривал. Вся эта возня с осмотром драконьего сердца, с распознавательной магией… капитан-лейтенант был занят. Я не считал, что есть особая необходимость привлекать его к больному… – И тут до корабельного врача, судя по всему, дошло, о чем думает старшина. – Ох ты, господи! Возможно, вы правы, старшина. Я немедленно разыщу Дэйтона и приведу сюда.

– Пехотинец! – позвал старшина.

Хальцион услышал, как громко клацнул замок и, открываясь, заскрипела на петлях дверь.

– Пехотинец, отправляйся в кубрик к корабельным магам. Если господа Хэйвен и Форрест свободны, пригласи их сюда тотчас же.

– Старшина, я не должен оставлять свой пост! Я на дежурстве, – запротестовал морпех.

– Пехотинец, ты охраняешь арестанта, который находится в коме. Я постою на твоем посту, пока ты приведешь корабельных магов. Быстро!

Старшина Фэллоу отдал распоряжение таким тоном, что у морпеха отпало всякое желание пререкаться.

Хальцион подумал, что мало кто на корабле может сказать старшине Фэллоу «нет». И этот пехотинец явно не принадлежал к их числу. Сам Хальцион не преуспел в том, чтобы раздвинуть черные нити, опутавшие его, однако был почти уверен, что действительно ощущает их под пальцами – хоть и не чувствовал, как двигает руками.

– Я скоро вернусь, старшина, – сказал врач. – Уверен, что Дэйтон с удовольствием нам поможет, коль скоро проблема магического толка.

– Ни я, ни господин Блисс никуда отсюда не денемся в ваше отсутствие, доктор, – ответил старшина. – У него не прибавится сил – а у меня не убавится терпения.

«Занятно, – подумал Хальцион, – я вовсе не чувствую слабости».

Через несколько минут он услышал голоса своих друзей.

– Старшина, вы хотели нас видеть? – в перепуге вымолвили оба в один голос.

– Корабельные маги, не исключено, что у нас здесь проблема. Может оказаться, что кто-то применил магию к господину Блиссу. Эта магия убивает его – а значит, кто-то хочет его смерти. Нам нужно пробудить господина Блисса и выслушать его. Я хочу, чтобы до того самого момента, когда он предстанет перед военным трибуналом, кто-то из корабельных магов постоянно находился рядом с ним. Считайте это неофициальным взятием под охрану. Если только кто-то появится здесь, на гауптвахте, следите за ним. А если он не даст вам такой возможности – немедленно зовите меня. Вы можете оказать такую услугу своему товарищу?

– Конечно же, старшина, – откликнулся первым старина Таппер. – Но почему вы хотите, чтобы на страже стояли мы, а не морпехи?

– Хороший вопрос, господин Хэйвен. В сердцевине всей этой запутанной истории – магия, а морпехи в ней ничего не смыслят. Тот, кто зачаровал господина Блисса, может наложить заклятие на пехотинца и проникнуть на гауптвахту, пока Блисс продолжает пребывать в этом состоянии – или в то время, когда он будет спать. Вы меня понимаете?

– Вполне понимаем, старшина, – сказал Таппер. – Мы организуем дежурство среди своих. Никто не будет знать, кроме корабельных магов. Кто-то из нас постоянно будет находиться здесь, рядом со входом на гауптвахту.

– Я подежурю первым, – сказал Марк. – А ты, Таппер, пойди и договорись с остальными нашими.

– Не забывайте, все должно быть тихо, – понизил голос старшина Фэллоу. – Не нужно, чтобы вся команда сплетничала, что мы ведем наблюдение за Хальционом.

– Так точно, старшина! – отозвались корабельные маги.

Хальцион слышал, как они покидают гауптвахту. Гауптвахта! Эта мысль его угнетала. Он мог побиться об заклад, что ни его отец, ни кто-либо из дядьев и братьев ни дня не провел на гауптвахте. Если он останется в живых, хорошенькую же историю ему придется поведать за столом на семейном обеде… Но тут он вспомнил, что применил высшую магию на корабле королевского флота – стало быть, в живых он не останется.

Через пару минут вернулся корабельный врач и привел с собой капитан-лейтенанта Джантсона.

– Что делаете здесь вы, старшина? – спросил Дэйтон Джантсон.

– Мы с доктором обсуждали состояние паренька. Может быть, его сон вызван магическими причинами? Взгляните на него, сэр, пожалуйста. Господин Блисс ужасно ослаб… не сможете ли вы ему чем-нибудь помочь?

– От господина Блисса со всех сторон сплошные неприятности! Но, разумеется, я взгляну на него. Как минимум я могу воспользоваться магическими методами, чтобы придать ему сил. Господа, покиньте на минуту помещение гауптвахты, пока я буду творить заклинание для придания сил, – велел Дэйтон.

– Я уже пробовал это заклинание, – проворчал врач. – Не помогает.

– Господин врач, я не сомневаюсь, что вы сделали все что могли. Теперь позвольте мне тоже попытаться кое-что сделать.

У капитан-лейтенанта был голос человека, вполне уверенного в своих силах.

Хальцион тоже поверил, что у него получится. Старшина и судовой врач вышли.

Вдруг темнота, окутывавшая Хальциона, осветилась несколькими крошечными искорками света. Он не сомневался, что это результат магии Джантсона. Но искорки угасли.

– Хм, надо же! Очень странно, – озадаченно пробормотал Дэйтон. – Заклинание не коснулось его тела, а словно стекло с него…