Я усмехнулась.

– Ну, вообще-то у меня есть машина с водителем...

Полина подозрительно прищурилась.

– Поэтому ты не хотела уходить вместе с нами? Чтобы мы не узнали?

Я кивнула.

Соня впервые с момента приезда улыбнулась.

– Ты правда странная.

– Но не плохая, – добавила Полина. – Антон знает?

– Пока нет. Но завтра узнает.

– Почему ты вдруг решила рассказать правду? – нахмурилась Соня.

Я решила не рассказывать о том, что случилось в коридоре университета.

– Просто я достигла своей цели.

– Какой? – хором спросили девочки.

– Найти друзей, не используя популярность.

Девочки улыбнулись, вновь назвали меня странной, и мы отправились в мою комнату.

Утро было невероятно тяжелым, в основном из-за того, что спать на моей, пусть и немаленькой, кровати втроем оказалось довольно неудобно. Несколько раз за ночь мне попадало чьей-то рукой по лицу, и я, непривыкшая делить с кем бы то ни было пуховую жилплощадь, переместилась на ковер. Но несмотря на его заваленность подушками, он был далек по ощущениям от мягкой кровати, поэтому я проснулась в несусветную рань, злая и невыспавшаяся. Еще и тело болело, словно меня всю ночь напролет избивали кувалдой.

А вот девчонки отлично выспались и проснулись бодрыми и отдохнувшими. Я очень старалась не злиться на них за это.

Так как личность моя более не требовала скрытности, в универ мы поехали веселой компанией, и на этот раз я попросила Вадима довезти нас до самых ворот.

Как я и представляла, такое мое появление вызвало огромное количество подозрительных взглядов, на которые я всеми силами старалась не обращать внимания, особенно после того, как Вадим, в лучших традициях кино, галантно открыл мне дверцу и помог выбраться. Впрочем, девочки вели себя как обычно, поэтому я быстро выкинула все из головы. Лишь один удивленный взгляд заставил меня рассмеяться, – когда Антон увидел наше трио, выбирающееся из машины.

Егор вначале тоже на меня подозрительно косился, но увидев, что я общаюсь со всеми по-прежнему доброжелательно, вроде оттаял. Не знаю, почему, но мне было важно знать, что он обо мне думает.

Я все так же сидела в гордом одиночестве за самым последним столом; во всех остальных местах мне было крайне некомфортно.

День протекал тихо и без особых происшествий, что вполне меня устраивало. Единственный инцидент произошел на второй паре, когда в аудитории открылась дверь, и внутрь вошел мой папа, попросив преподавателя отпустить меня на несколько минут «по очень срочному вопросу».

Немые взгляды моих одногруппников вопрошали о том, что я такого успела «натворить», что сам ректор лично пришел за мной. Истину знали лишь четверо из присутствующих.

Спускаясь по ступенькам, я споткнулась и упала бы, если бы не надежная рука Егора, успевшая подхватить меня за локоть до того, как я опозорилась. Пробормотав тихое «Спасибо», я осторожно спустилась вниз и выскользнула в коридор. Меня беспокоило то, что папа вернулся раньше положенного срока и не сказал мне об этом.

– В чем дело? – сразу спросила я.

Папа выглядел виноватым.

– Я всего лишь хотел сказать, что вернулся, но у моего телефона села батарейка, и я не смог до тебя дозвониться.

От сердца тут же отлегло.

– Я уже подумала, что что-то случилось. И кстати, – добавила я. – Можешь больше не смотреть по сторонам перед тем, как назвать меня дочерью.

Папа закатил глаза.

– Неужели взялась за ум? Наконец-то. Значит, сегодня едем домой вместе. Скажи Вадиму, что на сегодня он свободен. – Папа улыбнулся. – Я сам отвезу свою дочь домой.

Он потрепал меня по голове и направился в свой кабинет.

С улыбкой на лице я вернулась в аудиторию.

– Улыбается, словно выиграла в лотерею... – язвительно пробормотала Лерка Шестопалова, смотря сквозь меня.

Меня передернуло, и настроение тут же пропало. Я упала на свое место.

– Не обращай на них внимания, – услышала я тихий шепот и повернулась. На меня смотрели внимательные глаза Егора. – Она просто завидует.

– Было бы чему завидовать... – пробормотала я в ответ.

