— Вина, Зак? — спросил Форрест.

Я подставил бокал.

— Эти люди, на площадке…

— Пугливые идиоты, лишенные воображения, — пожал плечами Форрест. — Ничего не поделаешь. Их денег нам не видать.

Снова молчание. Мы знали, и он знал, что дела идут хуже некуда.

Неожиданно Форрест отшвырнул нож и вилку, вскочил с места и принялся расхаживать по комнате.

— Иногда мне кажется, что я совсем один в мире! Что в этом проклятом городе никому нет дела до его будущего. Оглянитесь! Кругом попрошайки и бродячие собаки! Жалкие лачуги — там, где могли бы пролегать широкие прямые улицы. — Он отдернул гардину. Туман за окном окутывал маленькую площадь. — Что это было за место! Средоточие сил и магии! И таким оно будет впредь. Чистые улицы, свежий воздух, просторные дома! Мы должны искоренить в этом городе болезни и бедность!

— Вы верите, что когда-то здесь стоял величественный храм? — спокойно спросила Сильвия.

— Разумеется, верю!

Форрест обернулся, его лицо просияло.

— С тех пор, как люди обнаружили источник, это место почиталось священным. Я верю, что было два храма, один — посвященный Солнцу, другой — Луне. Они стояли в нижней части города, неподалеку от терм. — Он снова посмотрел в окно. — Когда я строил Королевскую водную лечебницу, мы находили множество предметов: битый кирпич, резной камень, странные оловянные таблички, даже изразцы! — Форрест вернулся к столу. — Я хотел построить здание в форме круга, однако землевладелец возражал. Кажется, мне суждено вечно носиться с этой идеей, но теперь я осуществлю свой замысел даже ценой разорения.

— Вы не разоритесь. — Сильвия подала ему бокал.

Форрест посмотрел на нее, затем перевел взгляд на меня.

— Надеюсь, что нет. За мной будущее.

Он отпил вина. Воодушевление оставило его, глаза потухли. Если мир вызывает его разочарование, то что он думает обо мне?

— Сэр, могу я спросить?

— Спрашивай, Зак.

— О вашем чертеже. Вы собираетесь замостить центральную площадь?

— Да, собираюсь.

— А что внизу? Что будет под мостовой?

Я почувствовал твердый, словно кремень, взгляд темных глаз Форреста.

— Ничего особенного, Зак.

Он лгал. Лгал мне в лицо. В это мгновение я не думал о его великом строении, а лишь о том, что он мне не доверяет, считает испорченным мальчишкой и ничтожным пустозвоном. Это открытие пронзило меня словно стрела.

Я выдавил улыбку.

Форрест с Сильвией остались, а я вышел в сад и сел на скамейку. На небе зажглись звезды, и сверху Акве Сулис выглядел сгустком тумана в складке земли. Отсюда могло показаться, что внизу раскинулся древний город. Я поежился и, обхватив себя руками за плечи, откинулся на спинку скамьи.

Так вот значит как. В сердце Круга таился секрет. Что-то связанное с людьми, с которыми тайно встречался Форрест, обществом Уробороса. Не хочет говорить — и не надо, я сам все выведаю. Я спасу его, себя, Сильвию, даже если они не заслужили моего великодушия. Я холодно улыбнулся. Сами того не желая, они станут моими должниками.

— Снова раздуваешь щеки, Павлин?

Она подкралась так неожиданно!

Я подпрыгнул.

— На себя посмотри!

Сильвия не улыбнулась. Она присела на скамейку рядом со мной, поджав ноги, чтобы не испачкать туфли.

— Прости, Зак. Порой ты выглядишь таким нелюдимым, со своими планами и тайными замыслами. Таким гордым и надменным.

— С чего мне быть надменным, Сильвия? В этом городе я никто. Но я не позволю Комптону собой помыкать.

— Так в чем состоит твой план?

Прежде чем ответить, я набрал побольше воздуха в легкие.

— Сегодня я отправил Комптону письмо. Дурно составленное, с ошибками. Письмо от тебя.

Забыв про грязь, она вскочила.

— Да как ты посмел!

— И подписал письмо твоим именем.

— Ты… ты… не могу поверить, что у тебя хватило наглости…

Я тоже встал.

— Ты уверяла, что ради Форреста готова на все. Я думал, ты не лгала.

