Сципио попросил Иду высадить его на берег за два моста до родительского дома. Ему захотелось в одиночестве пройтись немного по заснеженному берегу канала, подышать холодным воздухом, который, казалось, подкрепляет в нем чувство силы и свободы. О бывших товарищах он себе думать не позволял. А уж тем более об огромном доме, в котором он тотчас же превратится в послушное, мелкое, никому не нужное ничтожество. Отпечатками каблуков он торил черный узор по мелкому снегу, потом присел и пальцем начертил на краю парапета изображение крыла. А когда поднял голову, увидел полицейскую моторку. Она была пришвартована в нескольких метрах от его дома.

Он испуганно вскочил. Мысли лихорадочно путались. Может, это как-то связано с графом? Хорошо еще, саквояж с деньгами ни при нем.

— Да нет, быть не может! — прошептал он, от волнения никак не попадая ключом в замочную скважину. — Это наверняка к синьору Веронезе, что напротив. У них даже если голубь на крышу нагадит, сигнализация срабатывает. — Как можно более бесшумно он отпер входную дверь, радуясь, что отец не закрыл ее изнутри на щеколду. В проходе между колоннами, как всегда, горел свет. Во дворе все было тихо. Стараясь не дышать, Сципио прокрался к лестнице. Что-что, а уж красться он умеет мастерски. Но на сей раз все его ухищрения оказались напрасными.

Он уже занес ногу над первой ступенью лестницы, когда сверху вдруг раздались голоса. Он виновато поднял голову — и буквально прирос к месту. Навстречу ему спускались по лестнице двое карабинеров и с ними Оса. Она казалась такой маленькой, такой худышкой между двумя здоровяками в голубых мундирах, что конвоировали ее по лестнице, весело смеясь, — судя по всему, какому-то анекдоту, не иначе, это отец только что их позабавил.

Его отец.

Он стоял наверху, на площадке. Когда взгляд его упал на Сципио, лоб его нахмурился. Самодовольная улыбка сползла с лица, уступив место привычному выражению, которое всегда появлялось на нем при виде Сципио: нетерпение, недовольство, смесь удивления и досады.

— Господа! — воскликнул он своим звучным голосом, которому Сципио так любил подражать, потому что он был куда красивее, чем его собственный. — Как видите, дело совершенно разъяснилось. Мой сын соблаговолил-таки пожаловать домой, хотя и в весьма неподходящее время. Благодарю вас за ваши старания. Но, полагаю, это ясно доказывает, что со шпаной, пробравшейся в «Стеллу», у него нет ничего общего.

Кусая губы, Сципио смотрел на Осу. Завидев его, она замедлила шаги.

— Ты знаешь этого мальчика? — спросил один из полицейских, тот, что был с тоненькими, черными усиками. — Ну, говори же!

Но Оса только покачала головой.

— Куда вы ее ведете? — выкрикнул вдруг Сципио. Он сам испугался своего голоса, так резко, так пронзительно он зазвенел.

Тот, что с усиками, в ответ только улыбнулся, но второй грубо схватил Осу за руку.

— Э-э, да ты, похоже, решил ее защитить? Ты у нас маленький кавалер, верно? Не беспокойся, мы ее ни у кого не похитили. Это просто наглая девчонка, даже не желает сказать, как ее зовут. Мы привели ее сюда, потому что думали, может, она что-нибудь знает про твое исчезновение и расскажет твоему отцу.

— Наша служанка, Сципио, в полной истерике вызвала меня из гостей! — зычным голосом пояснил доктор Массимо сверху. — Потому что в полночь не обнаружила тебя в твоей кровати, а вскоре после моего возвращения сюда, представь, звонит полиция и сообщает мне, что в «Стелле», это кинотеатр, который я недавно закрыл, схвачена банда малолетних беспризорников. Я этим господам сразу объяснил, что с твоим исчезновением это никакой связи иметь не может. Так какая очередная детская блажь выманила тебя из дома в столь поздний час? Опять за какой-нибудь бездомной кошкой гонялся?

Сципио не ответил. Он тщетно пытался не поднимать то и дело глаз на Осу. Вид у нее был такой горестный, такой потерянный. Совсем не как у той гордой, чуть надменной девчонки, которую он так хорошо знал и которая так часто его злила.

— Просто на снег хотел посмотреть, — пробормотал он.

