– Но почему вы приехали один? – спросила хозяйка замка, едва герцог, испустив удовлетворенный вздох, откинулся на спинку кресла.
– Я уже сказал вам: я бегу. Предупрежденный запиской моего сына Меркера, а именно его Ришелье послал меня арестовывать, я оставил своих домочадцев, не сказав им ни слова, и тайком ускользнул. Простите, что я вторгся к вам без предупреждения, но я лишь следовал совету Меркера! Он должен приехать ко мне сюда, чтобы сопроводить в Англию...
– В Англию? – удивилась Мари. – Путь неблизкий. Почему не в Бретань, где у вас, насколько я знаю, сохранились друзья...
– ...которые слишком хорошо известны проклятому кардиналу. Будьте уверены, что они будут искать меня именно в Бретани после Вандома и Ане. А путь до нормандского побережья в устье Сены не так долог, по-моему, лье пятьдесят...
– Но все-таки расскажите нам все по порядку.
Сезар выпил свой бокал и снова протянул его виночерпию. Лицо его побагровело, глаза налились кровью.
– Дурацкая история! – ухмыльнулся он. – Два вандомских проходимца, выдававшие себя за святых отшельников, Гийом Пуарье и Луи Аллэ, – о них я частенько слышал как о завзятых драчунах, – в прошлом декабре были арестованы за чеканку фальшивых монет. Стремясь выиграть время и добиться снисхождения судей, они заявили, будто имели со мной разговор, во время которого я им передал яд для того, чтобы они отравили проклятого кардинала...
Сильви никак не ожидала такого признания. Она выронила ложку и устремила на герцога испуганный взгляд. Герцог, несмотря на легкое опьянение, сразу понял, что проговорился и перед кем проговорился. Его глаза встретились с глазами девушки. То, что герцог в них прочел, привело его в ужас: в глазах Сильви была не только ненависть, но и страх. К счастью, этот обмен взглядами длился одно мгновение. Госпожа де Ла Флот и Мари, которые даже были неспособны представить себе, что принц французского королевского дома может считать гнусный яд средством борьбы с кардиналом, стали громко возмущаться.
С этой минуты Сезар перестал пить, и ужин скоро закончился. Сотрапезники прочли общую молитву, после чего разошлись по своим комнатам. Как и все, Сильви вернулась к себе, но спать не легла. Она смутно чувствовала, что в этот вечер ей еще предстоит иметь дело с господином де Вандомом...
И действительно, не прошло и часа, как при свете двух свечей – одна стояла у изголовья кровати, другая на столике, возле которого Сильви сидела, – она увидела, что дверь медленно открылась. Сильви охватила дрожь: вид открывающейся двери вызывал у нее сильнейшее волнение даже тогда, когда она ожидала визита.
На пороге ее комнаты возникла фигура Сезара Вандома.
– Куда вы его спрятали? – резко спросил герцог.
– О чем вы говорите?
– Не прикидывайтесь наивной! Конечно же, я говорю о пузырьке, который я вручил вам однажды вечером, чтобы дать шанс спасти моего сына, арестованного после той нелепой дуэли.
– У меня его нет.
Герцог схватил Сильви за запястье, вынудив встать.
– У вас много недостатков, крошка моя, но лгать вы не умеете. Где он?
– Говорю вам, что у меня его больше нет.
– Вы его выбросили? Хотя вряд ли. Ведь обычно люди не выбрасывают средство, которое помогает быстро уйти из жизни, если оно попадает к ним в руки, – тут же опровергнул он себя, едва задав вопрос. – Готов биться об заклад, что вы его сохранили. Правда, для себя, на крайний случай. Я не ошибаюсь?
Сильви посмотрела на герцога с искренним изумлением. То, что герцог смог точно уловить ход ее мыслей, поразило ее особенно потому, что она видела в герцоге человека грубого, неспособного к тонкому анализу.
– Не скрою, я думала об этом. Я даже думала... подсыпать яд кардиналу, чтобы избежать того, что со мной наверняка случилось бы – пыток и смерти на эшафоте, но я снова этого не сделала. Поймите, меня похитили, когда я вышла из замка Рюэль, но, если вас приглашают в подобную поездку, времени взять с собой багаж вам не оставляют.
– Где же он?
– В Лувре.
Глаза Сезара изумленно раскрылись.
– В Лувре?!
