Раздвинув шезлонги и этим высвободив игровую площадку, Квиллер принялся плавно помахивать галстуком: вверх-вниз, взад-вперед, вправо-влево, а коты прыгали, пытаясь ухватить его, промазывали, падали на спину, отряхивались и прыгали снова.
Наигравшись до полного изнеможения, они разлеглись, каждый в любимом углу, и оба принялись следить за жучками-букашками, ползавшими снаружи по сетке беседки.
А Квиллер снова углубился в мысли об июне. Неплохо будет предложить читателям поупражняться в сочинении стихов о первом летнем месяце. А в качестве приза выставить фирменные жёлтые карандаши с выбитой на них золотом надписью «Перо Квилла».
Погружённый в раздумья, он вдруг уловил знакомое «кх-кх-кх» – звук, который Коко приберегал для змей, больших собак и браконьеров с ружьями на плече. Сиамцы, повернув головы, вглядывались в росший за беседкой густой кустарник. Квиллер прищурился, стремясь обнаружить причину беспокойства. Но у него были только глаза, а у котов ещё и шестое чувство.
Пытаясь понять, что происходит, он вдруг увидел, что листва заколыхалась, пропуская на свет божий трёх необычного вида птиц. Таких странных существ он ещё никогда не встречал: уродливые маленькие головки, сидящие на змеиных шеях, тощие продолговатые тела и невероятно длинные, покрытые чешуей лапы-ноги.
Они неторопливо оглядывались, словно решая, не купить ли им этот участок, пока клокотание в глотке Коко и завершивший его резкий звук не заставили их поспешно ретироваться обратно в кусты.
Трое в беседке растерянно безмолвствовали. Коты распушили хвосты, и – Квиллер чувствовал – с его усами тоже случилось нечто похожее. Опомнившись, он первым делом решил позвонить Торнтону Хаггису, который прожил в Мускаунти всю свою жизнь и знал ответ на любой вопрос или как минимум знал, где его обнаружить. Торна, недавно получившего звание «Волонтер года», всегда можно было найти либо в деревеньке для пенсионеров, где он помогал толкать кресла-каталки, либо в приёмном покое больницы на подхвате у регистратора. На этот раз Квиллер нашел его в Центре искусств, где Торн самолично снял трубку.
– Дежурная выбежала в парикмахерскую, и я заменяю её на посту, – объяснил он. – Можешь не объяснять мне, зачем ты звонишь, Квилл. Конечно же, в связи с Великим ураганом. Так вот: я выискал всё что можно и теперь сортирую материал. Могу занести его завтра к тебе в амбар. Будешь дома?
– Если куда-нибудь выйду, сунь его прямо в морской сундучок.
Возле чёрного хода стоял потрескавшийся деревянный ящик, в который при надобности кидали бандероли или пакеты с заказанной в магазине едой, а однажды подкинули двух бездомных котят.
– Знаешь, Торн, несколько минут назад мне пришлось наблюдать что-то очень странное. Сидел себе в беседке и вдруг увидел, как из леса вышли три отвратительно уродливые птицы. Ростом от двух до трех футов. Вид фантастический. Под подбородком красные мешки, которые правильнее всего назвать словом «хищные».
– Что ты сегодня пил за ланчем, Квилл? – шутливо спросил Торн после секундной паузы. – По описанию очень похоже на диких индюков, но эти индюки не водятся в Мускаунти, во всяком случае в последние тридцать лет. Мои сыновья обожают охотиться на птиц и, чтобы пострелять индюков, ездят обычно в Миннесоту или в гористую часть Мичигана.
– Любопытно… – протянул Квиллер. – Мои коты тоже их видели. Причем Коко издал крик дракона и этим обратил их в бегство.
Квиллеру очень давно хотелось найти объяснение удивительной интуиции Коко. И теперь, взяв дневник, он изложил всё приходящие по этому поводу соображения в письме, адресованном самому себе.
