Немец молчал.

— Ну, давайте! — настаивал Каргрейвз. — У вас есть возможность оправдаться, сославшись на невменяемость, и даже выдвинуть встречное обвинение. Я всегда считал, что люди с замашками сверхчеловеков сумасшедшие. Можете убедить меня в том, что вы сумасшедший даже в правовом аспекте.

В первый раз за все время уверенность пленника в собственном превосходстве слепца поколебалась. Он побагровел и, кажется, готов был взорваться, однако взял себя в руки и произнес:

— Хватит болтовни. Делайте что хотите и кончайте свою игру.

— Заверяю вас: я не шучу. Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Я не стану говорить.

— Я признаю вас виновным в обоих преступлениях. Желаете ли сказать что-либо перед вынесением приговора?

Обвиняемый не потрудился ответить.

— Отлично. Приговариваю вас к смерти.

Арт резко, с шумом вдохнул воздух и, с широко раскрытыми глазами отступил в дверной проем, где уже стояли Морри и Росс. Никакой другой звук не нарушил немой тишины.

— Имеете ли вы что-нибудь сказать прежде, чем мы приступим к исполнению приговора?

Фон Гартвик отвернулся.

— Я ни в чем не раскаиваюсь. По крайней мере, я умру быстро и безболезненно. Вам же, четырем свиньям, приходится рассчитывать только на долгую, мучительную смерть.

— О, — сказал Каргрейвз, — я хочу кое-что разъяснить. Мы не погибнем.

— Вы так полагаете? — в голосе Гартвика слышалось нескрываемое торжество.

— Я уверен в этом. Видите ли, через шесть-семь дней прибывает «Тор»…

— Что? Откуда вы узнали? — пленника словно обухом ударили. Потом он прошептал: — Неважно… вас всего четверо… но теперь я понимаю, почему вы так спешите убить меня. Вы боитесь, что я ускользну из ваших рук.

— Вовсе нет, — возразил Каргрейвз. — Вы не понимаете. Если бы в том был какой-то смысл, я доставил бы вас на Землю, где вы предстали бы перед более высоким судом. Я сделал бы это не ради вас — вы виновны, словно смертный грех, — а ради самого себя. Но, как бы то ни было, я счел это невозможным. До прибытия «Тора» мы будем очень заняты, и я смогу быть уверенным, что вы не убежите, только если кто-то из нас будет постоянно охранять вас. Такого я позволить не могу; но я также не намерен дать вам ни малейшего шанса избежать наказания. Тут нет даже помещения, в котором вас можно запереть. Я собирался слить топливо из баков «джипа» и посадить вас туда, чтобы вы были надежно изолированы, пока мы работаем. Но теперь, поскольку мы ожидаем прибытия «Тора», нам потребуется и маленькая ракета.

Фон Гартвик мрачно ухмыльнулся.

— Думаете, вам удастся удрать? Черта с два, на этом корабле вам не добраться до Земли. Неужели вы до сих пор ничего не поняли?

— Это вы ничего не поняли. Успокойтесь и дайте мне объяснить. Мы собираемся загрузить «джип» бомбами — такими же, какими вы уничтожили «Галилей», и взорвать склад с вашими атомными ракетами. Как нам ни жаль разрушать дело рук местных жителей. Затем мы взорвем «Вотан».

— «Вотан»? Зачем? — фон Гартвик внезапно оживился.

— Чтобы знать наверняка, что он больше не сможет вернуться на Землю. Мы им управлять не умеем; я хочу сделать так, чтобы им не воспользовался кто-либо другой. Затем взорвем «Тор».

— «Тор»? Вы не можете взорвать «Тор»!

— Почему же? Конечно, можем — точно так же, как вы взорвали «Галилей». Но даже если кто-то из экипажа уцелеет, у них не будет ни малейшего шанса захватить «Вотан» — он погибнет первым. Вот почему вы должны умереть. Уничтожив «Вотан», мы укроемся на нашей базе — о ее существовании вы даже не догадывались, верно? — но там, к сожалению, только одна комната, для пленного места нет. Как уже было сказано, я намеревался держать вас в «джипе», но он потребуется для того, чтобы взорвать «Тор». Это все меняет. В ожидании прибытия «Тора» там постоянно будет находиться наш пилот. А вы — явно лишний. Так что извините, закончил, улыбаясь, Каргрейвз.

— Мы все верно рассчитали? — добавил он. Фон Гартвик начал проявлять признаки волнения.

— Может быть, у вас и получится…

— Обязательно получится!

