Особняком стояли каюты Марка и его закадычного приятеля Эрика Стоуна. Эрик воплотил несбыточную мечту студента — напичкал комнату всевозможными игровыми приставками. По стенам висели плакаты: полуобнаженные красотки и анонсы новых игр. На полу поверх покрытия из антистатического каучука тянулось несколько сотен метров всевозможных кабелей. Спал Эрик в углу на вечно расстеленной груде простыней и одеял.

Марк ценил минимализм. Его каюта была выкрашена серой матовой краской, а на полу лежал подходящий по тону ковер. Одну стену целиком занимал шестиметровый экран видеосистемы, собранный из отдельных дисплеев. Из мебели имелись только два кожаных кресла, огромная кровать и угловатый комод. Изюминку интерьера составляли четыре семифутовые аудиоколонки. Марк утверждал, что острые углы повышают качество звука, поэтому система напоминала здание Музея Гуггенхайма в Бильбао, спроектированное Фрэнком Гери. Хуан не понимал, каким боком слово «качество» относится к дряни, которую слушает его специалист по системам ведения боя.

Мерфи и Стоун стояли у дисплея, разглядывая спутниковые снимки, присланные Оверхолтом. Пока «Орегон» полным ходом несся в сторону Ливии, Кабрильо успел согласовать с Лэнгстоном контракт, но которому они становились поисково-спасательной группой, и теперь его подчиненные размышляли, с чем придется иметь дело. Хуан также запросил снимки, которые, он ни секунды не сомневался, Управление военно-космической разведки сделало в первые же часы после исчезновения госсекретаря.

Специально для поисков упавшего самолета Марк и Эрик переписали стандартные алгоритмы распознавания образов. Тем же самым, причем на куда более мощном оборудовании, занимались десятки специально обученных людей в ЦРУ, однако Хуан не сомневался, что его подчиненные обнаружат «Боинг-737» первыми.

Хуан щелкнул выключателем, чтобы привлечь внимание друзей. Мерфи выключил звук.

— Благодарю. А что это за группа? Вдруг случайно их диск куплю.

— Это же «Блюющие музы»! — ответил Марк, потрясенный невежеством командира.

— Теперь уж точно не ошибусь.

Мерфи был в драных джинсах и футболке с надписью «Педро в президенты». Черные волосы сбились в копну, но, к удивлению Хуана, клочковатую бородку Марк сбрил. Эрик, по обыкновению, нарядился в рубашку и легкие брюки.

Кабрильо провел рукой по подбородку Марка и заметил:

— Давно пора было избавиться от этой гадости!

— Одна девчонка в Интернете сказала, что борода мне не идет.

После головомойки, которую устроил Кабрильо за прокол в Сомали, к Марку вернулась прежняя самонадеянность. Сэм Прайор сказал, что зла на Мерфи не держит, но, когда его, Сэма, выпишут из лазарета, Марку придется выполнять его поручения.

— Мудрая женщина. Женись. Ладно, как успехи? Хотя постойте. Это еще что такое?

Командир ткнул в побережье милях в пятидесяти западнее легко узнаваемого жилого района в предместье Триполи. Почти прямая береговая линия в этом месте изгибалась, образуя прямоугольный залив идеальной формы, очевидно искусственный, но гигантского размера.

— Приливная гидроэлектростанция нового типа, — ответил Эрик. — Всего месяц назад заработала.

— А я думал, в Средиземном море прилив невысокий, — удивился Хуан.

— Так и есть, но тут дело не в разнице уровней. На этом месте раньше был глубокий залив с узким горлом. Они перегородили вход дамбой, откачали воду, а потом расширили и углубили бухту. По самой верхушке дамбы расположены шлюзы, за ними водоспуск. Во время прилива вода течет через шлюзовые ворота вниз, вращая турбины, а уж они вырабатывают электричество.

— Бред какой-то. Как ни углубляй залив, он рано или поздно наполнится.

— Вы забываете о местоположении, — ухмыльнулся Эрик. Секрет станции он разгадал сразу, а сейчас, заметив озадаченное лицо Хуана, добавил: — Пустыня.

До командира дошло.

— Испарение! Здорово.

— Да, дело не в глубине, а в площади поверхности резервуара. Ливийцы определили интенсивность испарения и, исходя из нее, вычислили площадь, которой хватит для требуемой мощности. К закату искусственное озеро пересыхает, потом начинается прилив, вода крутит турбины, и весь цикл повторяется.

