Глядя, как он идёт по дорожке, Квиллер задумался. Вдруг его осенило. За последнее время он собрал двадцать семь бытовавших в округе легенд из жизни Мускаунти и готовил их сувенирное издание к стопятидесятилетию Пикакса. Выпуском этой книги, названной «Были и небылицы», занимался в частном порядке Клингеншоеновский фонд. А может, она поспеет и к празднованию дня рождения Брр?

Квиллер набрал домашний номер юрисконсульта Дж. Аллена Бартера. Барт, как его обычно называли, представлял Квиллера во всех делах, имеющих отношение к Фонду К.

– По-моему, проблем здесь не возникнет, – сказал Барт. – Макет уже в типографии, рисунок для суперобложки готов.

– Какого она будет цвета?

– Говорят, броского.

Был уже поздний вечер, когда Квиллеру вдруг позвонил инспектор Броуди, начальник полицейского управления Пикакса.

– Нужно поговорить, – заявил он, как всегда, лаконично. – Причём конфиденциально.

– Что ж, Энди, приезжай. Только не превышай допустимой скорости.

Едва он достал бутылку виски и приготовил кубики льда и тарелку с сыром, как инспектор вошёл в дом и направился к бару с таким решительным видом, словно на нем была полицейская форма. Подсев к бару, он сразу наполнил себе стакан.

– Энди, я был восхищён твоей выдержкой, когда найденный при раскопках сундук оказался пустым.

Не избалованный комплиментами, инспектор не нашёлся что ответить.

– А где этот сундук сейчас? – поинтересовался Квиллер.

– Пока не решили, что делать с ним дальше, заперт у нас. Но его место в новом книжном магазине – и под пуленепробиваемым стеклом. А магазин надо назвать «Сундук пирата».

– У вас есть догадки, куда подевалось его содержимое?

– Если там и было что-то ценное, когда сундук попал в руки Эддингтона, наверняка он обратил всё это в государственные облигации и до конца дней своих жил с процентов. Не книжная же торговля позволяла ему кормить кошек сардинами!

– Он казался тихоней и скромником, но имел острый нюх. Время от времени покупал книгу за доллар, а продавал за тысячу. К тому же в магазине была переплётная мастерская… Но к делу: о чём ты хотел меня спросить?

– О куске пляжа, который ты получил в наследство от Фанни Клингеншоен. Какова его протяженность и где границы?

– Тянется на полмили. От кондоминиума «Дюны» на востоке до Бочарной просеки на западе. Бочарная просека – негрунтованная дорожка, ведущая к лодочному причалу.

– Ага. На нём вечно болтались всякие шалопаи, но потом шериф всех разогнал.

– Вся собственность Фонда К, на учёте в кадастровом ведомстве, но многое пока на стадии оформления. А почему ты спрашиваешь?

Шеф полиции отрезал себе ещё ломтик сыра и снова наполнил стакан.

– Отличный сыр, просто превосходный!.. Видишь ли, дело в том, что дежурная из патрульной службы шерифа заметила вчера под вечер сарычей, почему-то всё время круживших над одним из лесных участков. Обследовала местность и нашла труп – на твоей земле, метрах в ста от Бочарной просеки. Это был хорошо одетый мужчина, убитый выстрелом в затылок и тщательно освобожденный от всего, что помогло бы опознанию. Завтра новость появится в газете, но я подумал, что тебе неплохо узнать об этом заранее.

– Время убийства установлено? – Задавая вопрос, Квиллер уже почувствовал знакомое покалывание верхней губы.

– Вопрос прямо в точку. Это случилось во второй половине дня, когда весь город собрался смотреть на раскопки, а сотрудники всех наших трёх полицейских служб регулировали движение.

– На что ты намекаешь? Думаешь, это провернул кто-то из местных?

– Или кто-то из Центра, решивший косить под местного. Мы пригласили экспертов из Главного бюро расследований. Но никому ни слова. Как называется этот сыр?

– «Заздравный». Продаётся в магазине «Глоточек и кусочек».

Броуди задумчиво хмыкнул, угостил Коко сырными крошками и снисходительно прореагировал на желание Юм-Юм поиграть со шнурками его ботинок. Да, многое изменилось со времен неудачного знакомства этой троицы. Уходя, шеф полиции заметил:

– Если твой башковитый кот сумеет найти ключ к разгадке, будь так добр, дай мне знать.

