«Стратрой» немедленно повернул в сторону крейсера. Большая волна не давала возможности послать на перехваченный пароход катер с призовой командой. С «Карлсруэ» запросили пароход, откуда и куда он идет и что везет? После некоторой паузы «Стратрой» ответил: «6000 тонн угля из Норфолка в Бразилию».
6000 тонн угля — это было больше, чем имелось на всех четырех германских пароходах! Это была неслыханная удача, на которую Келер не смел даже надеяться. «Стратрою» было приказано спустить флаг и следовать за «Карлсруэ». Поставив захваченный пароход между собой и «Патагонией», «Карлсруэ» снова взял курс на остров Ракос.
1 сентября в 08:00 «Карлсруэ», ведя за собой захваченный «Стратрой» и верную «Патагонию», пришел на сборный пункт у Ракоса. Там вместе с «Асунсьоном» и «Крефельдом» уже стоял «Рио-Негро», доставивший для «Карлсруэ» 1100 т угля, запасные части к машине, провизию и 200 фунтов стерлингов в золоте. На «Стратрой» прибыла призовая команда. Выяснилось, что большую часть команды английского парохода составляют китайцы. Им предложили остаться на судне, несколько повысив их жалованье. Китайцы с восторгом согласились. Английского капитана и его офицеров свезли с судна, командовать которым Келер назначил капитан-лейтенанта резерва Любинуса, до этого занимавшего должность старшего помощника на пароходе «Кренфельд». На новый угольный транспорт были также переведены лейтенант резерва Гундлах с «Асунсьона», один машинист, три кочегара и 11 матросов с разных пароходов «эскадры» Келера.
По приказу Келера «Стратрой» поднял военный флаг. На захваченном судне нашли несколько американских газет, из которых, к сожалению, ничего нового узнать не удалось. Надеялись выяснить что-то о судьбе «Дрездена», оперировавшего в южной Атлантике, но ничего не нашли.
Келер опасался, что англичане предпримут меры для того, чтобы отбить «Стратрой» обратно, и отнимут у него столько угля. Поэтому командир «Карлсруэ» приказал разделить уголь между остальными пароходами. Где-то совсем недалеко переговаривались между собой два английских крейсера. Их сигналы принимались радиостанцией «Карлсруэ» четко и ясно. Между «Карлсруэ» и судами его «эскадры» постоянно сновали шлюпки. Одни доставляли на крейсер провиант с «Асунсьона», другие доставляли пленных англичан со «Стратроя» на «Асунсьон», третьи доставляли капитанов всех пароходов на совещание с командиром «Карлсруэ» и, наконец, одна шлюпка везла почту на «Патагонию», которую предполагали вскоре отпустить в Германию.
К вечеру многочисленные работы были завершены. «Патагония» и «Стратрой» снялись с якоря и ушли в море под общим командованием капитана Кольдевея. Когда оба парохода скрылись в сумерках, «Карлсруэ» и «Крефельд» также снялись с якоря и пошли на север — в район, намеченный Келером для операций крейсера.
В ночь со 2 на 3 сентября на расстоянии нескольких миль по левому борту с «Карлсруэ» заметили огни какого-то судна. Крейсер полным ходом пошел на сближение и вскоре обнаружил английский пароход «Мэпл Брэнч» (4338 брт), шедший из Ливерпуля в Вальпарайзо.
"На рассвете мы проснулись в наших кормовых каютах от сильного шума винтов, — вспоминает старший лейтенант Ауст. — Машины работали самым полным ходом. Что-то случилось! Когда я поднялся на мостик, то увидел впереди огни парохода, к которому шел «Карлсруэ». С рассветом мы его догнали, и он сейчас же остановился. Это был англичанин — «Мэпл Брэнч». На него была отправлена призовая команда, которая вскоре доложила: «2000 тонн разного груза и живой скот в Вальпарайзо». Мы все обрадовались живому скоту, который мог стать прекрасным дополнением к нашему рациону. Что такое «разный груз», мы, будучи еще новичками в захвате коммерческих судов, не имели ни малейшего представления. Звучало это вполне безобидно, но на деле было не так просто.