— А как же?..

— Соль? Ее вывозят грузовиками по ночам и продают в Европу для борьбы с гололедом. Энергия из возобновляемого источника, никакого загрязнения, да еще пара миллионов долларов в год за соль набирается.

— Есть одна проблема, — вставил Марк. — Со временем из-за обильного испарения будет меняться климат.

— В отчете говорится, что изменения незначительные, — Эрик защищал полюбившийся проект от Марка, на которого было не угодить.

— Отчет писала итальянская компания, которая проектировала электростанцию. Конечно, они скажут, что изменения незначительные, но на самом-то деле откуда им знать?

— Нас это не касается, — вставил Кабрильо, пока Марк не развил очередную теорию заговора. — Наше дело найти самолет. Как успехи?

Мерфи залпом выпил полбанки «Редбулла» и ответил:

— Мы прикинули несколько сценариев. Первый: самолет взорвался в воздухе либо из-за отказа оборудования, как рейс восемьсот [7]над Лонг-Айлендом, либо в результате попадания ракеты, опять же как рейс восемьсот, если вы верите в эту версию. В таком случае, учитывая вероятную скорость и высоту, обломки разлетелись по территории сотни в две квадратных километров.

— Если хотя бы примерно не знать места аварии, обнаружить обломки практически невозможно, — добавил Эрик, рукавом протирая очки.

— Нам известно, когда пропала связь с экипажем, — напомнил Марк. — Если сопоставить курс, скорость и расчетное время прибытия в Триполи, получается, что это произошло над Тунисом, у самой границы, а место падения — уже в Ливии.

— Это тот самый район? — спросил Хуан, разглядывая на дисплее снимки пустыни.

Марк помотал нестриженой головой:

— Нет, тот район мы уже проверили — ничего. Нашли только брошенный грузовик и море автомобильных следов. И то и другое, вероятно, принадлежит пограничникам. А самолета нет.

— Это хорошо, — заметил Кабрильо. — Значит, он не взорвался в воздухе.

— Не факт, — покачал головой Эрик. — Если причина аварии неизвестна, просчитать вероятные последствия крайне сложно. Вдруг отказала система подачи кислорода, пассажиры и экипаж задохнулись, а самолет летел дальше, пока не кончилось топливо? Тогда он мог упасть километров на восемьсот восточнее Триполи, а то и дальше, в морс. А если отказал двигатель, они бы еще долго планировали.

— Все это не объясняет радиомолчания, — возразил Кабрильо. — Пилот сообщил бы о неполадке.

— Разумеется, — начал оправдываться Марк. — Однако мы должны рассмотреть все варианты, чтобы лимитировать — вот словечко-то! — область поиска. Вряд ли радио отказало одновременно с двигателями, хотя совпадения не исключены. О, вспомнил! Фэбээровцы допросили тех, кто обслуживал самолет перед вылетом? Вдруг диверсия?

— Лэнгстон сказал, что их как раз сейчас допрашивают.

— Экипаж пусть тоже пробьют по базам. Вдруг кто-нибудь из «Аль-Каеды» затесался?

— Весь экипаж из ВВС. Трудно поверить в их причастность.

— То же самое ЦРУ говорило об Олдридже Эймсе, а ФБР — о Роберте Ханссене. [8]— Несмотря на выдающийся интеллект или, наоборот, благодаря ему, Мерфи обожал указывать другим на ошибки. — Будто ребят из ВВС не подкупишь! Они могли посадить самолет на секретной базе, тогда сейчас ливийцы допрашивают государственного секретаря. — С горящими азартом глазами Мерфи обернулся к Эрику. — Спорим, ее пытают водой? После того, что наши устроили в Гуантанамо… Или подсоединили электроды к ее…

— Джентльмены, не стоит забегать вперед, — перебил Хуан, прежде чем подчиненные перешли к более изощренным техникам ведения допроса.

— Да, простите, — буркнул Эрик, который во время пламенной тирады приятеля ни слова не проронил. — На случай отказа обоих двигателей мы прикинули возможную скорость и высоту. Если считать, что они снижались на пятьдесят метров в минуту, получаем зону поисков примерно в восемьдесят морских миль.