— Даже если и так, вы все равно погибнете. Мне суждена быстрая смерть, вам — долгая и мучительная. Взорвав «Тор», вы теряете последний шанс.

Подумайте, — продолжал немец. — Смерть от голода, удушья, холода. Давайте заключим пакт. Вы меня развяжете, и я сообщу вам свой пароль. Когда прибудет «Тор», я замолвлю за вас словечко…

Каргрейвз прервал его взмахом руки.

— Слово фашиста! Чего оно стоит? Приберегите свое вранье для вашей бабушки! Ваша тупая башка не в силах сообразить, что у нас на руках все козыри. Покончив с вами, мы возьмемся за ваших приятелей; затем мы спокойно устроимся в теплой базе с большими запасами воздуха и пищи и будем сидеть до тех пор, пока не подоспеет помощь. Мы даже не будем одиноки: когда вы запеленговали нас, мы как раз испытывали передатчик для связи с Землей. Мы…

— Врете! — закричал Гартвик. — Никто вам на помощь не придет. Нам известно, что ваш корабль был единственным; мы обладали полной информацией!

— Был единственным, — сладко улыбнулся Каргрейвз. — Но в соответствии с устаревшими дурацкими законами прогнившей демократии, которую вам не понять, все чертежи, расчеты и записи, касающиеся постройки корабля, были переданы ученым для тщательного изучения в ту самую минуту, когда мы стартовали. Совсем скоро сюда прибудет наш второй корабль. Кстати, мне очень жаль разочаровывать вас кое в чем еще. Ваша смерть не будет легкой и приятной, как вы надеялись до сих пор.

— Что вы имеете в виду?

— Я не собираюсь забрызгивать корабль кровью, расстреливая вас. Я…

— Подождите. Умирающий имеет право на последнее желание. Оставьте меня здесь. Я хочу умереть на борту своего корабля. Каргрейвз откровенно рассмеялся ему в лицо.

— Ах, как прекрасно, как трогательно! И позволить вам улететь на нем! Черта с два!

— Я не пилот, поверьте мне!

— О, я верю! Я не усомнился бы в искренности умирающего человека, но рисковать не хочу. Росс!

— Да, сэр!

— Возьми его и выкинь за борт!

— С удовольствием!

— Вот и все, — до сих пор доктор сидел на корточках, теперь он поднялся на ноги и отряхнул с ладоней крошки. — Я даже не сниму с вас веревки, чтобы вы умирали в удобной позе. Вы просто шлепнетесь в песок. Надеюсь, агония не затянется, — деловито продолжал он. — Мне кажется, вы будете чувствовать себя как утопающий. Семь-восемь минут — и конец, если только разрыв сердца и легких не прикончит вас еще раньше.

— Свинья!

— Для вас — капитан Свинья.

Росс тщательно застегнул скафандр.

— Так я приступаю?

— Давай. Хотя, впрочем, я передумал. Сделаю это сам. Меня еще, пожалуй, упрекнут в том, что я превратил молодого человека в палача. Морри! Принеси мой скафандр!

Пока ему помогали надевать снаряжение, доктор весело насвистывал. Продолжая насвистывать, он схватил пленного, словно кучу тряпья, за веревку, стягивавшую его локти и запястья, и быстрым шагом двинулся к шлюзу. Остановившись, положил пленника перед собой и помахал мальчикам рукой.

— Я скоро вернусь! — он открыл внутренний люк. Едва воздух начал со свистом вырываться наружу, фон Гартвик стал задыхаться. Каргрейвз улыбнулся.

— Неприятное ощущение, не так ли? Чтобы его было слышно сквозь шлем, доктору приходилось кричать.

— Вы что-то сказали?

Немец открыл рот, задохнулся и закашлялся. На его губах, стекая на подбородок, пузырилась пена.

— Говорите громче! — крикнул Каргрейвз. — Я не слышу вас! Воздух со свистом вылетал наружу.

— Я пилот!

— Что-что?

— Я пилот. Могу научить вас…

Каргрейвз потянулся к воздушному клапану и перекрыл его.

— Сквозь этот шум ничего не слышно. Что вы сказали?

— Я — пилот! выдохнул фон Гартвик.

— Да? И что из того?

— Воздух. Дайте мне воздуха.

— Здесь его еще много. Я слышу, что вы говорите. Должно быть, в шлюзе осталось четыре-пять фунтов воздуха.

— Дайте мне воздуха! Я расскажу вам, как работает корабль.