Броуди ушёл, а Квиллер вдруг совершенно отчётливо понял, что вчерашний душераздирающий вопль Коко был «погребальным плачем» в память о том, у кого насильственно отнимали жизнь. Но ведь это случилось за тридцать миль! Как, как он мог это знать?!

Квиллер встряхнул головой. Стремясь проникнуть в мысли этого кота, легко и спятить. Да, а не связана ли эта смерть ещё с какой-нибудь тайной? Обычно ведь именно так и бывало.

ДВА

Брр был не только самым старинным городишком округа, но и самым холодным. (Гостей здесь просят не купаться и не падать за борт во время лодочных прогулок.) Кроме того, этот весьма живописный город был буквально нашпигован памятниками старины. Приезжим непременно показывают естественную гавань, чей рог представляет собой скалу, увенчанную отелем с немыслимым названием: «Пирушка». Буквы укреплённой над фасадом вывески так велики, что каждый плывущий по озеру за целую милю свободно читает сверкающую неоном надпись: CTOЛ. НОЧЛЕГ. ВЫПИВКА.

Здесь, в кафе «Чёрный медведь», подают лучшие во всём округе бургеры. При входе стоит чучело угрожающе поднявшегося на задние лапы медведя, а за стойкой посетителей приветствует хозяин, походкой вразвалку, лохматой бородой и косматой гривой весьма напоминающий косолапого хозяина леса.

В понедельник утром Квиллер позвонил владельцу этого заведения Гарри Пратту, чтобы поговорить о праздновании дня рождения города, и нисколько не удивился, получив приглашение на ланч. Кафе отличалось простотой убранства и обихода, привлекательной для любителей лодочных прогулок, рыбаков и туристов с палатками, и чтобы соблюсти единство кантри-стиля, высокие табуреты, стоявшие вдоль длинной стойки бара, были, как и положено, несколько шаткими.

– Присядешь за стойку? – спросил Гарри. – Так будет удобнее разговаривать.

– Прежде всего, поздравляю с удачной идеей называть праздник днём рождения, а не двухсотлетним юбилеем, – сказал Квиллер. – Это вполне в стиле города и понравится вашим гостям.

– Идея безумная, но её примут: ведь мы на пятьдесят лет старше Пикакса. Я слышал, что они хотят обставить всё очень торжественно. Но зато нам доступно то, что в Пикаксе невозможно. Например, парад из двухсот прогулочных яхт под развёрнутыми американскими флагами. Зрелище обещает быть фантастическим. Команды телевизионщиков прикатят отовсюду.

– А что, у вас на самом деле столько яхт?

– Что за вопрос! Уже составляют списки. Все городки побережья хотят участвовать. Для детей сделают гигантский деревянный торт с двумя сотнями электрических свечек. Загадай желание, подуй хорошенько – и они сразу погаснут. Штука в том, что мы можем придумывать трюки, которые ни за что не прошли бы в Пикаксе.

Гарри отошёл обслужить других посетителей, и Квиллер с удовольствием отдал должное бургеру, известному среди своих как «Медвежий». Когда Гарри вернулся, заговорили о спектакле, воссоздающем времена Великого урагана 1913 года. Решено было устроить его в танцевальном зале отеля, там же, где был показан и «Грандиозный пожар».

– Ты, разумеется, помнишь, Гарри, что в представлении участвовала помощница, которая сидела за магнитофоном и в нужный момент включала музыку и голоса, записанные на плёнку. Можно попросить Нэнси Финчер помочь и на этот раз? Она была хороша во всех отношениях.

– Но вышла замуж за организатора собачьих бегов в Айдитароде и умчалась в Миннесоту вместе со всеми своими тридцатью сибирскими лайками. Но не горюй. Я знаю парня, который отлично справится.

– Лучше бы девушку, Гарри. Это привносит разнообразие, делает зрелище интереснее. Но она должна выделить время для нескольких репетиций, иначе нам не сработаться. Точность включения звука – успех представления.

– Минутку. – Гарри отошёл в конец стойки и обслужил любителя пораньше закусить и парочку любителей пораньше выпить.