– Не хватало, чтобы мы сейчас начали оскорблять друг друга – Антон снова призвал всех к порядку. – Это нисколько не объясняет нам случившегося. Неужели ни у кого нет мало-мальски приемлемой версии?

– Лангольеры? – тихо сказала Карпик. Так тихо, что ее услышали все. Даже толстый Альберт Бенедиктович, слопавший под шумок уже десяток бутербродов, перестал жевать.

– Что ты сказала, девочка?

– Вы читали Стивена Кинга?

К стыду всех собравшихся, никто из умных и занятых людей Стивена Кинга не читал. Только Мухе удалось вспомнить, что когда-то он просмотрел по видео фильм ужасов “ОНО”.

– А Кинг-то здесь при чем? – спросил у Карлика Антон. – Это, насколько я понимаю, мистика, да?

– Именно, – подтвердил Муха – А вы как-то по-другому расцениваете сложившуюся ситуацию? Валяй, Карпик, добивай нас Стивеном Кингом.

– Значит, так. – Карпику явно льстило внимание взрослых, даже на обычно бледные щеки взошел легкий румянец. – Там была такая история. Летит самолет с пассажирами… Несколько человек из них засыпают во время полета. А когда просыпаются, то обнаруживают, что на борту никого нет, – ни пассажиров, которые не спали, ни экипажа… А сам самолет летит на автопилоте.

– Куда же делись пассажиры? И команда? – Альберт Бенедиктович проглотил большой кусок салями и почесал подбородок.

– Исчезли. Так же, как и у нас на корабле. – Карпик торжествовала. – Когда все проснулись, то оказалось, что ничего и никого нет, валялись только всякие металлические части, часы, например, детали от сердечных клапанов. Больше я не помню что…

– У нас, слава богу, все чисто… Никаких деталей от сердечных клапанов, – сказал Распопов.

– Ну, зло имеет тенденцию модифицироваться и совершенствоваться. – Лаккай посмотрел на Антона. – А что по этому поводу скажет наш уважаемый доктор?

– Ничего. Оставим эти безумные идеи на совести писателей-фантастов.

– Хотелось бы… Но то, что сейчас происходит, – это и есть безумие. Я имею в виду исчезновение экипажа. Так что там было дальше, в этой твоей книжке, девочка? – Лаккай ободряюще улыбнулся Карпику.

– Дальше все было очень плохо. На них напали Лангольеры… Это те, кто жрет время. В общем, я не очень хорошо поняла, но это такие страшные зубатые шары… Они, те люди, которые остались в живых, они спаслись, не все, конечно…

– Да ладно вам. Это же все литература. Мистика чистой воды. Если бы мы барахтались в Бермудском треугольнике, это еще имело бы смысл… Но здесь, в нашем родном занюханном Охотском море… Нет. – Муха призывно посмотрел на нейрохирурга. – Ведь точная наука отрицает мистику, а, доктор?

– Во многом она на мистике и базируется, – осторожно сказал Антон. – Но я думаю, что это не тот случай. Существует более приемлемое объяснение. Я думаю, мы его найдем.

– Они уехали на охоту, – высказала предположение Карпик.

– Нет, – вступил до этого молчавший хоккеист Мещеряков. – Это отпадает. Я делал пробежку по палубе, как раз час назад. Все боты на месте. И шлюпки тоже. Так что никто из экипажа не мог покинуть корабль и уйти морем.

– Тридцать человек экипажа. – Антон обвел всех присутствующих глазами. – Тридцать или около того. Пропало больше людей, чем осталось. А вы говорите – Лангольеры.

– Во всяком случае, начало выглядит похожим, – рассудительно сказал большой любитель охоты и экстремальных видов отдыха Филипп. – Это даже покруче, чем кенийское сафари, должен вам признаться. Кстати, почему мы все… заметьте, все до единого проспали завтрак?

Невинный на первый взгляд вопрос произвел впечатление разорвавшейся бомбы. В кают-компании повисла тишина. Все смотрели на себя совершенно новыми глазами: помятые лица, припухшие веки, не слишком прибранные волосы.

– Точно. – Мещеряков щелкнул пальцами. – А со мной вообще такое первый раз. У меня режим… И вообще биологический будильник внутри. Каждый день я встаю в шесть утра, что бы ни произошло. А сегодня, черт его дери. Открываю глаза, а на будильнике двенадцать.

– А если накануне вы… м-м… приняли на грудь? – осторожно спросил адвокат Альберт Бенедиктович.

– Я не принимаю на грудь. Опять же режим.

– Разве?..

Мещеряков смутился: вчера, поддавшись всеобщему бурному ликованию после охоты, он выпил несколько бокалов пива, – это видели все, отпираться было бессмысленно.

– Ну, успокойся, братишка, твоему играющему тренеру мы ничего не скажем, – схохмил Муха. Но на это уже никто не обратил внимания.

– В любом случае, вчера мы все здорово поддали.

– Ну, не все, – наконец-то выступила я и повернулась к Карпику. – Вот Карпик, например, ограничилась шампанским. Всего лишь одним бокалом.

– Хорошая девочка, радость папы. – Муха ласково потрепал Карпика по голове, а я заметила, что по лицу Карпика пробежала гримаска боли – напоминание о вероломном отце, который лежит сейчас в объятиях ненавистной ей женщины, все еще было неприятно.

– Помнишь, Карпик, что ты мне сказала вчера вечером?

– Когда?

– Когда я проводила тебя до каюты. Ты сказала, что страшно хочешь спать.

– Это правда. Я правда хотела спать. Просто заснула и проспала до утра. И ничего мне не приснилось, а так не бывает, чтобы мне ничего не снилось…

– Когда ты сегодня проснулась?

– Ну, не знаю… Не смотрела на часы…

– Ко мне ты пришла в двенадцать, правда? – Я вспомнила все то, что бросила мне в лицо Карпик перед рубкой: она проснулась, не нашла отца, отправилась ко мне, попыталась разбудить меня… У нее это не получилось… Почему это у нее не получилось, ведь я обычно сплю очень чутко – привычка, которая выработалась у меня за последние пару лет… Ладно, сейчас не стоит анализировать именно это… Значит, она не смогла разбудить меня. Вернулась к себе в каюту. Отца по-прежнему не было. Тогда она отправилась в бильярдную, нашла там спящего Вадика. И только потом решилась открыть каюту Клио своим ключом. На все это могло уйти полчаса-час, максимум…

– Все это очень мило, но какая разница, когда и как мы все проснулись? – Губернатор все еще переживал отсутствие связи.

– Дело не в том, как мы все проснулись, а в том, как мы все заснули, – сказала я и явственно вспомнила, что с трудом добралась до кровати. Я, которую в свое время дюжие молодцы учили пить и не пьянеть, я, которая могла вылакать литр водки и сохранить при этом ясность сознания… Что-то здесь было не так.