Действуем, как учили. Цель — пистолет в руках штабс-капитана. Взгляд прикован к цели. Предупреждение распорядителя и выстрел револьвера, разрешающий открывать огонь. Вскидываю пистолет в сторону цели и нажимаю курок. Легкое облачко дыма от сгоревшего пороха, вскрик, точнее вопль соперника, он отбрасывает свой пистолет. Правая рука у него в крови, левой он придерживает ее, баюкая и дуя на рану. Меньше минуты, всего несколько секунд. Пауза еще в минуту — формальность, время на ответный выстрел. К раненому подбегает его брат, секунданты, протискивается врач со своим саквояжем.

Все, дуэль завершена!

Как и рассчитывал, попал в пистолет соперника, при этом, правда, повредил ему руку. Без крови не обошлось. Но не критично. Как потом выяснилось, оторвана фаланга мизинца и задет безымянный палец на правой руке. Пистолет, естественно, не пригоден для дальнейшего использования. Да, почти ювелирная работа, штабс-капитану еще повезло, могло быть хуже, пистолет очень отличается от оружия XXI века, до конца не был уверен, что обойдется малой кровью.

Сдав свой пистолет секунданту, Юре Лишину, и после приглашения, подхожу к основной группе.

Из рапорта командиру лейб-гвардии Кирасирского Его Императорского величества полка полковнику Рауху.

"Настоящим имею честь донести до Вашего высокоблагородия, что сегодня, 16-го апреля, согласно условиям, доложенным Вам минувшим днем, а именно 15-го апреля, состоялся поединок между корнетом 2-го эскадрона вверенного Вам полка князем Белогорьевым и штабс-капитаном князем Эристовым, числящимся по конной артиллерии и состоящим в распоряжении начальника Офицерской артиллерийской школы. Противники встретились без пяти минут в 9 часов утра, в парке, именуемом "Лесной", что на Выборгской стороне, у Лесного института у памятного знака на "месте дуэли Новосильцева и Чернова". Места, занятые дуэлянтами, были установлены жребием. По команде, обозначенной выстрелом из револьвера, произведенного штабс-ротмистром Лукиным, секундантом со стороны штабс-капитана князя Эристова, оба противника практически одновременно вскинули пистолеты но выстрелить успел лишь корнет Белогорьев. По истечении установленного для выстрела времени в одну минуту, обнаружилось, что штабс-капитан Эристов продолжать поединок не может ввиду ранения в правую руку и пришедшего в полную негодность его оружия. Выстрел корнета Белогорьева выбил пистолет из рук штабс-капитана Эристова, при этом ранив последнего, а именно повредив два пальца на его руке, при этом мизинец был оторван практически полностью, а безымянный посечен. Пистолет, коим он участвовал в поединке после попадания в него пули от выстрела корнета Белогорьева к дальнейшей стрельбе не пригоден. Вследствие этого секунданты штабс-капитана Эристова предложили считать поединок оконченным. С общего согласия это было сделано. Раненому незамедлительно была оказана необходимая помощь присутствующим здесь врачом надворным советником Лебедевым.

Продолжительность всего поединка, включая сюда и время, употребленное на сигналы, была без малого 1 мин. Секундантами со стороны корнета Белогорьева были: я, штабс-ротмистр Коленкин и корнет Лишин. Со стороны же штабс-капитана Эристова штабс-ротмистры лейб-гвардии Уланского Её Величества полка Лукин и Резников. При поединке присутствовал так же штабс-ротмистр лейб-гвардии Уланского Её Величества полка князь Георгий Эристов, брат участника поединка. Распоряжение дуэлью, с общего согласия, было предоставлено мне, штабс-ротмистру Коленкину.

Показания врача, надворного советника Лебедева при сем прилагаю.

Согласно уложениям Приказа о дуэлях по военному ведомству от 1894 года, подобный рапорт отправлен начальнику Офицерской артиллерийской школы Его превосходительству генерал-майору Синицыну.

Писал лейб-гвардии Кирасирского Его императорского величества полка штабс-ротмистр Коленкин.

16 апреля 1905 года."

