Они замерли в изнеможении на белом меховом ковре, и Даниэлла смело посмотрела на Адриана.

— Правь Авийем от моего имени и храни его для меня, — снова напомнил он.

Даниэлла ничего не ответила и только теснее прижалась нему. Согретые теплом огня, они вскоре уснули.

Когда Даниэлла проснулась, огонь в камине уже погас, а была заботливо укутана в покрывало с кровати, но ей все равно было холодно.

Вся комната была такой холодной и пустой. И Даниэлла знала почему: Адриан уехал…

Жизнь в Авийе текла своим чередом, и Даниэлла старалась убедить себя, что для нее все осталось по-прежнему, что она осталась такой же спокойной и собранной, как и раньше. Все вернулось на круги своя: крестьяне обрабатывали землю, пасли скот, выращивали домашнюю птицу, каменщики чинили крепостные стены. Женщины рожали детей, старики болели и умирали, солнце вставало утром и заходило вечером.

Но каждый раз, когда в Авий заглядывал случайный путник пли паломник, идущий к святым местам, с каждым приездом поэта, фокусника, церковника или еще кого-нибудь Даниэлла испытывала глубокие душевные муки. Новости, которые приносили с собой гости, были очень тревожными. Адриан говорил, что войска принца Эдуарда только хотят подавить восстание мятежников и изгнать их из феодальных владений английского короля. На самом деле положение было гораздо хуже. Английские войска превратились в грозную силу. Французский король пытался изгнать их с оккупированных территорий, но они и не думали уходить оттуда.

Даниэлла глубоко страдала из-за того, что происходит в стране. Графиня уже знала, что на войне убивают не только оружием. Армия оккупантов сжигала урожай, истребляла домашний скот. Враждующие стороны нуждались в продовольствии. Лошадям нужен был корм. Каждая армия оставляла после себя опустошенную землю, обрекая противника на голод. Иногда победители вели себя более или менее прилично, а иногда просто занимались мародерством. Но чаще всего они убивали всех мужчин, насиловали женщин, нередко расправляясь и с ними и оставляя детей сиротами. Такой была война, и такой становилась жизнь простых людей, когда короли предпринимали новые захватнические походы.

Мало того что Даниэлла переживала за свою страну и свой народ. Она, хотя и старалась не признаваться себе в этом, очень скучала по мужу. В его отсутствие жизнь в Авийе протекала нормально, и весь ее уклад был как хорошо смазанное колесо, которое крутилось уже многие годы. Для этого потрудились и ее мать, и сама Даниэлла, и тем более Адриан, который хотя и отсутствовал сейчас, но оставил после себя хороши укрепленную крепость и верных ему людей. Авий, расположенный в пограничной зоне, давно находился во владении английского короля. С тех пор как мать Даниэллы проиграла сражение с Эдуардом, большинство ее людей принесли присягу на верность английскому королю. Если бы война пришла в замок, англичане бы непременно победили.

Каждое утро Даниэлла молилась, чтобы случилось чудо и чтобы французский король Иоанн и Эдуард Английский пришли к соглашению.

И каждый день она молилась о том, чтобы вернулся ее муж, хотя старалась не признаваться себе в этом.

Графиня всячески отгоняла мысль о том, что скучает по мужу. Ночи без него стали холодными. Она лежала в темноте, вспоминая его слова, его улыбку, взгляд его золотистых глаз. Да, она подолгу не смыкала глаз и, глядя в темноту, мечтала, чтобы он лежал рядом с ней, ласкал ее. Но день шел за днем, и она потихоньку успокаивалась. Авий принадлежал, принадлежит и всегда будет принадлежать ей. С Адрианом или без него, но Авий принадлежит ей.

С того дня как уехал Адриан, прошло несколько недель, и вот как-то раз, когда Даниэлла сидела в главном зале и слушала объяснения одного из каменщиков о том, как лучше расширить парапеты, чтобы обеспечить лучшую видимость и дальность обзора, в зал вошел Дейлин с сообщением, что к крепости приближается группа всадников со знаменем графа Ланглуа, одного из потенциальных сторонников короля Иоанна. Даниила в сопровождении Дейлина поднялась на парапет, где увидела сэра Джайлза, который стоял как каменное изваяние и, нахмурив лоб, наблюдал за приближением французов. Графа сопровождали пятеро мужчин, и у всех у них, согласно дипломатическому этикету, были флаги того же цвета, что и основное знамя, — знак того, что едет мирная делегация.

