– ...Мне повезло в одной передряге: я нашел сподвижников и был в состоянии щедро отплатить им. Друг, который помог мне в Росиде, никогда больше ни в чем не будет нуждаться...

– Это очень интересно, зер, но во дворце такое невозможно, – отреагировал один.

– Да?

– Да. Доур прекрасно разбирается в людях и с предельной тщательностью отбирал в личную стражу тех, кого невозможно подкупить или чем-либо прельстить.

Виктор обратился к другому:

– Ты согласен с этим, приятель?

– Целиком и полностью, зер.

«Либо он такой же честный, – подумал детектив, – либо боится говорить при товарище. Остаться бы с ним наедине...» Но этому желанию не суждено было сбыться, так как стражники явно получили приказ следить не только за пленником, но и друг за другом. Уразумев безнадежность ситуации, Виктор преисполнился отвращения к жизни и отправился в постель. Там он начал обдумывать совсем уж фантастические планы спасения, типа уговорить стражников смотреть в другую сторону, когда он будет сбегать. Он все еще думал об этом, когда заснул.

На следующее утро Хассельборг спустился в королевский арсенал позаимствовать арбалет. Оружие должно подходить к длине его руки, а тетива – быть достаточно упругой. Выбрав, он отправился поупражняться на плац, где на следующее утро и состоится бой.

Но на плацу к нему тут же подбежал какой-то придворный:

– Господин Кавир, вам сейчас нельзя появляться здесь с оружием.

– Это еще почему?

– Таковы правила. С тех пор, как во время тренировки зер Гвастен «случайно» проткнул своего будущего противника, пандра Лушта, стрелой, доур запретил двум вызванным на бой дворянам упражняться здесь одновременно.

Хассельборг обратил внимание на толпу придворных неподалеку. Будучи ростом повыше большинства стоящих в ней, он вскоре разобрал, что они наблюдают за воинским искусством Джама бад-Коне.

– Хорошо, подержите мой арбалет, пока дашт не закончит стрелять, – смирился Виктор, отдавая оружие.

– Да, но я не могу позволить вам прогуливаться здесь, пока он вооружен, вы ведь понимаете, не так ли?

– О, я буду осторожен и не приближусь к нему.

В сопровождении своих стражей Хассельборг подошел чуть ближе к толпе и некоторое время тихо наблюдал за Джамом. Вскоре его присутствие заметили зрители и сам дашт, последний одарил его презрительной усмешкой через плечо и снова переключился на свою мишень.

Система тренировки требовала, чтобы дуэлянт стоял с невзведенным арбалетом в руках спиной к цели. По сигналу свистка он должен выхватить из-за пояса стрелу, взвести арбалет, резко повернуться и выстрелить. Мишень была выполнена в форме человеческой фигуры. Очередная стрела дашта пронзила ее в области сердца (то есть в центре груди, где находится сердце у кришнян), добавив к зловещему скоплению дырок в этом месте еще одну. Джам не преувеличивал, называя себя отменным стрелком.

Хассельборг очень внимательно следил за действиями противника, пытаясь найти слабые места. Ему вспомнилось, как много лет назад, еще в Юридической школе Гарварда, он читал о неком прецеденте на тему устаревших законов. Примерно в 1817 году один англичанин, проигрывая судебный процесс, вызвал своего оппонента на поединок, называемый «божьим судом». На турнирной арене он появился в рыцарских доспехах с головы до пят, с мечом и копьем. Его противник манкировал боем, и англичанин заявил, что выиграл процесс. Юристы лихорадочно засуетились и обнаружили, что этот умник и впрямь-таки выиграл дело. На следующей же сессии парламент в срочном порядке отменил судебные поединки.

Через час-другой дашт закончил и промаршировал прочь, сопровождаемый ратниками, захваченными из Росида. Некоторые из местных дворян задержались, желая посмотреть на выступление Хассельборга.

Однако тот не собирался ставить себя в дурацкое положение на глазах честной компании. Он лениво сидел на скамейке, пытаясь разговорить своих стражей на предмет техники арбалетной стрельбы.

– У нас в Малайере порядки немного иные, но, наверно, у вас, местных, идеи получше...