По окончании дуэли, после того, как была оказана медицинская помощь раненому, соблюдены все положенные формальности по заполнению секундантами протокола поединка, закончились их споры по его формулировкам, другие процедурные вопросы, компания рассталась. Уланы с раненым отправились в фамильный особняк Эристовых, а я с друзьями и врачом ненадолго заглянул домой, что бы привести в порядок одежду и успокоить прислугу.

Приятно было видеть неподдельную радость на лицах домашних, встречавших меня полным составов у входа в дом. Они и не старались скрывать радость от того, что я жив-здоров, и даже никак не ранен. Буквально каждый старался оказать мне хоть какую, пусть самую мелкую, пустяшную услугу, хоть как быть полезным мне. Было видно, что они искренне переживали и беспокоились. Татьяна Федоровна, старая экономка, подойдя, непроизвольно погладила меня по руке, тайком смахивая проступившие слезы. Петр Николаевич, ее компаньон, наш дворецкий, как то суетливо, видимо от волнения, распахивал двери, ведя нас в залу. Варвара, недавно принятая новая кухарка, побежала готовить какую-то легкую закуску, от обеда мы отказались."…ну хочь заесть то чегось, с утра ж некушамши!..". Анна прям не знала, куда себя деть, собачкой крутясь возле нас, не отходя ни на шаг, заглядывая в глаза, стараясь угадать малейшее желание, чтобы тотчас поспешить исполнять его. Было очень трогательно наблюдать все это, чувствовать искрению заботу и беспокойство о себе.

Дома мы пробыли не долго, около часа, после этого всей компанией отправились отобедать "у Леграна"[70], бывший Фельета, на Большой Морской, славившийся своим рыбным меню. Газеты наперебой нахваливали здешние деликатесы, например, черепаший суп: "Черепаха находится в передней ресторана в открытой большой бочке. Это черепокожее длиной более 1,5 аршин. На 10 й день, когда животное отдохнет от пути, мэтр Жюль, est le meilleur chef de fruits de mer[71], угощает посетителей прекрасного ресторана превосходным черепаховым супом…", порадовали нас и неизменные устрицы, поданные в компании со свежайшими ароматными лимонами, паштет из мяса омаров, гребешки, и т. д. И все это под изумительное бургундское Шардоне[72]. И только после этого отправились в Царское, коротая дорогу в мягко покачивающим вагоне 1-го класса Царскосельской железной дороги очередной партией в вист.

Прямо с дороги, не заезжая домой, я прибыл в полк доложиться своим командирам о прошедшей дуэли. Несмотря на то, что официально дуэли вот уже более десяти лет как были разрешены в России, это не было столь частым, рядовым событием в офицерской среде, даже в гвардии, вопреки расхожему мнению об обратном.

Вообще, в Российской Империи офицерские поединки были узаконены специальным указом в 1894 году, всего лишь за несколько месяцев до кончины Императора Александра III. Инициатором введения был генерал П.С.Ванновский, занимавший пост военного министра. Подготовленный им приказ об офицерских дуэлях имел целью поднять в обществе престиж офицерского звания, способствовать укреплению в офицерской среде чувства собственного достоинства и уважительного отношения друг к другу. Сам автор высоко оценивал его и с гордостью заявлял, что ему "русская армия обязана восстановлением чести её мундира".

В обществе же мнения разделились, были как горячие сторонники, так и принципиальные противники этого нововведения. Последние доказывали архаичность дуэлей и их недопустимость, например, с точки зрения христианской морали.

Горячие споры вокруг введения поединков велись и на страницах печати. В повести "Поединок" А.И. Куприна, описывает спор, разгоревшийся в офицерском собрании расквартированного в захолустье армейского полка:

"Это хорошо дуэль в гвардии — там много разных там лоботрясов и фигель-миглей, а у нас… Ну, хорошо, я холостой… положим, я с Липским напился в собрании и в пьяном виде закатил ему в ухо. Что же нам делать? Если он со мною не захочет стреляться — вон из полка, спрашивается, что его дети будут жрать? А вышел он на поединок, я ему влеплю пулю в живот, и опять детям кусать нечего…"