— Мы примем их? — спросил Дейлин.

— А что нам остается делать? — удивилась Даниэлла. — Скорее всего они приехали для переговоров. Как-никак Иоанн король Франции.

— Даниэлла, мы в сложном положении, — напомнил Дейлин. — Эдуард воюет с мятежниками и сам претендует на французский престол.

— Плантагенеты мечтают о французском престоле с незапамятных времен… и они считают, что это дает им право распоряжаться и здесь.

— Король Эдуард имеет такое право.

Даниэлла смотрела на приближающихся всадников, чувствуя, как у нее кружится голова и к горлу подступает тошнота. Она предвидела подобный визит и страшилась его. Она не разделяла мнение Дейлина относительно прав короля Эдуарда и считала, что его удел — править по другую сторону Ла-Манша. Почему Эдуард не желает довольствоваться одной только Англией? И почему французские короли всегда с пренебрежением относились к английским монархам, утверждая, что Франция — более великая и значительная страна, чем островная Англия? Даниэлла внезапно почувствовала, что амбиции обоих королей раздирают на части ее, что она стала своеобразным «яблоком раздора». Графиня вдруг пожелала, чтобы Господь покарал и Эдуарда, и Иоанна, пустив в них свои огненные стрелы.

— Я не могу не принять эмиссаров короля Иоанна, — ответила Даниэлла, окидывая взглядом обоих мужчин. — И вы это знаете не хуже меня.

Ворота крепости открылись. Даниэлла в окружении своих воинов и людей Адриана ждала графа и его сопровождающих на пороге замка. От короля Иоанна и от Симона она много слышала о графе Ланглуа, но видела его впервые. Граф произвел на нее большое впечатление: высокий, хорошо сложенный, с карими внимательными глазами, темными волосами и тщательно нафабренными усами. Он спешился и, подойдя к Даниэлле, низко поклонился. При виде графини его глаза заблестели от восхищения.

— Миледи, я наслышан о вашей красоте, но действительность превзошла все ожидания. Меня отправил к вам наш суверен, король Иоанн, и для меня великая честь быть принятым вами. Король посылает вам в подарок рулон шелка, недавно поставленного из Персии, а вашему мужу меч из прекрасной толедской стали, так как королю Иоанну известно, что ваш супруг любит подобного рода оружие.

— Это очень любезно с его стороны. Надеюсь, что мой родственник король Иоанн находится в добром здравии.

— Он чувствует себя прекрасно.

— Граф Ланглуа, вам, вероятно, известно, что мой муж сейчас на службе у принца Эдуарда, но если бы он сейчас был с нами, то он также бы радовался вашему приезду. Не откажите в любезности разделить с нами трапезу.

— С большим удовольствием.

— Разрешите пригласить вас в зал и угостить вином из наших виноградников. Оно превосходное.

— Наслышан, — вежливо ответил граф.

Входя в зал, Даниэлла заметила, что Дейлин идет с ней рядом, а сэр Джайлз неотступно следует за ее гостем графом Ланглуа.

— От него будут только одни неприятности, — шепнул он на ухо Дейлину.

Ланглуа, однако, расслышал его слова и, казалось, совершенно не обиделся.

— Никаких неприятностей от меня не будет, — также шепотом ответил он.

Дейлин покраснел, а Даниэлла не смогла удержаться от улыбки.

— Я приехал с миром, — продолжал Ланглуа, — чтобы напомнить графине…

— А почему не графу? — грубо прервал его сэр Джайлз.

— Ну и конечно, графу, — ответил Ланглуа с дружеской улыбкой. — Я приехал напомнить графу и графине, что Авий всегда дружил с Францией и, несмотря на то что сейчас наши земли раздроблены, родина у нас одна — В этом и заключается моя миссия.

Все вошли в главный зал, куда было подано вино. Ланглуа вручил Даниэлле рулон шелка от короля Иоанна и чудесный меч для ее мужа. Даниэлла опустилась в кресло перед камином, а граф Ланглуа подошел к столу, где стоял графин с вином. Пока Даниэлла рассматривала шелк, восхищаясь его качеством, к ней приблизился сэр Джайлз и, делая вид, что помешивает огонь в камине, шепнул: