– Ну да, покеда, Рой.

– Бывай, сынок.

Они выключают магнитофон и уходят, их сменяют сестры, которые переворачивают меня, чтобы поставить клизму. Это делает Патриция Дивайн.

Для кого-то это могло бы стать сексуальной фантазией.

Ко мне в больницу пришел Бернард. Он приходит каждые несколько дней, или недель, или месяцев, я так думаю: в моем положении время не имеет значения. Бернард приходит читать мне свои стихи. Грустный пидор, наконец-то он нашел слушателя, который никуда не сбежит.

В посещениях Бернарда есть только один интересный момент: похоже, он единственный, кто на самом деле верит, что я его слышу. Голоса других звучат напряженно, они говорят через силу, они полны всепоглощающей жалости, они исповедуются и оправдываются. И только Бернард, похоже, чувствует себя свободно. Мы никогда так свободно с ним не общались. Почему он так добр ко мне?

– Помнишь Южную Африку, Рой? Йобанесбург, – он сплевывает. – Как мне там остоебенило! А ты, я помню, подавал надежды. Я тогда еще не раскрылся по-настоящему; тамошние мальчики – сборище отбросов всех рас и национальностей… но ты, конечно, преуспел там больше моего, – хихикает он. – Тискался по чуланам, как жадный до денег мальчик по вызову.

Э, ЧЁ ТЫ ТАМ ПИЗДИШЬ, ПИДОР ГРЁБАНЫЙ…

– Да-да, я все знал про тебя и Гордона. Бедный старый дядя Гордон! Фашиствующий урод.

Какого хуя…

– Он и со мной пробовал потешиться. Сначала со мной. Ты разочарован, дорогой? Да, я пидор по всем правилам, но уж всяко поразборчивей тебя. То есть вы с бабулей оба вроде гетеросексуалы, так ведь? Я, возможно наивно, полагаю, принимая во внимание твой послужной список, что ты не стал бы лизать ее старую заскорузлую пихву. – Интонация у него, скорее, дразнящая, насмешливая, нежели злая.

ПОШЕЛ ТЫ НА ХУЙ, ГНУСНЫЙ УРОД…

– Вот и я вряд ли стал бы отсасывать у дяди Гордона. А ты сосал, ведь было? Паршивая жизнь, до чего она тебя довела, Рой.

МЫ ЕБАЛИСЬ?.. ДА НЕТ ЖЕ… ОН ДРОЧИЛ, ТОЛЬКО И ВСЕГО…

– Прости, Рой. Я вышел за рамки правил. Так ты помнишь Африку? Я думаю о ней до сих пор. Эти воспоминания вдохновили меня на несколько стихотворений. Помнишь, как Гордон взял нас в Сан Сити на уик-энд?

Да, помню. Короткий перелет из Золотого города до Африканского Вегаса, расположенного на территории формально независимой Бопутацваны. В ЮАР азартные игры, понятное дело, были запрещены.

Увеселительная поездка была подготовлена Гордоном, он взял с собой Джона и Вет с единственной целью: показать свое благосостояние и многочисленные деловые связи, чтобы они прочувствовали свою неполноценность.

Я все отлично помню. Было здорово. Мы остановились в отеле «Каскад» – самом дорогом, самом шикарном в Сан Сити. Как и предполагает название гостиницы, основной темой в ее оформлении была вода. Ее свободное использование позволило создать живописные мини-тропики с богатой растительностью. Мы с Ким постоянно бродили по тропинкам рукотворных джунглей, открывая для себя ручьи, мосты, водопады. Кроме нас, детей там больше не было, и рай этот принадлежал нам одним. Возле озера мы обнаружили полянку. Мы любили посидеть там, воображая, будто все это наше и нам не придется возвращаться домой. Бывало, я вел себя как подонок и доводил Ким до слез, утверждая, что мы вернемся в Муирхаус. Уж лучше бы я так не шутил. Она, как и я, любила Африку. Но эти сады были просто как земля обетованная. На самом деле территория отеля представляла собой Сан Сити в миниатюре. Чтобы создать этот оазис посреди пустыни, потребовались огромные объемы воды. Цветы, поляны, экзотические деревья и бурные ручьи были расположены здесь с большим вкусом и создавали удивительный пейзаж.

Мы чудесно провели время.

– мы с Тони были уже достаточно взрослыми и могли ходить по казино да кабакам с мамой, папой и Гордоном

это был рай

– тошнотворная жадность и жажда наживы, парадный фасад апартеида, развлекательный комплекс, где поселенцы наслаждаются украденными богатствами

ЗАТКНИСЬ ТЫ, ПИДОР, ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК, ТАМ БЫЛО ЧУДЕСНО

– еще ужаснее казино были эти ебаные кабаре. Вам с Ким повезло, вас оставляли в гостинице. А мне приходилось сидеть тише воды на шоу Дорин Стар. Безвкусица и сплошной расизм. Я написал об этом стихи.

О БОЖЕ, ВОТ ОН, СЮРПРИЗ, ВАЛЯЙ.

Он переходит на декламационный шепот:

– Оно называется «Дорин Стар больна раком».

– Ну и как тебе стих, Рой?

Он спрашивает, как будто ждет ответа. Он знает, что я его слышу. Бернард в курсе. Бернард.

– В клубе он произвел ебанический бум.

Бернард.

Думаю, это одна из твоих самых удачных попыток.

С Лексо мы познакомились в поезде Глазго-Мотервел. Мы с Дикси и Вилли сидели через проход от основного стола, за которым собрались топ-бои. Это был мой первый выезд с кэжуалсами, и я определенно должен был произвести впечатление.

Дикси и Вилли, поднявшись из baby crew, участвовали уже в нескольких вылазках. Сначала их рассказы нагоняли на меня скуку: они казались неправдоподобными, и я не мог всерьез воспринимать их версии и, тем более, их роль в описываемых событиях, как они ее преподносили. Но все равно – интерес они заронили, и я решил сам посмотреть буйство на домашних матчах, в котором участвуют специально для этого собирающиеся кэжуалсы, лучше всего для этого подходили матчи против Абердина. Так я подсел на адреналин.

И вписался я впервые, когда фирма Абердина приехала к нам на матч огромной толпой. Эти бараны только что выписали Чарли Николаса из «Арсенала», того моталу; атмосфера была напряжена. Они переоценили свои шансы. Я поорал и потолкался немного на Реджент-роуд, но вокруг было слишком много «мусоров», так что попинаться реально возможности не было.

Была среда, унылый вечер. В поезде нас убедили, что на этот раз все будет иначе. Дикси, Вилли и я вели себя как горячие новички-лейтенанты: мы смеялись как психопаты над любой шуткой топ-боев, которые работали на ближних трибунах, и были строги, непричастны и безразличны, когда слово брал кто-нибудь из психов.