Сильвия не сводила с меня пылающего взгляда, но ее ярость меня не трогала. Я схватил ее за руку и поволок в беседку — такую приветливую летом, а сейчас сырую, оплетенную мертвыми сухими лозами. Я боялся, что Форрест из дома нас услышит.

В беседке Сильвия выпалила:

— А ну говори, что ты там написал!

Я выпрямился. Не ей учить меня уму-разуму. Впрочем, в глубине души меня грызло раскаяние.

— Я… ты… я написал Комптону, что сделал, как он велел. Завтра в девять вечера ты встретишься с ним у терм и передашь ему чертеж Круга.

Сильвия охнула, а я, не смущаясь, продолжил:

— За это он отдаст тебе мою расписку. Я буду следить за тобой, но Комптон не должен меня увидеть.

— Нет у тебя ни стыда, ни совести! — Сильвия отдернула руку. — Форрест — твой учитель! За что ты его ненавидишь?

— При чем тут ненависть? — Мне не хотелось говорить о Форресте. — Я сделал это ради себя. Должен тебя разочаровать — я вовсе не такой мерзавец, каким ты меня считаешь. Чертеж, который получит Комптон, ненастоящий. Это бесполезная фальшивка.

Сильвия изумленно смотрела на меня.

Я рассказал ей про копию чертежа, про искажения и изъяны, которые я в него внес. Она слушала молча, теребя сухие листья, свисавшие с виноградных лоз.

Когда я закончил, Сильвия долгое время молчала. Меня знобило, по спине катился холодный пот.

— Зачем ты это сделал? — прошептала она наконец.

— Сам не знаю, что-то накатило. Иногда кажется, что весь мир ополчился против тебя. Возможно, я хотел унизить Форреста, внести хаос в его гармонию. Стать его Люцифером. Не знаю… Сильвия, ты должна раздобыть расписку! Убедись, что там стоит моя подпись. Иначе я погиб.

— А что будет, когда он узнает? — спросила Сильвия.

— Без расписки он мне не страшен. Я ничего ему не должен.

— Не Комптон, болван! Форрест!

От гнева ее лицо побледнело.

Я вздрогнул.

— Форрест еще будет меня благодарить. Когда Круг построят, а дома продадут, чем Комптон сможет ему навредить? Кому нужен несовершенный чертеж готового здания? Нет, Форрест не станет меня винить.

В саду было тихо, лишь шелестели падающие листья. Пошел дождь, ярко освещенные окна дома подернулись моросью.

— Ты согласна, Сильвия? Пожалуйста, это моя единственная надежда!

Она молча куталась в шаль. Я уже решил, что она откажет, но Сильвия отвернулась, отцепила колючку от подола, а когда подняла лицо, я снова заметил на нем прежнее дерзкое выражение, которое успел забыть.

Она отвела глаза.

— Хорошо, я согласна.

В тот день все валилось из рук. Я ошибался, терял вещи, то и дело впадал в задумчивость и застывал посреди своей душной крохотной каморки. Снаружи кипело строительство. Первый из трех фасадов дорос до второго этажа, но еще чернели пустые дверные проемы, в которые сновали неугомонные галки.

Не знаю, во мне ли было дело, только теперь Форрест не оставлял чертежи без присмотра, а запирал под замок. На столе лежали наброски на каждый день, под ними — его записная книжка.

Я сел и открыл томик в засаленной кожаной обложке.

Метопы.

Здесь были все они — таинственные символы, которые предстояло высечь в камне, завершая замысел мастера. Какую тайну они скрывали? Подзорная труба. Две руки, сжимающие кольцо. Дерево, а позади него камень. Какая история стояла за этими картинами? Был ли в них смысл? Послание архитектора потомкам или издевка над ними?

Я рассматривал изображение рук. Форрест заключил их в облачко или венок из цветов. Интересно, руки заодно? Или это руки врагов? Моя и его? Моя и Сильвии?

Я перевернул страницу. Дуб, змеи обвились вокруг лопаты, зеркало, серп. Лошадиный череп, украшенный цветами или, возможно, колокольчиками. Если я сумею проникнуть в его замыслы, то пойму…

— Мастер, нужна ваша помощь.

Рабочий с любопытством рассматривал рисунок из-за моего плеча. Я резко захлопнул книжку.

— Что случилось?

— Там, внизу…

— Где?

Я сердито заворочался в кресле.