– А как считаете вы, док? – спросил он.

– Я считаю… это также отражено в моем отчете… что даже минимальный тектонический сдвиг в этом районе может вызвать цунами.

– Это такая большая волна, – шепнул Уилл Брайент.

– Я знаю, что такое это чертово цунами, – огрызнулся Трамбо.

– Простите?

– Ничего, док. Продолжайте, а то мы скоро сядем.

– Продолжать почти нечего. В тысяча девятьсот пятьдесят первом в районе, где сейчас находится Мауна-Пеле, произошло шестибалльное землетрясение. С тех пор там имели место больше тысячи вулканических явлений, к счастью, небольших… до последнего извержения.

– Я понял, док. – Трамбо затянул ремень, когда «Гольфстрим» вошел в плотное облако вулканического пепла. – Если Мауна-Пеле не будет похоронен под лавой, его смоет цунами или он сам сползет в море. Спасибо, док. – Он бросил трубку. – Интересно, почему самолетам запрещают садиться в этом облаке?

Брайент поднял голову от контракта:

– В этих облаках встречаются камни, которые могут попасть в мотор самолета.

Байрон Трамбо усмехнулся:

– Хороший ответ. – Он повернулся к окну, за которым было черным-черно.

Уилл поднял бровь. Уже не в первый раз он не понял шутки своего босса.

– Ладно, – сказал наконец Трамбо. – Может быть, нам повезет, если мы сейчас грохнемся. Или если грохнутся япошки. Если этот чертов Сато не купит курорт, мы пожалеем, что не умерли.

Уилл Брайент промолчал.

– Удивляюсь я людям, Уилл.

– Вы о чем, босс?

Трамбо кивнул на черную пелену за окном:

– Тысячи людей платят бешеные деньги, чтобы поглядеть на это, рискуя быть похороненными под слоем лавы… но стоит появиться какому-то несчастному убийце, стоит всего шести человекам пропасть, как все кидаются наутек. Странно, правда?

– Девяти.

– Что ты сказал?

– Пропали девять человек. Не забывайте про этих троих вчера.

Трамбо что-то буркнул и опять повернулся к окну. По фюзеляжу что-то забарабанило – как будто дети кидали камнями в медный бак.

«Гольфстрим» продолжал снижаться.

Элинор сверила карту, висевшую на стене агентства по прокату машин, с собственной дорожной картой.

– Что, значит, я не могу отсюда попасть туда?

Стройная блондинка за стойкой покачала головой:

– Боюсь, что нет. Дорога на юг перекрыта. Лавовые потоки вторглись на шоссе номер одиннадцать вот здесь. – Женщина ткнула пальцем в черную ленточку, змеящуюся по южному краю острова. – Сразу за Национальным вулканическим парком.

– Так это… в сорока милях отсюда?

– Да. – Блондинка промокнула пот на лбу. – Но шоссе девятнадцать пока открыто.

– Оно, кажется, ведет на север? До Ваймеа… или Камуэла? На картах я встречала оба названия.

Блондинка пожала плечами:

– Почта идет в Камуэлу, но все здесь зовут его Ваймеа.

– Значит, до Ваймеа, – Элинор проследила путь пальцем, – к берегу Кохала и дальше на юг к Коне…

– Там шоссе одиннадцать переходит в шоссе девятнадцать, – уточнила женщина.

Жвачка, которую она жевала, пахла стертыми покрышками.

– И оттуда уже недалеко до Мауна-Пеле, – закончила Элинор. – Кажется, сто двадцать миль?

Женщина опять пожала плечами:

– Где-то так. Вы уверены, что хотите ехать? Уже темнеет. Другие туристы остались на ночь в Хило, а утром их заберут автобусы с их курортов.

Элинор нахмурилась:

– Да, мне тоже предлагали, но я решила ехать.

– Уже темнеет, – повторила женщина таким тоном, будто после захода солнца по Большому острову бродили привидения.

– А вот эта дорога? – Палец Элинор уперся в тонкую линию, ведущую из Хило в центральную часть острова. – Конная тропа?

Блондинка неумолимо покачала головой:

– По ней ехать нельзя.

– Почему?