— Ах да, снег, от него не только дети, даже взрослые с ума сходят, — сказал полицейский с усиками и подмигнул Сципио. Его напарник тем временем уже потащил Осу вниз.

— Да отпустите вы меня, я и сама могу идти! — Она спрыгнула с последней ступеньки и, опустив голову, прошла мимо Сципио, совсем близко. — Бо у тети! — шепнула она на ходу.

— Но-но, полегче, ладно? — рявкнул полицейский, от которого вырвалась Оса, и грубо схватил девочку за шиворот.

— Buona notte, доктор Массимо! — дружно крикнули полицейские, прежде чем исчезнуть между колоннами. Оса даже не оглянулась.

Медленно, нерешительно поднимался Сципио по лестнице. Он услышал, как хлопнула входная дверь.

Отец смотрел на него сверху безмолвно.

«Кто же выдал убежище? — терялся в догадках Сципио. — И что с остальными? Что с Проспером, Моской и Риччио? И как Бо оказался у своей тети? »

— Ну, а на самом деле откуда ты явился? — Отец обшарил его взглядом с головы до ног. Сципио казалось, что он просто слышит отцовские мысли. Вот сейчас отец наверняка спрашивает себя, что же у него общего с этим странным существом, которое называется его сыном: ни ростом, ни умом, ни статью, ни обаянием, ни усердием, ни выдержкой, ни рассудительностью, — ну ничем сын в него не пошел!

— Я же сказал уже, — скучным голосом ответил Сципио. — На снег смотрел. А кроме того, за кошкой одной следил. Моей-то, по счастью, уже лучше, она снова начала есть.

— Вот видишь, хорошо, что я не вызывал ветеринара. — Доктор Массимо нахмурил лоб. — Но то, что ты ночами по улицам болтаешься, разумеется, не останется без последствий. — Голос его оставался совершенно спокойным. Он никогда не кричал, даже если очень злился. — Отныне служанка на ночь будет твою комнату запирать. По крайней мере до тех пор, покуда этот снег не перестанет дурить твою и без того дурную голову. Понятно?

Сципио не отвечал.

— Господи, как же я ненавижу эту твою угрюмую физиономию! Если бы ты знал, какой у тебя глупый бывает вид! — С этими словами отец резко повернулся. — Надо будет что-то с этим кинотеатром решать, — добавил он уже на ходу. — Беспризорники, подумать только, еще, чего доброго, малолетние воришки! Полиция, по крайней мере, так полагает. Почему этот журналист мне ни о чем таком не рассказал? Ну этот, который недавно здесь был, как же его звали-то? Гец или что-то в этом роде.

— Почему беспризорники? — Сципио сглотнул. — Эта девочка, она, по-моему, очень даже симпатичная. И потом, если у детей нет крыши над головой, почему им нельзя пожить в твоем кинотеатре? Ведь он же все равно пустует.

— Господи, до чего нелепые вещи приходится выслушивать от собственного сына! Да, он пустует, ну и что из того? Или ты думаешь, что я по такому случаю должен приютить там всех бродяг города?

— Но что теперь с ними будет? — Сципио почувствовал, как его вдруг бросило в жар. А потом тут же в холод. В жуткий холод. — Ты же видел эту девочку. Что с ней теперь будет? Ты об этом подумал?

— Нет. — Отец глянул на него с удивлением. («Какой же он огромный!» — пронеслось у Сципио в голове.) — А что это судьба девчонки так тебя разволновала? Столько участия ты выказываешь обычно разве что к кошкам. Или ты все-таки ее знаешь?

— Нет. — Сципио слышал, как опять зазвенел его голос. Но он уже ничего с собой поделать не мог. — Нет, черт возьми! А что, чтобы кого-то пожалеть, обязательно его знать? Разве ты ничем не можешь ей помочь? Ты же такой важный человек в городе!

— Отправляйся в постель, Сципио, — ответил отец и зевнул, прикрывая рот своей изящной, тонкой рукой. — Господи, какой бестолковый, какой пропащий вечер!

— Ну пожалуйста, — залепетал Сципио. Слезы сами покатились у него из глаз и не останавливались, сколько он их ни утирал. — Пожалуйста, отец, может, ты кого-нибудь знаешь, кто возьмет к себе такую вот девочку, она же ничего не сделала, она просто одинокая…