Неподкупный стражник, которого Виктор безуспешно прощупывал прошлым вечером, оказался энтузиастом, требовалось только подкидывать ему очередной вопрос, и рассказ мог длиться бесконечно. Заскучавшие зрители вскоре разошлись кто куда.

– Теперь и я немного попробую, – сказал Хассельборг, которому распорядитель после ухода Джама отдал арбалет. – Не забудьте, что в моей стране пользуются арбалетами иного типа, и поэтому сперва возможны промахи.

Он таки отправил несколько стрел в молоко. Вся беда с этой штукой состояла в том, что у нее отсутствовал прицел, но это поправимо.

– Где можно найти пару булавок примерно такой длины и с такими круглыми головками? – он изобразил что-то типа корсажной булавки.

– Я достану, – вызвался энтузиаст, – моя подружка служит горничной у шерги Мандат. Я не имею права вас оставить, но пошлю слугу.

Через полчаса Хассельборг получил свои булавки. Он всадил одну в деревянное ложе арбалета неподалеку от дульного конца, рядом с желобом для стрелы, а вторую в соответствующую точку сзади. Совместив линию, проведенную через головки булавок, с мишенью, он сделал несколько тренировочных выстрелов, каждый раз корректируя положение прицела. Наконец Виктор добился стопроцентного попадания.

– Клянусь всеми богами! – воскликнул знаток воинских искусств. – Что же это такое придумал наш любезный господин Кавир? Клянусь носом Тайязана, эта новейшая выдумка наверняка смертельна!

– О, там, откуда я родом, эта выдумка далеко не нова, – заверил его Хассельборг.

Итак, проблема попадания в цель снята, осталось подумать, как помешать цели попасть в него. Вспомнив, что Джам стрелял исключительно из положения стоя, детектив спросил:

– Есть правила, требующие от участников поединка стрелять стоя?

– А из какого же еще положения стрелять? – удивился энтузиаст.

– Я видел, как стреляли с колена, – возразил другой стражник. – Бывший инструктор доура учил припадать на колено для стрельбы из-за стены или другого препятствия. Это было еще до тебя, Ардебил.

– Так как насчет правил? – повторил вопрос Хассельборг.

– В правилах нет конкретных указаний, следовательно, они позволяют стрелять из любого положения, – ответил Ардебил. – Насколько я понимаю, вполне законно даже просто треснуть своего противника прикладом.

Хассельборг взвел арбалет и перешел в положение для стрельбы лежа, радуясь подушечкам на локтях куртки. Смущало лишь то, что каменные плиты на учебном плацу могли быть и почище. Стрелял он, несмотря на это, настолько точно, что охранники восхищенно присвистнули.

– Следуя кодексу рыцарской чести, стоило бы предупредить дашта о том, с чем он столкнется, – заметил один из них.

– Но вы ведь не хотели бы испортить такой сюрприз, не так ли? – отозвался Виктор.

На следующее утро Хассельборг стоял на тех же каменных плитах внутреннего двора и слушал речитатив гофмаршала, который зачитывал правила состязания:

– ...И на концах плаца вам вручат ваши арбалеты. Вы будете стоять лицом к стене, не делая до свистка ни единого движения. После сигнала вы можете драться, как вам заблагорассудится, и да даруют звезды победу правому.

Гофмаршал находился за небольшой деревянной стенкой, примерно в метр длиной и высотой по грудь, за ней он мог спрятаться, если бой станет слишком жарким. Во дворе кроме него и дуэлянтов никого больше не было, но из окон дворца за поединком следило множество глаз. Король Экрар, верховный жрец Хасте, Фория...

– Станьте спина к спине, – велел распорядитель, – и начинайте расходиться. Раз-два, раз-два... Вы готовы?

Хассельборг уткнулся взглядом в каменную кладку, ощущая, как его спина, куда он в любой миг ожидал получить от вероломного Джама железную стрелу, покрывается испариной. Он находил, что узаконенная дуэль действует ему на нервы сильнее, чем он ожидал. Бой – другое дело. Ему доводилось побывать в нескольких еще на Земле, и тогда все закончилось фатально для его противников. В первом своем бою он почувствовал тошноту, но потом стал воспринимать подобное испытание как нечто само собой разумеющееся. Теперь же к нему вернулось то неприятное, дрожащее ощущение. Стоишь тут как дурак и намеренно рискуешь жизнью на глазах у зрителей.