Элинор посмотрела в окно. Снаружи у здания вытянулась длинная шеренга прокатных машин. Напоенный влагой воздух пах морской солью и тысячей цветочных ароматов. Элинор не раз бывала в тропиках, но уже почти забыла это странное ощущение жаркой влажности и полного отдаления от цивилизации, охватывающее пришельца сразу же после выхода из самолета. Аэропорт Хило был достаточно маленьким и открытым, чтобы она испытала это чувство в полной мере. Но сейчас, как и раньше, когда она только пролетала Гавайи на пути к еще более далеким и экзотическим местам, ее неприятно поразила «американизированность» островов.

– Почему я не могу ехать по Конной тропе? – повторила Элинор. – Это быстрее, чем огибать весь остров по шоссе.

– Нельзя. Это нарушает арендное соглашение. – Она протянула Элинор листок, который та только что заполнила.

– Разве оно не заасфальтировано?

– Нет, асфальт там есть… но ехать по нему все равно нельзя. Там нет техобслуживания. Вообще нет жилья. Если машина сломается, вы даже не сможете вызвать помощь.

Элинор улыбнулась:

– Я только что арендовала джип. За семьдесят долларов в день. А теперь вы говорите, что он так легко может сломаться.

Женщина заломила руки в театральном отчаянии:

– Вы не должны там ехать. Эта дорога даже не нанесена на нашу карту.

– Это я заметила.

– Вы нарушаете условия контракта.

– Я знаю. – Элинор опять поглядела в окно, за которым быстро темнело. – Не могли бы вы поскорее дать мне ключи от джипа?

Элинор больше получаса искала то место в пригородах Хило, откуда начиналась Конная тропа. Миновав последние перед горами домики и пальмовые рощи, она поглядела в зеркало. С востока наползали тяжелые тучи: похоже, милей дальше по побережью вовсю лил дождь.

Она потратила еще пятнадцать минут на осмотр джипа. Это был новый «рэнглер», всего с двадцатью милями на спидометре, с автоматической трансмиссией, за которую ей пришлось заплатить дополнительно. При этом ни сзади, ни под сиденьем не нашлось даже простенького тента. Элинор брала напрокат машины на четырех континентах, и даже в самом разбитом «лендровере» всегда была какая-нибудь тряпка на случай непогоды.

– А, вы имеете в виду «автобикини», – догадалась блондинка, когда Элинор вернулась за тентом.

– Не знаю уж, как вы это называете, но мне нужно то, чем закрываться от дождя.

– Они у нас на складе.

Элинор попробовала посчитать про себя до десяти по-гречески. Обычно это помогало в общении с идиотами.

– Почему? – спросила она наконец, стараясь говорить как можно тише.

Женщина по-прежнему жевала жвачку.

– Их часто теряют. Их или застежки к ним.

Элинор с улыбкой склонилась к ней:

– Вы живете в Хило, мисс?

– Да, конечно… а что?

– Вы знаете, сколько в этой части острова выпадает осадков? Сколько миллиметров в год?

Женщина равнодушно пожала плечами.

– Я здесь не живу, но могу назвать вам примерную норму. Сто пятьдесят в год, а в горах до двухсот. – Она придвинулась еще ближе. – А теперь дайте-ка мне тент, иначе я поставлю машину у вас на крыльце и прямо отсюда позвоню президенту компании.

Теперь «автобикини» хлопало на ветру, пока Элинор вела джип по Вайануэуэ-авеню и дальше по Радужному спуску к Конной тропе, но она надеялась, что этот несерьезный кусок винила сможет защитить ее хотя бы от небольшого дождя.

На закате она миновала повороты к пещерам Каумана и Гольф-клубу Хило и выехала в предгорья. Дорога здесь сузилась, но покрытие оставалось гладким, да и машин навстречу почти не попадалось.

Дождь застал ее в десяти милях к западу от Хило. Дизайн компании «Крайслер» будто нарочно предусмотрел, что вода с хлопающего тента будет прямиком литься ей за шиворот и на ветровое стекло. Снаружи неуклюжие дворники кое-как протирали стекло, но изнутри ей пришлось вытирать воду салфеткой. Заднее сиденье мгновенно промокло, и Элинор переложила дорожную сумку вперед. На западе еще полыхал дивный тропический закат, но от туч и дождя небо потемнело раньше времени.