«Разве можно не радоваться этому?» — весело улыбаясь, ответила Мерода.

— «Найджел надеется, что в этот раз будет девочка, и, должна признать, что после трех мальчиков, я хотела бы того же. Через месяц или около того узнаем. А ты, Джеана… Боже, как ты исхудала! С тобой все в порядке?»

«Со мной все хорошо настолько, насколько это возможно,» — ответила она, поворачиваясь, чтобы подозвать свою компаньонку поближе. — «Это сестра Сесилия. Она приехала со мной из обители Святого Джайлса. Сестра, это герцогиня Мерода, жена принца Найджела. Мерода, можно ей посидеть вместе с остальными девушками, пока мы немного поговорим?»

«Конечно. Сестра, я рада видеть Вас в Ремуте,» — сказала Мерода, склоняя голову в ответ на поклон монахини. — «Можете пройти к остальным девушкам. Мы присоединимся к вам через несколько минут.»

Когда Сесилия прошла в солярий, Мерода обернулась к Джеане и подвела ее к залитой солнечным светом скамейке у окна.

«Итак, что же случилось такого, что не может подождать, пока ты не отдохнешь?» — спросила она, опускаясь на гобеленовую подушку и массируя рукой поясницу.

Джеана не стала садиться; она стояла в море солнечного света и, нервно сжимая руки, пыталась разглядеть на лице Мероды хоть какой-то признак сочувствия.

«Мерода, ты в безопасности?» — прошептала она.

«В безопасности?»

«Морган и МакЛейн не околдовали твоего мужа, как они сделали с моим?»

«Джеана…»

«Мерода, речь идет о его душе!» — продолжала Джеана, присаживаясь рядом со своей невесткой и не отрывая взгляда от лица Мероды. — «Ты должна спасти его от деринийской заразы. Келсон уже в смертельной опасности, но для Найджела, может быть, еще не все потеряно… а, может быть, даже и для Келсона. Поэтому я и вернулась.»

«Чтобы… спасти душу Келсона?» — осторожно спросила Мерода.

Джеана, приняв вопрос Мероды за прглашение к дальнейшему разговору, продолжала:

«Мерода, ему надо жениться снова — и как можно скорее. Ему нужен наследник. И я уверена, что правильно подобранная невеста сможет побороть поселившееся в нем зло. Супруга Келсона должна вернуть его к праведной жизни, так же как ты хранишь Найджела от скверны. Мерода, это его последняя надежда. Пообещай, что ты поможешь мне.»

Задумавшаяся Мерода позволила Джеане схватить ее за руку и улыбнулась.

«Ну, само собой, невест, подходящих королю, найдется немало,» — уклончиво сказала она, — «но мне кажется, что Келсон должен выбирать сам. В любом случае, я сомневаюсь, что он примет на себя какие-то обязательства до окончания нынешней кампании.» — Она обнадеживающе улыбнулась. — «А ты не хочешь встретиться с некоторыми из них? Кое-кто из моих фрейлин может оказаться очень даже подходящими. Тебе все равно надо подобрать себе свиту. Пойдем, я представлю их тебе.»

Джеана быстро запуталась в именах представленных ей девушек, но перспектива активного участия в подборе новой невесты для сына захватила ее и даже заставила ее щеки слегка порозоветь. Многие фрейлины оказались молоденькими и очень даже подохдящими кандидатурами.

Ее настроение потихоньку улучшалось, пока Мерода не подвела ее к сидевшей у окна красивой молодой женщине, сидевшей у окна и вышивавшей гобелен. На ней было платье глубоко-синего цвета, похожего на воду в горном озере, а тяжелые волосы цвета золотого пламени были уложены на затылке в сетку, отделанную золотом и жемчугом, и перехвачены тонким золотым обручем.

«Это герцогиня Риченда,» — сказала Мерода, когда женщина поднялась, чтобы склониться в почтительном реверансе.

Сердце Джеаны, казалось, было готово выпрыгнуть, все ее тело напряглось.

«Герцогиня… Риченда?» — сумела прошептать она. — «Не могла ли я слышать Ваше имя раньше?»

Женщина выпрямилась, и глаза Джеаны встретили внимательный взгляд синих глаз, смотревших на нее с почтением, но без страха, скорее с сочувствием.