– Эй, Соколова, – услышала я громкий шепот. На меня таращилась Лерка. – Ты хоть про нас не забудь, когда деньги получишь.

Ее «свита» дружно поддерживала Лерку едкими улыбочками в мою сторону. И чего они на меня ополчились?

Я прикрыла глаза рукой и опустила голову, поэтому немного испугалась, почувствовав чью-то ладонь на своей руке.

– Двигайся, – тихо скомандовал Егор, и я послушно отползла на скамейке чуть влево.

Он уверенно сел рядом, сложив перед собой руки, и немигающим взглядом стал прожигать Шестопаловскую команду. «Банда» съежилась под его пристальным взглядом и тут же потеряла ко мне интерес. Я взяла его за руку и благодарно ее сжала. Егор вздрогнул от неожиданности, но, посмотрев на меня, сжал мою руку в ответ.

Мне очень не хотелось убирать руку, но Егор, кажется, и вовсе забыл о том, что сжимал ее, поэтому я оставила все как есть. И казалось таким естественным, если я сейчас переплету свои пальцы с его, что я и сделала. Он машинально сжал мою руку покрепче, не отрывая взгляда от доски.

#7

Я пропустила момент, когда прозвенел звонок. Просто вдруг поняла, что в аудитории слишком тихо, а на лице отчетливо ощущался чей-то взгляд. Так мог смотреть только Егор. Встречаюсь с его затуманенным взглядом. Не отскакиваю в сторону, когда он наклоняет голову и накрывает своими теплыми губами мои. Мягко и нетребовательно. Поцелуй легкий, словно крылья бабочки, но на меня действует как оголенный провод под напряжением 220 вольт, до которого у меня хватило ума дотронуться.

Легкость исчезает, когда поцелуй становится более серьезным, глубоким. У меня почему-то и в мыслях нет сопротивляться. Наоборот, я тянусь к нему и обвиваю руками за шею. Чувствую его сильные руки, крепко обнимающие мою талию и прижимающие меня к себе ближе. Издаю тихий стон, когда его горячая ладонь прикасается к обнаженному участку спины под футболкой.

Услышав мой стон, Егор отстраняется, смутно пытаясь понять, что происходит. В аудитории слышно только наше частое прерывистое дыхание.

– Прости, – выдыхает он в мои губы и снова прикасается к ним. Всего на секунду.

– Не извиняйся, – прерывисто шепчу я.

Движение моих губ привлекает его внимание, и его глазах темнеют до глубокого коричневого. Пока я тону в этой темной бездне, пытаюсь представить, на кого похожа. Припухшие губы, наверняка дико горящие глаза и растрепанные волосы. Огнем горела кожа, к которой все еще прикасалась его рука. Но вот, что странно: мы все еще продолжаем обнимать друг друга, хотя и оба понимаем, что того, что происходит, не должно было случиться. Но вместе с тем до меня доходит вся правильность ситуации. Этот поцелуй был самой правильной вещью в моей жизни. И видит Бог, я совсем не против продолжить.

Я всматриваюсь в глаза Егора, в которых шла борьба за желаемое и правильное. Он тоже хотел продолжить, но целовать практически незнакомую девчонку было глупо. Наконец он начал медленно убирать руки, скользя пальцами по моей коже на спине и талии, хотя его борьба еще не закончилась. По венам словно пробегали электрические разряды, пока его руки медленно гладили мою кожу. Проиграв здравому смыслу, он в последний раз целует меня и, схватив свои вещи, вылетает из аудитории.

Отсутствующим взглядом смотрю на закрывшуюся дверь. Я все еще не могу прийти в себя, поэтому принимаю решение не идти на следующую пару. Если меня кто-то увидит в таком состоянии, подумает, что я переспала с кем-то на перемене, и будет практически прав.

Я достала из сумки карманное зеркальце. Дикий огонь в глазах еще не угас, а губы и в самом деле были припухшими. Я прокрутила в голове все, что только что произошло, и отчего-то улыбнулась. До сегодняшнего дня меня вполне устраивало мое одиночество, я никогда не смотрела на парней как на потенциальных претендентов на мое сердце. Но стоило Егору поцеловать меня, и все посторонние мысли выскочили из моей головы, освободив кучу места для мыслей о нем одном. И раз уж я утратила на сегодня способность сосредотачиваться на чем-либо, то нет смысла присутствовать на последней паре.