Четверг, 12 июня
Снова читал «Тигр в нашем доме». Прекрасная книга! Всегда мечтал написать солидную монографию, требующую нескольких лет предварительной исследовательской работы. Но, к сожалению, не хватает целеустремленности.
И всё же книга вдохновила заняться выяснением родословной Коко. Может ли он быть потомком наделённых сверхъестественным даром кошек древнего Сиама? Сколько поколений отделяет его от царственных предков?
Что я знаю о нём? Очень мало. Только то, что хозяин, у которого он жил в Центре, носил фамилию Маунтклеменс и вроде бы получил кота от сестры, живущей в Милуоки.
Сотрудничая в «Ежедневной чехарде», я снимал комнату у одного искусствоведа, владельца старого викторианского особняка. Он называл себя Джордж Бонифил Маунтклеменс Третий. Боже, какой это был напыщенный осел! Никто не верил, что его имя – подлинное. Жил он у себя на втором этаже в окружении прекрасных произведений искусства и в компании сиамского кота, которого он называл Као Ко Кун. Когда Маунтклеменса убили, кот перебрался ко мне и получил сокращенное имя Коко. Но я часто думал, что, встретив кого-нибудь из Милуоки, непременно спрошу: а) есть ли в городе семья по фамилии Маунтклеменс? и б) занимается ли кто-то в Милуоки разведением сиамских кошек?
Думаю, что спрошу об этом девицу со странным именем Лиша.
ЧЕТЫРЕ
Утром в пятницу Квиллер покончил с описанием июня, потратив на него чуть меньше положенной тысячи слов. В последние недели он завёл дополнительную рубрику – образчики кошачьей мудрости из «Альманаха рассудительного Коко».
«Рассудительный Коко думает: Лучше полблюдца сливок чем ничего… Шанс дают только однажды, так что, пока никто не смотрит, быстро тащи к себе отбивную… Зачем выпрашивать ужин? Проще уставиться в пустую миску и ждать» .
Виновником появления афоризмов рассудительного Коко был Бенджамин Франклин. Перечитывая его во время написания очередной колонки, Квиллер вдруг загорелся идеей спародировать «Альманах бедного Ричарда». Задумано это было как одноразовая шутка, но рассудительный Коко пленил читателей, и они дружно потребовали продолжения. Пришлось познакомить их с такими суждениями, как: Человек работает от зари до зари, а кот умеет прокормиться и не шевельнувшись… Как ты ни назови собаку, от неё всегда будет пахнуть псиной… Бессловесные животные знают о людях больше, чем бессловесные люди – о животных.
Квиллеру, который и сам говорил, что не умеет долго заниматься одним и тем же, уже надоело возиться с перлами рассудительного Коко. Редакционный офис был завален читательской почтой с образчиками кошачьей мудрости. Главный редактор «Всякой всячины, Арчи Райкер ворчал, что Квиллер создаёт какой-то новый культ.
В результате пятничная колонка «Из-под пера Квилла» завершилась крупно напечатанным объявлением, гласившим:
РАССУДИТЕЛЬНЫЙ КОКО УХОДИТ
В БЕССРОЧНЫЙ ОТПУСК
Сбросив с души этот камень, повеселевший Квиллер прихватил сиамцев и отправился на берег – проверить, в каком состоянии находится пляжный домик. Ребята из службы Патрика О'Делла должны были проветрить комнаты, вымыть окна, подмести полы и стереть пыль. Хотелось надеяться, что они также расчистили подъездную дорожку и территорию вокруг дома от нападавших за зиму веток.
Сиамцы, свернувшись калачиками, мирно покачивались в своей переноске. Откуда они знали, что едут на пляж, а не к ветеринару? Вероятно, за милю учуяли воду и теперь тихо урчали от удовольствия.
Когда ближе к берегу дорога начала крутить и синяя гладь озера замелькала на поворотах то с одной, то с другой стороны, пассажиры на заднем сиденье заметно оживились. Машина свернула к владениям «К.» и, петляя по узкой грунтовой дорожке среди зарослей одичавшей вишни и низкорослых дубков, выехала на гребень песчаной дюны.
