Морган резко посмотрел на него. — «Надеюсь, у Вас нет предчувствий о своей гибели?»

«Нет.»

Заметив в словах короля нотку отчаяния, Морган поднял бровь, но ничего не скзал, отметив, что король стал теребить золотое кольцо на левом мизинце. Совсем недавно это кольцо должно было стать обручальным кольцом для меарской принцессы, которая спала ныне вечным сном в склепе под кафедральным собором Ремута. На кольце был выгравирован крошечный халдейнский лев с глазами, инкрустированными миниатюрными рубинами. Со дня ее похорон он носил это кольцо постоянно. С того же времени он стал носить черное, благо прдворный протокол не запрещал этого. Келсон был одет очень просто, и на его голове не было даже обруча, показывающего его королевский ранг.

Морган не знал, насколько внешние знаки траура отражали настоящую глубину скорби короля. Келсон говорил , что оба знака скорби — всего лишь внешние напоминания о клятве заставить меарских повстанцев предстать перед судом, но Морган подозревал, что истинное их значение лежит гораздо глубже

— хотя он не собирался лезть не в свои дела. Вынужденный, исходя из интересов государства, жениться на девушке, которая была выращена на ненависти ко всему, что могло ассоциироваться с его именем, Келсон придумал, что он любит Сидану, а она — его. К тому времени, когда они должны были связать себя брачными узами, он почти поверил в то, что эта выдумка — правда, или что он, по крайней мере, сможет сделать ее правдой.

Но ее смерть, случившаяся до того, как эта выдумка была проверена реальной супружеской жизнью, заставила молодого короля столкнуться с морем неразрешенных юношеских страстей и разрушенных идеалов. Изображая из себя убитого горем вдовца, он получил время, необходимое ему для того, чтобы разобраться в происходящем прежде чем предпринять новую попытку начать супружескую жизнь. И он, и Морган знали, что ему придется жениться снова, причем, в недалеком будущем. И, как и прежде, ему придется ставить интересы династии прежде своих личных интересов.

«Ну, то, что Вы нервничаете перед тем, что предстоит сегодня вечером, совершенно нормально,» — сказал Морган, догадываясь, что причина сегодняшнего настроения короля — не скорбь, а дурные предчувствия. — «Не волнуйтесь. С Найджелом все будет в порядке. Вы всю зиму готовили его к этому.»

«Я знаю.»

«С Вами тоже все будет в порядке,» — продолжил Морган. — «Кроме того, готов спорить, что со времен Синила ни у одного из королей-Халдейнов не было такого количества Дерини, готовых помочь ему в назначении наслкдника маического потенциала. У Вашего отца их точно не было. Все, что у него было, это я.»

«И это Вы называете все ?» — фыркнул Келсон, но его несогласие проявилось слишком быстро, чтобы быть настолько необдуманным, как это хотелось представить Келсону. — «Да я бы предпочел, чтобы у меня за спиной стояли Вы, а не кто-нибудь еще — вне зависимости от того, что я собираюсь делать. Что же касается магии…»

Морган улыбнулся уголком рта и громко хохотнул, убедившись, что его предположения были правильны.

«Что же касается магии, то вы можете успешно потягаться практически с любым обученным Дерини,» — сказал он беспечно, — «даже Дункан и я не прошли полного курса обучения.»

«Может быть и так, а, может быть, формальное обучение не столько важно. Кроме того, Риченда обучена. И Арилан тоже.»

«Арилан…» — Морган вздохнул, стараясь не показывать своего беспокойства. — «Вы ведь знаете, что он доложит Совету о мельчайших подробностях?»

«Может быть. А, может быть, и нет.»

«Келсон, Вы же знаете , что он доложит. Несмотря на то, что он явно предан Вам, с Советом его связывают куда более ранние и куда более обязывающие клятвы. Даже я знаю это.»

«Ну, я думаю, что рано или поздно они все равно узнают,» — пробормотал Келсон. — «А кроме того, у них есть доступ к архивам, которые нам понадобятся, если мы когда-нибудь решимся восстановить почитание Святого Камбера.»

«Значит, Вы поставите нашу безопасность под угрозу.»

