Входит Стенли и преклоняет колено.

СТЕНЛИ

К вам, государь, с прошеньем я покорным.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Молчи – душа исполнена печали.

СТЕНЛИ

Не встану – выслушайте, государь.

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Ну, говори скорей: чего ты просишь?

СТЕНЛИ

Прощенья челядинцу моему:

Убил он нынче одного буяна

Из свиты Норфолка, – так не казните!

КОРОЛЬ ЭДУАРД

Ужель язык мой, осудивший брата,

Отважится помиловать раба?

Мой брат не убивал; он согрешил

Лишь в мыслях, а наказан лютой смертью.

Кто за него просил? Кто на коленях

Взывал ко мне, дабы смягчить мой гнев?

Молил не совершать братоубийства?

О родственной любви мне говорил?

Напоминал о том, как бедный Кларенс

Из-за меня от тестя отступился?

Кто битву мне при Тьюксбери напомнил?

Я Оксфордом был выбит из седла,

А Кларенс выручил меня и крикнул:

«Живи, мой брат, наш будущий король!»

Кто мне напомнил наш ночной привал,

Когда мы замерзали в чистом поле,

И он меня своим плащом укутал,

А сам дрожал от холода всю ночь?

Но приступ зверской ярости все это

Стер с памяти моей, – и вот никто

Не сжалился, никто мне не напомнил.

Когда же конюх или спальник ваш,

Пресветлый образ Божий оскверняя,

Убьет кого-то в пьяной потасовке,

Вы тотчас – в ноги королю: «Прости!»

И, вопреки закону, я прощаю.

А вот за брата моего – никто,

И в том числе я сам, неблагодарный,

Ни слова не замолвил мне. Бедняга!

Надменнейшим из вас он помогал,

Но не нашел ни в ком из вас защиты.

О Боже! Я боюсь, твой правый гнев

Падет на нас и на потомков наших. —

Подай мне руку, Хестингс! – Бедный Кларенс!

Король Эдуард и королева Елизавета с несколькими лордами уходят.

ГЛОСТЕР

Вот! Вот плоды поспешности. Заметьте,

Как, услыхав о том, что Кларенс мертв,

Смутилась королевина родня.

Они толкнули короля на это.

Но Бог воздаст им. А сейчас – к нему:

Нуждается он в нашем утешенье.

БЕКИНГЕМ

Мы все за вами следуем, милорд.

Уходят.

Лондон. Королевский дворец.

Входит герцогиня Йоркская с двумя детьми Кларенса.

СЫН КЛАРЕНСА

Отец наш умер, бабушка? Скажи.

ГЕРЦОГИНЯ

Нет, внучек.

ДОЧЬ КЛАРЕНСА

Зачем же плачешь ты, бьешь в грудь себя

И причитаешь: «Ах, несчастный Кларенс!»?

СЫН КЛАРЕНСА

Зачем глядишь, качая головой,

И говоришь нам «Бедные сиротки!»,

Коль скоро жив отец наш благородный?

ГЕРЦОГИНЯ

Ах, детки, вы ошиблись: я горюю

О короле больном – вдруг он умрет, —

Совсем не об отце покойном вашем:

Покойников не воскресишь слезами.

СЫН КЛАРЕНСА

Ах, бабушка, созналась ты, он умер.

И дядя наш, король, тому виной.

Но Бог отмстит: ему в молитвах буду

Напоминать об этом каждый день.

ДОЧЬ КЛАРЕНСА

Я тоже, каждый день.

ГЕРЦОГИНЯ

Тсс, дети, тсс!.. Король вас крепко любит.

Невинным несмышленым малолеткам,

Где вам понять, кто вас осиротил.

СЫН КЛАРЕНСА

Нет, бабушка: наш добрый дядя Глостер

Мне объяснил, что это королева

Подговорила короля отправить

Отца в тюрьму: изменник, дескать, он.

Наш дядя мне рассказывал и плакал,

Жалел меня и нежно целовал,

Сказал, чтоб я считал его отцом:

Меня он любит, как родного сына.

ГЕРЦОГИНЯ

О злая ложь в обличье доброты!

Порок, надевший маску благонравья!

Он сын мой – и при этом мой позор.

Но ложь не с молоком моим всосал он.

СЫН КЛАРЕНСА

Ты думаешь, что дядя притворялся?

ГЕРЦОГИНЯ

Да, внучек.

СЫН КЛАРЕНСА

Не может быть… Послушай: что за шум?

Входит королева Елизавета с распущенными волосами,

за ней – Риверс и Дорсет.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

О, не мешайте мне рыдать, вопить,

Терзать себя и проклинать судьбу!

Вступив в союз с отчаяньем, воюю

С душой своей, сама себе я враг!

ГЕРЦОГИНЯ

Что означает этот бурный выход?

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Он о трагедии оповещает:

Эдуард, мой муж, твой сын, король наш – мертв!

Как жить ветвям, когда подрублен корень?

Как зеленеть листве, коль высох ствол?

Кто хочет жить – давайте плакать вместе,

Кто хочет умереть – поторопитесь,

Чтоб души быстрокрылые, настигнув

Дух короля, ему служили верно

Там, в королевстве вечного покоя.

ГЕРЦОГИНЯ

О, скорбь твоя мне так же не чужда,

Как и супруг твой не был мне чужим.

И я, как ты, оплакала супруга

И стала жить, смотря на милый образ,

Что отразился в наших сыновьях.

Но вдребезги завистливая смерть

Разбила вдруг два зеркала державных;

Одно – кривое – зеркало осталось,

И с болью в нем я вижу свой позор.

Вдовою стала ты, но все ж ты – мать,

И в детях утешенье ты найдешь.

А подкосив меня утратой мужа,

Смерть вырвала из слабых рук моих

И костыли – двух старших сыновей.

Вся скорбь твоя в сравненье с этим горем

Идет вполгоря. И за мной права —

Тебя перестонать и переплакать.

СЫН КЛАРЕНСА

Когда отец наш умер, разве, тетя,

Вы плакали? И мы не плачем с вами.

ДОЧЬ КЛАРЕНСА

Никто сиротство наше не оплакал, —

Не ждите слез по вашему вдовству.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Помощников не надобно мне в скорби:

Не пересох источник слез моих.

Все родники пожертвовали влагу

Моим глазам, и с помощью луны,

Господствующей над стихией водной,

Я утоплю в моих слезах весь мир.

О мой супруг! О милый мой Эдуард!

ДЕТИ КЛАРЕНСА

О наш отец! О милый, милый Кларенс!

ГЕРЦОГИНЯ

О сыновья мои, Эдуард и Кларенс!

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Эдуард мне был опорой, – нет его.

ДЕТИ КЛАРЕНСА

Нам Кларенс был опорой, – нет его.

ГЕРЦОГИНЯ

Два сына были мне опорой, – нет их.

КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА

Кого постигло горшее вдовство?

ДЕТИ КЛАРЕНСА

Кого постигло горшее сиротство?

ГЕРЦОГИНЯ

Кого постигла горшая бездетность?

И это я, увы, мать их печалей:

Они горюют каждый по себе,

Горюю я одна со всеми вместе.

Я с нею плачу по ее Эдуарду,

Она ж со мной по Кларенсу не плачет;

По Кларенсу с детьми я плачу вместе,

Они ж со мной не плачут по Эдуарду.

Излейте же вы трое на меня,

Втройне скорбящую, все ваши слезы, —