– Надеть гермошлемы, – дал приказ бригаде Фрик. Если бы пластины сорвались с крепежных тросов, запросто могла начаться декомпрессия. К тому же здесь, в непосредственной близости к обшивке, было очень холодно. Система жизнеобеспечения фрегата работала с минимальной мощностью: действовали только наноустройства, обеспечивавшие циркуляцию и очистку воздуха, а температуру тела приходилось поддерживать с помощью теплоизолирующей одежды.

– Вы, – сказал бортинженер, указав на старшину Метасмит. Эта женщина была самой лучшей спортсменкой в инженерной бригаде. При наличии гравитации ей не было равных в игре в баскетбол, а в состоянии невесомости она наработала столько часов, что уступала в этом только нескольким морским пехотинцам. – Вернитесь к передовому артиллерийскому посту и воспользуйтесь пунктом проводной связи. Передайте капитану, что ускорение выше одной двадцатой g опасно.

– Ясно, – кивнула Метасмит и, легко сорвавшись с места, стремительно поплыла к открытому люку.

Когда она пролетала через отверстие люка всего в двух сантиметрах от его края, Фрик зажмурился.

Бортинженер задраил люк. Если броневые пластины сорвутся, бригада, может быть, сумеет хоть что-то сделать здесь, в грузовом отсеке. Его люди попробуют хоть как-то предотвратить разрушения.

– Выбирайте пластины и закрепляйтесь, – распорядился он. – А если вам почудится запах жареного, то знайте: пахнет от вас.

Фрик пробрался к той плите, что была закреплена посередине отсека. Ухватиться было не за что, поэтому Фрик включил электромагниты, вмонтированные в скафандр. Его прижало к броневой плите, и он ощутил, что ее внушительная масса оберегает его от гравитационной пушки риксов.

«Нужно минут пять продержаться», – думал Фрик.

Тишина на борту «Рыси» стояла неприятная, тягостная. Там, в командном отсеке, офицеры хотя бы могли заметить огонь противника, оценить расстояние, возможность попадания. А здесь, в грузовом отсеке, Фрик и члены его бригады были слепы и глухи и не понимали, защищает ли их это безмолвие.

Х_рд спешила на встречу с дирижаблем, сеющим облака. Их встреча должна была состояться всего в ста километрах от границы территории центра связи.

Флаер-разведчик набрал предельную высоту. Винты жалобно выли, электромагнитные системы робко пытались увести машину вниз – так уставший пловец ищет дна кончиками пальцев ног. Воздух на такой высоте был разреженным, но для риксы годился.

Дирижабль для встречи с х_рд, наоборот, максимально снизился. Таким образом, два летательных аппарата образовали непрочную, рискованную связку. Х_рд медленно, осторожно поднялась и встала на бронированной обшивке флаера. Машина реагировала на каждое ее движение, будто туго натянутая веревка. Кто знал, насколько хорошо Александр умеет водить флаеры и дирижабли? Предстояло это проверить. Х_рд избавилась от военного начальства, летевшего в этом флаере, и передала управление машиной Александру. Но для того чтобы добраться до центра связи незамеченной, ей пришлось лететь на очень большой высоте.

Дирижабль, которым также управлял Александр, подлетел поближе – сфера пустоты, казавшаяся черной дырой в темном небе. Маленькие пропеллеры пытались уравновесить дирижабль, удержать на месте. Они отчаянно сражались с шквальными порывами ветра на большой высоте. Полы соболиной шубы х_рд разметало в стороны, и они стали похожи на крылья большой птицы на фоне звезд.

Двадцать пять градусов ниже нуля. Впервые в жизни рикс почувствовала, что у нее немеют кончики пальцев.

Х_рд встала крепче и ровнее и потянулась к грузовой гондоле дирижабля. Она отсоединила научные приборы и заменила их своим вещевым мешком. Затем сбросила шубу, которая была слишком тяжелой, и с грустью проводила ее взглядом, а потом так сконфигурировала мышцы рук, что они уподобились паре крюков. В маленькой гондоле дирижабля человек поместиться не мог. Х_рд предстояло лететь, держась за гондолу, до тех пор, пока дирижабль не зависнет над нужной точкой.