Пароход с «разным грузом» — это огромный плавучий магазин. Он везет все, что требуется стране со слабо развитой промышленностью, — начиная от шпилек и перьев и кончая швейными машинами и образцами последних парижских мод. Кроме того, в таком «магазине» всегда полно продовольствия: всевозможные консервы, голландские сыры, английский мармелад, норвежские сардины и немецкие копченые колбасы.
Каждая фирма препровождает при своих товарах особый грузовой документ, что вместе составляет целую охапку бумаг, которую капитан и вручил нашему призовому офицеру. Командир придавал особую важность наиболее точному составлению призового акта. Поэтому такая добыча не привела в особый восторг нашего призового офицера. Составление акта «разных грузов» требовало больше работы, чем «актировать» четыре парохода с однородным грузом. Акт приходилось составлять в течение нескольких дней. Но «что кошке — игрушки, то мышке — слезки», гласит пословица. Наш старпом и его правая рука — боцман со шкипером, напротив, пришли в неописуемый восторг, ибо на пароходе оказалось очень много пишущих машинок. Их раздали по боевым частям — печатать рапорты, а одну, в утешение, дали призовому офицеру. Отныне «призовой писарь» мог печатать все акты на пишущей машинке.
Сбылись все мечты боцмана и шкипера, хотя список их желаний был очень велик: голики, швабры, чистоль, трос для кранцев (которые были крайне необходимы во время угольных погрузок, когда пароходы усиленно терлись о нас), молотки, долота, буравы всех размеров и т.д., но, прежде всего, мыло, которое у нас всегда быстро кончалось, а без него ни один немецкий моряк не может иметь полного счастья. Штурманский офицер также получил свою долю добычи — карты и трубки к лоту Томсона. Командир позволил взять на крейсер несколько граммофонов для нашего развлечения. Все, что поступало на корабль, проходило через строгий контроль; каждый предмет был записан в инвентарь и оценен.
Буфетчик и наши повара были в телячьем восторге. Весь скот — быки, бараны, свиньи, кролики и птица — представляли отборные экземпляры лучших пород и были великолепно откормлены, т.к. предназначались для выставки в Аргентине. При них находился специальный скотник, которому была обещана денежная награда, если скот прибудет на место здоровым и не потеряет своего веса. Большей частью скот был зарезан. Буфетчик и коки возились с этим целый день, и палуба после этой бойни выглядела отвратительно. Мясо разделили между «Карлсруэ» и «Крефельдом».
После полудня несколько шлюпок перевезли птицу, которую предварительно зарезали. Это было несколько сотен кур, уток и индюков. Командир по этому случаю процитировал Генриха IV: «Я желал бы, чтобы каждый мой подданный имел по воскресеньям суп из курицы». И действительно, его пожелание исполнилось. Через день было воскресенье, и каждый из команды получил по курице, которую должен был собственноручно ощипать. Это забавное зрелище, когда вся палуба покрыта матросами, из которых каждый держал между коленями курицу и усердно ее ощипывал. За крейсером неслось облако перьев. Конечно, фотоаппараты работали вовсю. (К сожалению, все эти снимки, как и многие другие, не удалось сохранить)".
Капитан 2 ранга Келер рассчитывал найти на английском пароходе какие-то газеты, но тут его ждало разочарование: «Мэпл Брэнч» ушел из Англии еще до начала войны, и те газеты, что удалось найти на судне, были еще за июль 1914 года.
Команда захваченного парохода насчитывала 42 человека, из которых большую часть составляли китайцы. Их перевезли на «Крефельд», который затем, из уважения к английскому капитану и его офицерам, отошел на 10 миль, чтобы английские офицеры не видели гибели своего парохода. На «Мэпл Брэнч» сняли крышку холодильника и открыли кингстоны. Подрывные патроны на этот раз были помещены в коридоре гребных валов. Все двери и горловины люков отдраили, так что после взрыва пароход довольно быстро наполнился водой и к наступлению темноты затонул. Когда волны уже покрывали корму судна, а его нос все выше поднимался над волнами, в носовой части парохода вдруг был замечен огонь. На «Карлсруэ» начался небольшой переполох, но в итоге выяснилось, что это был огонь лампады, зажженной матросами-китайцами перед статуей Будды. Между тем, «Мэпл Брэнч», встав в воде вертикально, стремительно пошел ко дну, светя китайской лампадой.