– В комнате, которую я занимала, когда служила фрейлиной у королевы. Сначала я спрятала его в складках балдахина над моей кроватью, но потом подумала, что его могут обнаружить, если даже невольно встряхнут занавеси. Тогда я стала искать другое место и нашла его за гобеленом, на котором изображен бедный Иона в тот миг, когда его проглатывает кит: в стене между двумя кирпичами есть маленькая щель, которая, казалось мне, специально сделана для этого пузырька. Это почти на уровне пасти кита, изображенного на гобелене.
– Благодарю вас за такие подробности! – проворчал Сезар. – Надеюсь, вы не думаете, что я рискну за ним отправиться? Не забывайте, я как-никак беглец...
– А я вообще мертва! Я рассказала вам обо всем на тот случай, если вы захотите послать туда надежного человека.
– Единственно надежные люди, на которых я могу рассчитывать, мне слишком дороги. Однако меня уже и так подозревают в попытке отравить кардинала. А что скажут, если схватят одного из моих людей? К смертной казни без права обжалования могут приговорить не только меня, но, возможно, и всех моих близких.
– О нет! – тяжело вздохнула Сильви. – Надеюсь, вы не возобновите ваш чудовищный шантаж господина Франсуа? Кроме того, в случае, если вы решите заставить меня воскреснуть, то упоминание моего имени рядом с вашим будет означать, что в этом деле замешана и я. Не считаете ли вы, что для нас обоих самое лучшее – оставить опасный пузырек там, где он сейчас находится? Уверяю вас, чтобы его найти, надо очень постараться. К тому же я не единственная фрейлина, занимавшая эту комнату, и я заметила, что на пузырьке нет вашего герба.
Герцог ответил не сразу. Облокотившись о каменную полку, он подставлял огню то одну, то другую ногу, продолжая размышлять.
– Наверное, вы правы! – наконец со вздохом сказал он. – Ни у вас, ни у меня нет никакой возможности забрать пузырек... Ну хорошо, в таком случае я оставляю вас в покое и желаю вам доброй ночи, мадемуазель... как вас там?
– Де Вален, – нехотя ответила ему Сильви. – Кажется, господин герцог, вы лучше помните о своих дурных поступках, чем о своих несчастных вассалах! Я тоже желаю вам доброй ночи... и счастливого пути в Англию.
– Но вам еще придется потерпеть меня до приезда Меркера. Что касается Бофора, то постарайтесь держаться от него подальше! Знайте, что я употреблю все средства, даже такое гнусное, как анонимный донос, чтобы избавить его от ваших преследований!
– Донос? Но по какому поводу?
Злая ухмылка герцога, словно терка, царапнула Сильви по сердцу.
– Когда я буду в Англии, кардинал уже не будет представлять для меня опасность... А значит, я без всяких опасений могу сообщить, где спрятан пресловутый пузырек. Подумайте над этим, дорогая моя!
Мари д'Отфор в ночной рубашке, стоявшая босиком на каменном полу галереи, слышала этот разговор. Все услышанное лишь укрепило ее во мнении, какое она всегда имела о великолепном бастарде Вечного повесы, хотя до сих пор Мари не думала о нем столь плохо: увы, герцог оказался отъявленным негодяем!
Выходя от Сильви, Сезар заметил во мраке галереи белую фигуру и поспешно осенил себя крестным знамением: он был суеверен и верил в привидения!
Угроза, которую герцог высказал Сильви, вскоре неожиданным образом утратила свою силу. Ведь среди трех всадников, въехавших утром в ворота замка Ла-Флот, был не только Луи де Меркер, но и герцог де Бофор со своим конюшим Пьером де Гансевилем.
Из окна своей комнаты, откуда она решила не выходить до отъезда герцога Вандомского, Сильви заметила всадников; слушаясь только собственного сердца и забыв о всякой осторожности после угроз Сезара, она, подхватив юбки, бросилась из комнаты, сбежала по парадной лестнице и влетела в вестибюль в ту минуту, когда в него входил Франсуа. Ее хорошенькие ореховые глазки, сияющие от счастья, встретились с голубыми глазами молодого человека, которые стали серо-зелеными в ту секунду, когда с его лица исчезла улыбка. Забыв даже поклониться госпоже де Ла Флот, вышедшей из гостиной под руку с Мари, он бросился к Сильви и воскликнул:
