Так, на 1 мая поступило сообщение из Берлина от надежного источника «Франкфуртера». За этим псевдонимом скрывался офицер германской военно-морской разведки Карл Эйкоф. Когда-то он в числе других иностранных специалистов работал в СССР на судостроительном заводе и по идейным мотивам в 3 936 году стал сотрудничать с советскими органами государственной безопасности. Сейчас «Франкфуртер» передал важную и точную информацию о положении в Германии с такими стратегическими материалами, как бензин и каучук, а также с хлебом.

Но вернемся теперь к собственно разведывательной работе самого Александра Короткова после его возвращения из Москвы…

С наступлением Нового, 1941 года информация, передаваемая Короткову Харнаком (в том числе получаемая последним от Шульце-Бойзена), приобретала все более тревожный характер, хотя в ней встречались отдельные неточности и противоречия. На то имеется несколько объяснений, в частности некоторые колебания в самом германском руководстве, а также «утечка» ряда сведений специально с целью введения возможной советской агентуры в заблуждение.

Приведем некоторые достаточно красноречивые выдержки из донесений Короткова в Москву в первые месяцы 1941 года.

Январь

«В кругах, группирующихся вокруг “Херренклуба”[78], нарастает мнение, что Германия проиграет войну[79] и в связи с этим нужно договориться с Англией и Америкой, с тем чтобы повернуть оружие на Восток».

«В штабе авиации Германии дано распоряжение начать в широком масштабе разведывательные полеты над советской территорией с целью фотосъемки всей пограничной полосы. В сферу разведывательных полетов включается также и Ленинград».

«Позиции Геринга все больше и больше склоняются к заключению соглашения с Америкой и Англией. Геринг дал распоряжение о переводе “русского реферата” министерства авиации в так называемую активную часть штаба авиации, разрабатывающую и подготовляющую военные операции».

«Военно-хозяйственный отдел Имперского статистического управления получил от Верховного командования вооруженных сил (ОКВ) распоряжение о составлении карт промышленности СССР».

Февраль, 26

1. «В высших инстанциях правительства и военных организаций Германии в глубокой тайне интенсивно прорабатывается вопрос о военных операциях против СССР. Упор делается на изучение выгод от оккупации советских территорий, ресурсы которых будут использоваться в интересах рейха, в частности смягчения продовольственной проблемы, все более обостряющейся.

2. Гальдер, начальник штаба сухопутных войск Германии, выражает уверенность в успехе молниеносной войны против СССР, захвате Украины и Баку. При внезапном ударе Красная Армия не успеет прийти в себя от шока и не сможет ликвидировать запасы, остающиеся на оккупированной территории.

Геринг, второе лицо в государстве, на заседании генсовета Комитета по четырехлетнему плану заявил, что то, что не дадут добровольно, будет взято силой оружия».

Февраль

«Карл Герделер, бывший имперский комиссар по ценообразованию, предпринял попытку договориться с военной верхушкой в стране об устранении Гитлера и образовании нового германского правительства. Переговоры велись на достаточно высоком уровне. В целом представители генералитета высказались против предложения Герделера, хотя начальник управления хозяйством и вооружением Верховного командования генерал Томас и командующий войсками генерал Гепнер с полной поддержкой относятся к Герделеру. В настоящее время Верховное командование вермахта разделяет идею Гитлера и одобряет его милитаристские планы.

Группа Герделера придерживается англо-американской ориентации».

Случалось, Шульце-Бойзен получал информацию совершенно неожиданного, но не менее ценного характера. Так, однажды Коротков сообщил Центру:

«“Старшине” доподлинно известно, что американский военно-воздушный атташе в Москве является германским агентом. Он передает разведывательные сведения немцам, получаемые им, в свою очередь, от своих связей в СССР, и в первую очередь от американских граждан, работающих в советской промышленности. “Степанов” просит об осторожности при использовании этих сведений, так как “Старшина” — одно из немногих лиц, которым известно, что американец — немецкий агент».

Официальное изобличение высокопоставленного американского дипломата, разумеется, в тот момент не входило в интересы советского руководства. Однако контрразведка НКВД, получив через Зою Рыбкину это уведомление, сумела деликатно обезвредить его иными методами, чтобы не засветить берлинский источник информации.

Также через «Старшину» Центр узнал, что иранский военный атташе в Берлине завербован англичанами и что немцы вскрыли иранскую систему кодов.

Серьезное значение имела информация Шульце-Бойзена о работе известного авиаконструктора Вилли Мессершмитта над модификацией истребителя «Ме-109Е». Шесть истребителей этого типа немецкие летчики испытали в небе Испании. Последующие несколько лет им не было равных в мире. «Мессеры» развивали скорость до 570 километров в час, имели мощное по тем временам вооружение: два пулемета и пушку. Предвидя появление новых английских и советских истребителей, Мессершмитт стал к этому загодя готовиться. На «Me-109F», а затем на «Ме-109Т» он поставил более мощный мотор, добавил еще одну пушку и пулемет. В деле новые «мессеры» появились летом 1942 года над Сталинградом, но для советских авиаторов это не явилось неприятным сюрпризом.

Март

«Реальность антисоветских планов серьезно обсуждается в руководящих немецких инстанциях. Подтверждением является концентрация германских войск на восточной границе».

«Операции германской авиации по аэрофотосъемкам советской территории проводятся полным ходом. Немецкие самолеты действуют с аэродромов в Бухаресте, Кенигсберге и из Северной Норвегии — Киркинес. Съемки производятся с высоты 6000 метров. В частности, немцами заснят Кронштадт».

«Решен вопрос о военном выступлении против СССР весной этого года с расчетом на то, что русские не смогут поджечь при отступлении еще зеленый хлеб, и немцы воспользуются этим урожаем».

«По мнению германского штаба, Красная Армия будет в состоянии оказывать сопротивление только в течение первых 8 дней, после чего она будет разгромлена. Оккупацией Украины немцы предполагают лишить Советский Союз его основной промышленной базы. Затем немцы продвинутся на восток и отторгнут Кавказ от Советского Союза. Урал, по их расчетам, может быть достигнут в течение 25 дней».

«Нападение на Советский Союз диктуется соображениями военного преимущества Германии над СССР в настоящее время. Работы по вычислению экономической эффективности антисоветской акции продолжаются. Особое внимание уделяется вопросу о мощности нефтяных промыслов в Галиции».

Примечательно, что в этих документах, так сказать внутреннего пользования, добытых разведчиками, нет ни единого слова об исторической миссии арийской расы и немецкого народа в частности, ни слова об угрозе Германии со стороны СССР, ни малейшего упоминания о спасении Европы от коммунизма. Все предельно откровенно: взять силой то, что не отдадут добровольно, путем оккупации плодородных земель Украины решить свои продовольственные трудности, захватить бакинскую нефть, не забыто даже — вот уж чисто немецкая пунктуальность — обоснование начать войну весной, чтобы русские не успели сжечь хлеба, поскольку в эту пору они еще будут зелеными… Словом, речь идет об истинных мотивах намечаемой и уже планируемой агрессии — грабеже, грабеже и еще раз грабеже…

20 марта 1941 года Коротков решился на шаг беспрецедентный: в нарушение всех существовавших тогда (и существующих поныне) правил, он послал, минуя резидента и свое непосредственное начальство в Москве, включая даже наркома госбезопасности Меркулова, личное письмо Берии. Пойти на это он мог лишь при одном условии: имея на то санкцию, полученную еще до поездки в Берлин, самого адресата — заместителя Председателя Совнаркома СССР, курировавшего, кроме прочих центральных ведомств, и НКГБ. Письмо, написанное от руки, опубликовано впервые мною.