«Очень даже может быть, Ваше Величество,» — негромко сказала она. — «Мой покойный муж был членом Совета при короле Брионе. Он был графом Марлийским.»

«Граф Марлийский,» — невыразительно повторила Джеана. — «Но Мерод сказала…»

«Нынешний граф Марлийский — мой сын Брендан, Ваше Величество,» — сказала Риченда. — «А мой муж — герцог Корвинский.»

Корвин!

Джеана почувствовала, как ее разум цепенеет от страха, вызванного одним этим названием. Боже милостивый, да это же жена Моргана! Она замужем за Дерини!

«Да… понимаю,» — прошептала Джеана.

Но, повернувшись, чтобы идти с Меродой дальше, она едва понимала, что происходит вокруг, почти ничего не видя и не слыша, и едва дотерпела до окончания представления ей остальных девушек. В конце концов, она подозвала сестру Сесилию и уединилась с ней в маленькой молельне, примыкавшей к ее спальне. Молитва слегка прояснила ее разум, но она так и не смогла избавиться от глухого отчаяния, овладевшего ею оттого, что при королевском дворе оказалась жена Дерини.

Напряжение, вызванное возвращением Джеаны, задало тон остатку всего дня. А особенность наступающего вечера никак не могла улучшить настроение Келсона. Нервничая по поводу предстоящего поздно вечером ритуала, он не мог позволить себе даже нескольких часов отдыха в одиночестве, несмотря на то, что одых был ему крайне нужен; ведь, несмотря на то, что Джеана отказалась от ужина при дворе, он посчитал себя обязанным поужинать с ней в более узком кругу. Желая, чтобы ужин прошел на нейтральной территории, он попросил Найджела и Мероду выступить в роли хозяев и распорядился, чтобы ужин подали в их покои. Тем самым он заодно не давал Найджелу слишком задумываться над тем, что должно было произойти поздним вечером. Поскольку он не мог присутствовать на ужине в главном зале, свою роль главы стола он передал Моргану и риченде; частично он сделал это из чувства мести, ведь Морган был в значительной мере сам виноват в таком отношении к королю со стороны Джеаны. С оставшимися приготовлениями вполне могли справиться и Дункан с Дугалом.

Итак, вечером он, вместе с матерью Найджелом и Меродой, сидел за столом в дядиной столовой изо всех сил старался поддерживать светский разговор, несмотря на то, что ему ужасно хотелось уйти куда-нибудь. В столовй было душно — а, может, это просто казалось Келсону, — и он нервно теребил кольцо, оставшееся после Сиданы, пока его мать болтала на давно надоевшие темы. Все ее разговоры так или иначе сводились к ее страху перед Дерини и ее ненависти к ним.

«Так что, когда новости дошли до обители Святого Джайлса,» — продолжала Джеана, — «я еле поверила своим ушам. Привечать при дворе Моргана опасно само по себе, а уж принять ко двору его жену, первый муж которой оказался изменником, и, похоже, был еще и Дерини…»

«Мама, Брэн Корис не был Дерини,» — раздраженно сказал Келсон, внезапно обеспокоившись направлением, которое мог принять разговор.

«Но говорят, что он стоял рядом с Венцитом Торентским в магическом круге…»

«А рядом со мной стоял епископ Арилан. И что, он стал от этого Дерини» — смело возразил Келсон.

«Епископ Арилан? Конечно нет! Но…»

«Конечно, не стал.» — Эти слова, строго говоря, не были ложью, но их было вполне достаточно, чтобы отвести подозрения, которые могли бы возникнуть у Джеаны в отношении Арилана. — «Я попросил, чтобы он и отец Дункан и… Морган присутствовали при поединке, потому что по правилам при поединке должны присутствовать четверо с каждой стороны. Поединок же должен был сосотояться между Венцитом и мной. Мы выбрали тех, кого хотели видеть рядом, чтобы их присутствие придало нам отваги, но, если бы дело дошло до магии, то только я и Венцит могли бы использовать свои магические силы.»

«И кто же установил такие правила?» — вызывающе спросила Джеана. — «Эти неизвестные на белых лошадях? Я слышала о них, Келсон. Кто это был? Это были Дерини, так ведь?»

Келсон опустил глаза. — «Я не могу говорить о них.»