«Нет, я хочу способствовать дальнейшему диалогу с дружественными нам Дерини.» — Келсон улыбнулся. — «А Вы знаете, например, что старый Ларан ап Пардис начал пользоваться нашей библиотекой? Его ученый ум не мог смириться

с незнанием того, чем мы обладаем. А как врач, он просто восхищен, что Вы и Дункан можете исцелять — хотя очень немногим он признается в этом.»

«А откуда Вы это знаете?»

«А я пару раз встречал его там.»

Прежде чем Морган успел как-то отреагировать на новую для него информацию, хриплые возгласы Рори и Пэйна, младших кузенов Келсона, снова привлекли их внимание к стрельбищу, где Дугал только что вогнал свою последнюю стрелу точно в центр мишени.

Под ободряющие аплодисменты девушек, наблюдавших за состязанием, Коналл вышел вперед, чтобы сделать свой последний выстрел — хотя вероятность того, что он сможет хотя бы приблизиться к Дугалу была крайне мала, а того, что он сможет победить — еще меньше. Он и не смог.

«Ну, тут уж ничего не поделаешь,» — сказал Келсон, когда стрела Коналла воткнулась в мишень чуть не в ладони от стрелы Дугала — очень неплохой результат, но явно несоответствующий классу Дугала.

Девушки снова зааплодировали — в конце концов, отхватить принца немногим хуже чем короля — но Коналл все равно швырнул свой лук наземь, и, заставив себя неловко кивнуть в знак признательности, уныло побрел к конюшням. Когда Рори и Пэйн следом за Дугалом пошли к мишеням, чтобы забрать стрелы, Келсон задумчиво поглядел на Моргана.

«Ну, ладно,» — сказал он, вставая на ноги, — «это оказалось очень

даже захватывающим зрелищем. Давайте, что ли, поздравим победителя? Уж не знаю как, но ему удалось сделать так, чтобы Коналл не вышел из себя.»

«Что, помимо великолепной стрельбы, уже само по себе является достижением,» — ответил Морган, когда они спукались по лестнице во двор. — «Может, Коналл начал учиться чему-то.»

«Может быть. А, может, присутствие девушек немного помогло.»

Они подождали возвращения Дугала, которого сопровождали восторженные Рори и Пэйн, несшие стрелы, на линии огня. После того, как мальчики поприветствовали Келсона и Пэйн восторженно рассказал о победе Дугала, Дугал отослал их и неформально, но уважительно поприветствовал своего молочного брата. При посторонних он всегда следил за тем, чтобы общаться с Келсоном с почтением, соответствующим его рангу.

«Хорошая стрельба, Дугал,» — сказал Келсон, улыбаясь. — «И заслуженная победа.»

Дугал склонил голову и улыбнулся в ответ; взгляд его золотисто-янтарных глаз явно говорил, что он абсолютно точно понял, что Келсон имел в виду.

«Спасибо, Сир.»

Он еще был не таким же высоким как Келсон, хотя тоже вытянулся за зиму

— к ужасу оружейников, которым пришлось торопиться, чтобы успеть еще раз переделать его доспехи до его отъезда в поход, намеченного на утро следующего дня. На нем были новые сапоги и штаны из мягкой кожи того же каштанового цвета, что и его волосы, заплетенные по приграничному обычаю в косичку, но льняная рубашка была старой и тесной в груди, а ее рукава недоставали до запястий. Из-за жаркого полуденного солнца он отложил в сторону свой плед, но вряд ли кто-нибудь мог ошибиться, определяя кто он и откуда.

На его позолоченном поясе, свидетельствовавшем о его графский титуле, не было меча, но на левом бедре висел кинжал с тремя водянистого цвета аметистами, инкрустированными в рукоятку, а из-за значка на кожаной шапочке, который показывал его принадлежность к клану МакАрдри, торчали три орлиных пера, подтверждая его звание предводителя клана.

Опустив стрелы в стоявший рядом колчан, Дугал усмехнулся, и его большие, почти квадратные зубы блеснули белизной под пятнышком редких усов, которые к шестнадцати годам были единственной растительностью на его лице.

«Не хотите пострелять, Сир?» — озорно спросил он. — «Без Вас нам было скучно.»

Благодушно улыбаясь, Келсон поднял брошенный Коналлом лук, проверил тетиву, затем наложил стрелу и небрежно натянул лук.