Отдыхая, они говорили о своей любви, о благоволении небес и мистическом покровительстве ушедших близких. Элен испытывала неизвестные ей прежде чувства: благодарности за счастье физической любви, неведомое ей раньше, готовность подчинить себя всем желаниям обожаемого мужчины… и еще одно очень глубокое чувство…

– Я хочу ребенка от тебя, – неожиданно для самой себя сказала она.

Жозеф прижал ее к себе и выдохнул:

– Я буду самым счастливым человеком на свете. Тогда у меня будет две малышки – большая и маленькая.

– А я хочу светленького мальчика, похожего на тебя. – Элен уже представила себя матерью. – Как это прекрасно, почему я не чувствовала этого раньше…

– А еще у нас будет девочка, похожая на тебя, – убежденно сказал Жозеф.

– А вдруг ты разлюбишь меня?! – От этой мысли у Элен закололо в груди. Она села на кровати, и ее глаза наполнились слезами. – Я этого не переживу…

– Ты что, дурочка… – От возмущения Жозеф тоже вскочил. – Как я могу тебя разлюбить, когда ты – подарок небес. Такая любовь, как у нас, – одна на миллион. Тысячи людей проживают всю жизнь и умирают, так и не встретив ее. А многие влюбляются и женятся, считая, что это и есть любовь. У них она рано или поздно проходит… Только не спрашивай меня, откуда я знаю, что у нас все не так, как у всех.

У Элен действительно на языке вертелся вопрос, который предвосхитил Жозеф. Какой же он умный…

Она любила умных мужчин. И за Билла вышла замуж, потому что он покорил ее своим необычным умом. Но, выбирая Билла из множества своих поклонников, она действовала по указке разума. Ее любовь, нет, это была привязанность, была ровной, спокойной, рассудительной. Теперь же она теряла голову, была готова идти за любимым на край света. И понимала, что это не метафора…

Они уснули только под утро, утомленные страстными ласками и высоким накалом чувств. Проснувшись первой, Элен, опершись на локоть, любовалась своим любимым. Его мужественное лицо было спокойным и безмятежным. Неожиданно она заметила, что у него длинные, пушистые ресницы. Это они придавали взгляду его ярких серо-голубых глаз такую сексуальную притягательность. Внезапно она представила Жозефа мальчиком – светленьким, любознательным, добрым, всегда готовым на веселую шутку и розыгрыш. Как бы она хотела, чтобы их будущий сын был похож на своего отца! Элен очень нежно, почти не касаясь, провела кончиком пальца по наметившимся темно-русым усам и зарастающему подбородку. Едва коснувшись контура его чувственных губ, она вскрикнула. Ее палец оказался в крепких зубах Жозефа.

– Противный! Ты не спал! – воскликнула девушка.

– Я проснулся и затаился, чтобы не спугнуть твой пальчик. – Жозеф смеялся и осыпал поцелуями тонкий палец Элен.

Он перевернулся, и девушка оказалась под его мускулистым торсом. Он старался не придавить ее своим весом, но ей была приятна его могучая тяжесть.

– Все! – ребячливо сказал он. – Ты попалась. Я тебя не отпущу. И не буду слушать твои разумные доводы.

– Правильно, не слушай, – прошептала она. – Делай со мной все, что хочешь.

Он прильнул к ее полуоткрытым, зовущим губам, и они провалились в сладкую нирвану нежности.

Когда они поднялись со своего овечьего ложа, было около полудня. Теперь Жозеф проявил благоразумие и заговорил о необходимости выбираться из этой романтической снежной «воронки».

– Вставай, малышка, у нас мало времени, – сказал он. – Надо привести в порядок хижину и двигаться к перевалу.

– На завтрак осталось полплитки шоколада и половина термоса чая, – вспомнила Элен. – Ты, наверное, ужасно голоден. Тебе бы сейчас хороший кусок мяса для восстановления сил.

– Вот уж необязательно, – возразил Жозеф. – Силы мне придает твое присутствие. А мясо вредно. Говорю как врач.

– Видела я, как этот врач уплетал хорошие куски этого вредного мяса, – съехидничала девушка. – И в гостинице, и во всех ресторанчиках, которые мы с ним посещали на горе.

Элен быстро и ловко прибирала в хижине. Сложила аккуратно шкуры, поставила на полку-самобранку все, что вчера было снято с нее. На стол, придвинутый к окну, водрузила бутылку с оставшимся коньяком и немного сухофруктов. Сама она съела несколько изюминок, маленькую дольку шоколада, выпила полкружки чая. Остальной шоколад, горсть сухофруктов и полную кружку подвинула Жозефу, приводившему в порядок печурку, которая сослужила им добрую службу. Спасибо ей – она спасла жизнь пострадавшей девушке и дала уют двум влюбленным сердцам.

На прощание они ласково похлопали теплые, уже нагретые солнцем деревянные стены хижины. Жозеф плотно прикрыл дверь и подкатил к ней большой камень, чтобы она ненароком не открылась порывом ветра.

Подойдя к перевалу, Элен и Жозеф в последний раз оглянулись на свой приют и помахали ему рукой. Они стояли перед длинным, достаточно пологим спуском, который должен вывести их к автомобильной дороге.

Через двадцать минут они уже снимали лыжи, готовясь остановить машину, чтобы добраться до Валь Торанса.

В Начале пятого они входили в гостиницу «Небо и снег». Поставив лыжи на место, Элен и Жозеф разошлись по своим номерам, чтобы привести себя в порядок и встретиться за ужином. Перед тем, как отправиться к себе. Элен поднялась в номер Лоране.

Та была у себя и занималась студенческими проектами. Они обнялись, как родные. Лоране сняла очки и с нескрываемой радостью оглядывала свою «малышку».

– Все в порядке? Нормально спустились и быстро доехали? – расспрашивала она Элен.

– Спустились замечательно, – рассказывала девушка. – Нас довез служебный автобус дорожных рабочих, ехавших прямо до Валь Торанса. Оказывается, когда грейдер чистил дорогу после «твоей» лавины, он повредил дорожное покрытие. В общем, – радостно говорила Элен, – было все замечательно! Как я счастлива, Лоране!

Она обняла свою старшую подругу, а та понимающе улыбалась и похлопывала ее по спине.

– Я очень рада за тебя, – проговорила Лоране. – Уверена, что Ален тоже одобрил бы твой выбор…

– Да не было никакого выбора! – воскликнула Элен. – Был удар молнии. Любовь с первого взгляда, как в дамских романах или в фильмах-мелодрамах. Но все здорово!

– Ну беги к себе, девочка, – мягко остановила ее Лоране. – Прими душ, приведи себя в порядок. Скоро ужин. Вы, наверное, смертельно проголодались…

Не успела Элен войти в свой номер, как раздался легкий стук в дверь, и в ее комнату вошел явно обеспокоенный Жозеф.

– Ничего не понимаю! – взволнованно проговорил он. – Все вещи Софи на месте, машина в гараже. Вчера я велел ей переночевать в кафе. Я был уверен, что она спустится сегодня утром, когда включат подъемники. Но ее нет… Что-то случилось. Надо срочно звонить Ги Боннэ.

Элен прижала кулачки к груди и умоляюще смотрела на Жозефа. Она молчала, но в ее желто-зеленых глазах затаился ужас.

– У меня сохранилась его визитка, – тихо сказала она. – Вот она, в заднем кармане брюк. – И она протянула ее Жозефу.

Он быстро набрал номер шефа спасательной службы, уже ставшего его добрым приятелем.

– Ги, здравствуй. – Он старался говорить спокойно. – Это доктор Карнье, Жозеф. Прости, дорогой, но опять нужна твоя помощь. Пропала моя жена. Мы расстались с ней позавчера около четырех часов в кафе «Савойский сурок». Она должна была там переночевать, я запретил ей спускаться одной. Я поехал вниз на крики о помощи, а она должна была спуститься сегодня, когда включат подъемники… – Он помолчал, но чувствовалось, что ему все труднее сдерживать волнение. – Боюсь, что она не захотела ночевать в кафе и… поехала по той самой трассе, за скалой… – с трудом проговорил Жозеф. – Потому что мы с ней там спускались в первый день нашего катания, когда тоже опоздали на подъемник.

По их диалогу Элен поняла, что спасатели смогут выйти только утром. Как и в прошлый раз… Как все повторяется, все сходится на том самом чертовом склоне… И это после вчерашнего счастья… Месть? Наказание? – пронеслось в голове у Элен.