„Ему нравится, – решил Квиллер, – он проходит курс лечения“.

Затем он произнёс слово, которое всегда давало результаты:

– Вкусненькое!

Слышно было, как Юм-Юм топочет вниз с балкона. Что касается Коко, то он степенно вышел из пирамиды и отряхивался до тех пор, пока не вернул себе прежних размеров. Квиллеру не давало покоя только одно: в тот самый момент, когда Коко покинул центр пирамиды, зажёгся свет и загудел холодильник. На деревьях по направлению к западу появились отблески – огни Мейн-стрит.

Не размышляя больше над тем, оправданны ли его подозрения, Квиллер немедленно заработал отвёрткой, разбирая пирамиду. Он осторожно вынес жерди из сарая и забросил их подальше в джунгли, которые представляли собой останки фруктового сада.

– Ух-ух-ух… ух-ух, – передавал сообщение Маркони.

– Тебе того же! – заорал Квиллер.

На следующий день после того, как отключили свет, Квиллер пожалел, что, не подумав, выбросил жерди от пирамиды. Временное повреждение электросети – было оно совпадением или нет? Проведя несколько экспериментов, он, возможно, написал бы об этом колонку, если, конечно, Коко захотел бы сотрудничать. Кот не любил делать что бы то ни было по чужому замыслу и любой попытке запихнуть его в искусную клеткообразную ловушку противодействовал бы шквалом рыков, шипения, вырываний и извиваний. Тут ход мыслей Квиллера прервала утренняя сводка новостей по местному радио:

„Полиция выясняет обстоятельства убийства, происшедшего вчера вечером в Содаст-сити в таверне „У путей“. Джеймс Генри Дакер, двадцати четырёх лет, был убит во время поножовщины, возникшей, когда погас свет. Вечером в таверне футбольные болельщики отмечали окончание игры. Электрокооператив Мускаунти не может найти причину временного прекращения подачи электроэнергии, в результате которого весь округ погрузился во мрак с половины двенадцатого до без четверти двенадцать. По словам представителя кооператива, никаких повреждений оборудования не наблюдалось. Метеорологическая служба „Радио Пикакса“ также не предсказывала грозы или штормовых ветров. Расследование происшествия продолжается“.

Убийство полностью изменило ход мыслей Квиллера. Если он только намекнёт о своей догадке в печати, все американские средства массовой информации – жадные до странных новостей – налетят на него как коршуны. Из Центра в Мускаунти понаедут телевизионные съемочные группы и команды обозревателей новостей; семья Джеймса Генри Дакера возбудит против Коко дело на три биллиона. „Забудь об этой идее“, – сказал он себе.

Что же касается жертвы, то жители Чипмунка часто подвергались насилию, а выпивки после футбольных матчей всегда пользовались дурной славой, особенно в Помойке, известной бесчинствами в барах. Квиллер вполне мог представить себе вопли, грохот переворачиваемых столов, скандальные выкрики и звуки разбиваемых бутылок – весь этот бедлам, спровоцированный кромешной тьмой. В этом бедламе можно было бы разрядить автомат – никто бы не заметил.

Нечто подобное происходило сейчас и в амбаре.

– Кормление зверей в зоопарке! – возвестил он, стараясь перекрыть какофонию визга и пронзительного мява. – Ребятки, давайте сделаем исключение ради копчёного лосося с Аляски! – заклинал Квиллер голосом, пригодным для Карнеги-холла. – Этого лосося коптили над костром из настоящей ольхи! Процесс вековой давности! – Теперь он уже читал то, что было написано на консервной банке, и чем громче он взывал, тем громче вопили коты. Все трое просто обожали тренировать легкие. В такие дни, когда воздух был чист, а окна открыты, их упражнения для голоса слышали аж у театральной стоянки.

Чтобы позавтракать тоже, Квиллер отправился пешком в центр города в закусочную Луизы. На обратном пути он зашёл в библиотеку, чтобы проведать Полли.

– Где были вы с Бутси, когда погас свет? – поинтересовался он.

– Мы оба рано угомонились и поэтому абсолютно ничего не заметили, не ответила Полли с необычным для столь раннего часа утомленным видом. – Мне стало как-то не по себе после ужина с Хасселричами. Еда была тяжёлой, а в последнее время у меня ухудшилось пищеварение.

– Может, я повторяюсь, Полли, но ты слишком беспокоишься о доме.

– Вполне возможно, но ведь это ужасно ответственное дела Сейчас я разрабатываю цветовую отделку. Надо держать в уме местоположение каждой комнаты, выбирать между яркими или блёклыми цветами и оттенками, чтобы они подходили к той или иной обстановке, и так далее.

– Фран Броуди в два счета сделала бы это для тебя.

– Но я хочу это сделать сама, Квилл. Я тебе уже говорила! – резко сказала она. – Если я ошибусь, то сама уже буду готова к этим ошибкам. – Затем, вопросительно подняв брови, спросила: – А как миссис Робинсон понравился ужин у Типси?

„Ага! Женщины это уже обсудили, – подумал Квиллер. – Робинсон с Алсток, а Алсток с Дункан“.

– По-моему, – ответил он, – на неё всё произвело благоприятное впечатление. Хотя, если бы ты была с нами, было бы ещё чудесней. А чем библиотечных дам кормили на ужин? Опять пирогом с варёной курицей?

– Неким подобием еды из индейки, – холодно ответила Полли.

Обычно Квиллер заводил речь о еде, чтобы пригласить Полли на ужин. Сегодня он вместо этого спросил, где стоят книги о собаках. Сказал, что задумал написать колонку о чау-чау. Ужины с Полли всё больше смахивали на обязательство, а не на удовольствие.

По пути к выходу Квиллер остановился посмотреть, чем сейчас занимается Гомер Тиббит.

– Железными дорогами! – заявил старик. – С главной артерией округа во времена угледобычи и лесозаготовок, все поезда тогда работали на пару. Я вырос на ферме недалеко от Литл-Хоуп и знал язык свистков раньше, чем выучил алфавит. Пятилетним мальчишкой братья брали меня по субботам в город, и мы смотрели на проходящие поезда. Помню станционную платформу: деревянные доски сколочены гвоздями, шляпки которых были величиной с десятицентовик. В Литл-Хоуп поезда останавливались лишь по требованию, большинство же проходило мимо. Я слышал, как они приближались, стук становился всё громче и громче, пока наконец огромные чёрные колеса, грохоча, не прокатывались мимо. Всё это выглядело устрашающе, уверяю вас! Семьдесят пять тонн стали, изрыгающей пламя!

– А крушений было много?

– Да, крови пролилось немало, и в основном ради того, чтобы прибыть вовремя. Точность прибытия приносила прибыль ССЛ и премию машинисту, поэтому он и гнал, стараясь в срок доставить груз на готовое к отплытию грузовое судно… Когда-нибудь я напишу об этом книгу.

Забирать почту и ежедневную газету Квиллер обычно ходил пешком, но сегодня отправился вниз по тропинке на машине, чтобы завезти на площадку напитки. Наутро после того, как выключили свет, единственным помощником Эдди оказался один из коренных жителей Мускаунти – молодой блондин исполинского сложения.

– А где Дурли? – спросил Квиллер.

Эдди подошёл к нему и стал затачивать карандаш.

– А хрен его знает. Мож, где-то завис.

– Слушайте, а где вы были вчера вечером, когда погас свет? – поинтересовался Квиллер.

– У приятеля. Это длилось недолго.

У Эдди были красные глаза и явный упадок сил, да и у Квиллера не было настроения задерживаться. Он хотел скорее прийти домой и почитать, что „Всякая всячина“ пишет об убийстве.

Заголовок гласил:

ЗАТЕМНЕНИЕ ВЫЗВАЛО УБИЙСТВО В БАРЕ