Она опустилась на колени, собралась с духом и прыгнула с флаера к дирижаблю.

Флаер от толчка уплыл назад, а резкий порыв ветра подхватил и унес дирижабль от скрюченных рук х_рд. С губ рикса сорвался очень человеческий крик.

Х_рд оказалась в высшей точке своего прыжка, а потом стала падать, рассекая морозный воздух будто камень.

– У посыльного на передовом артиллерийском посту сообщение от главного бортинженера, сэр.

– Готова обещанная броня? – поинтересовался капитан Зай.

Времени на эту операцию ушло довольно много. На самом деле необходимость укрепления переднего грузового отсека с самого начала вызывала у капитана сомнения. Но членам экипажа крайне необходимо было чувствовать, что они заняты чем-то полезным ради собственной самозащиты. «Необходимый отвлекающий маневр», как называл аноним 167 подобные маленькие хитрости с подчиненными.

– Да. Но броневые плиты закреплены не слишком надежно, сэр, – отозвалась Хоббс. – Фрик просит не поднимать ускорение выше нуля целых пяти сотых g. Если мы включим главный двигатель, пластины могут сорваться с крепежа.

Капитан Зай выругался.

– Я так и знал, что мне придется расплатиться за эту броню.

– Как только мы выйдем из зоны обстрела, сэр, бригада сможет соединить пластины с помощью сварочных аппаратов.

– Тогда нам никакая броня уже не понадобится, – буркнул Зай.

Хоббс кивнула.

Зай сжал пальцы здоровой руки. Похоже, затемнение сработало. Почти наверняка риксам не удастся обнаружить «Рысь» – ну, разве что им бешено повезет. Еще пять минут и секунд сто для верности – и можно будет снова включить синестезию. Будет и нормальная связь, и постоянный показ работы всех бортовых систем. Он снова сможет командовать кораблем.

И снова сумеет передвигаться. А сейчас у Зая ужасно разболелась поясница от долгого сидения в кресле в напряженной позе. Но если бы он позволил себе расслабиться хоть на миг, то рухнул бы ничком на пол.

– Что-нибудь ответите Фрику, сэр?

– Нет. Так или иначе, через несколько минут будет восстановлена связь. Пусть посыльный пока находится возле пункта связи у артиллеристов – вдруг случится что-то серьезное.

– Есть, сэр.

Судя по тону, Хоббс была с ним согласна.

Немного странно было сидеть с ней рядом в почти полной темноте. Рабочие места капитана и старшего помощника располагались совсем близко, но на самом деле Зай и Хоббс существовали как бы в двух разных мирах. Хоббс порой, казалось, пребывала в иной вселенной, ее словно бы и не было рядом, покуда она путешествовала по мириадам каналов инфоструктуры «Рыси». А Зай старался сосредоточиться на общей картине. Он когда-то и сам служил старшим помощником, и ему порой доводилось с трудом удерживать себя от искушения погрузиться в глубочайшие информационные источники корабля. Однако во всем, что касалось делегирования полномочий, воинский устав был непоколебим: освоение информационных недр Зай оставлял безукоризненно компетентной Хоббс.

Но сейчас, во время затемнения, между ними, окутанными тишиной и отрезанными от остальных помещений фрегата, возникла странная близость. Зай всегда считал Хоббс блестящим офицером, но теперь, когда его жизнь каждый день висела на ниточке, он стал ценить ее еще больше.

С момента покушения на его жизнь Зай осознал, как опасно полагаться на верность во флоте. На «серой» планете Вада бунты против власти случались очень редко, но здесь, на борту «Рыси», произошел мятеж. А конец мятежу положила Кэтри Хоббс, родившаяся на утопианской планете. Подсвеченные красными аварийными лампочками черты ее лица – шедевра пластической хирургии – говорили о том, что ценится превыше всего у нее на родине. И все же Хоббс была лучшим офицером и старшим помощником Зая.

Когда-нибудь из нее получится превосходный капитан.

– Сэр! – прокричал офицер, ответственный за работу системы датчиков, и Зай очнулся от раздумий.

– Докладывайте.