– У меня свой ключ. Нет проблем. Назначай время! – ответил Квиллер.

Квиллер поставил будильник на ранний час, ожидая, что суббота – день открытия книжного магазина – принесёт больше трудностей, чем радостей. Проснувшись, он первым делом позвонил Полли, но, как сообщил автоответчик, её можно было застать в книжном магазине – в любое время после восьми утра.

Работа там начиналась в половине десятого, из чего Квиллер сделал вывод, что она выехала из дому в Индейской Деревне очень, очень рано… если только не переночевала в Пикаксе – в гостинице, или у одной из подруг, или (что маловероятно) в спальном мешке на полу своего кабинета.

Он набрал номер «Сундука пирата» и выслушал сообщение: «Магазин открыт с половины десятого до пяти».

Включив кофеварку, он приступил к кормёжке своих питомцев, но они не выказывали и тени интереса к его хлопотам. В нервном возбуждении они шныряли по кухне, вспрыгивали на стол, тут же спрыгивали с него, глазели в окно, и уши у обоих стояли торчком под таким углом, который означал: «Внимание! Опасность!»

Выйдя из дома, Квиллер обнаружил источник тревоги. Похоже, к западу, по направлению к Мейн-стрит, непрерывным потоком двигались автомобили; шум моторов усиливался гудками полицейских пикапов и ревом сирен «скорой помощи». Квиллер надел оранжевую бейсболку, проверил, в кармане ли журналистское удостоверение, и направился к месту действия.

Дорога через лес выводила прямо на автостоянку у театра. Она была набита битком. По Мейн-стрит машины двигались впритык, а на обочинах стояли припаркованные – законно и незаконно – бампер к бамперу. Тротуары были запружены пешеходами; оставив автомобили на стоянках у церквей, библиотеки и административных зданий, люди дальше следовали к центру города пешком.

Квиллер продирался сквозь толпу, взывая почти на каждом шагу:

– Пропустите! Разрешите пройти!

Его весело, с шутками пропускали. Люди были в праздничном настроении:

– О, мистер К.! Пришли познакомить Коко с Данди?

Они шли посмотреть на настоящий пиратский сундук, на скульптуру кота Уинстона, на живого библиокота и книгу, которая стоит пять тысяч долларов.

Квиллер упорно протискивался сквозь толпу, лишь раз свернув во двор какого-то дома, чтобы спокойно позвонить Полли по мобильному.

– Ты сегодня рано… – сказал он, услышав её голос.

– Мы все давно уже здесь, вырабатываем план действий, – отвечала она с обычным спокойствием. – Все сотрудники плюс трое охранников из служ6ы безопасности. Будем пропускать публику небольшими группами, проводить по магазину, вниз по лестнице в помещение ЦЭС, а оттуда на выход: вверх по лестнице нижнего этажа – к северной стоянке.

– А где будет Данди?

– В витрине, той, что с южной стороны, – вместе с выставленными там книгами, со своей подушкой, тряпичной куклой и зубной щеткой. Очередь на вход в магазин будет двигаться мимо витрины и млеть в восторге от этой сцены. А внутри охранники станут их поторапливать: «Не задерживайтесь, не задерживайтесь! Ещё десять тысяч ждут на входе».

Она говорила без малейшего волнения, словно цитировала параграф из руководства по заведованию книжным магазином.

– Позови меня, пожалуйста, если понадобится помощь.

– Спасибо, Квилл. Но Олден Уэйд уже здесь, и он обеспечит порядок в торговом зале, а внизу, у Лайзы, целая команда волонтёров, и молодой человек из кондоминиумов в Уинстон-парке вызвался бегать по поручениям. Он на вид немного неряшлив, но вполне мил. Он дружит с Пегги. Это она придумала поместить Данди в витрину – от греха подальше.

– Как он там себя чувствует? – поинтересовался Квиллер, знавший на собственном опыте, что такое кот с чувством собственного достоинства.

– Данди очень покладистый и легко адаптируется.

– Ясно… Так я позвоню позднее, если мой звонок не помешает.

– Нисколько! – Полли говорила ужасно деловым тоном!

Квиллер повернулся и пошёл домой. Помощников у неё было более чем достаточно.

В амбаре сиамцы переваривали завтрак, лежа в треугольнике солнечного света, льющегося в одно из причудливых окошек. Ещё несколько минут, и светило уйдёт – переместится, а вместе с ним и коты, даже не просыпаясь, переместятся на новое тёпленькое местечко.

Квиллер сварил себе чашку кофе и принялся за сундук документов, запечатлевших сто лет жизни в старинном особняке. Ученый отец Вайолет уменьшил это собрание с нескольких тысяч бумаг до нескольких сотен и разместил в хронологическом порядке. Но даже при этом они требовали длительного изучения. Квиллер позвонил Кеннету и оставил сообщение на автоответчике.

Не прошло и нескольких минут, как Кеннет перезвонил.

– Здрасьте, мистер К.! – проговорил он, запыхавшись. – Я всё утро выполнял поручения миссис Дункан – кофе и прочее. Я вам нужен? Надеюсь, что-то интересное?

– Думаю, тебе понравится. Небольшое исследование. Надо разобрать и рассмотреть сундук со старыми документами, поискать среди них материал для книги.

– Мне уже нравится! Когда начинать?

– Вчера. У нас очень сжатые сроки. Как только на улицах рассосутся пробки, я переправлю тебе сундук. И если ты свободен, давай встретимся – совещание за дружеской трапезой. В кафе Онуш есть отдельные кабинеты, где можно уединиться. Ты любишь средиземноморскую кухню?

– Никогда не пробовал. В Локмастере было такое кафе, но мы собирались в другом – в «Зелёной репе».

– Я воздержусь от вопроса, какое там меню, – сказал Квиллер.

– Обыкновенное: гамбургеры. А название оно получило в честь лошади. Зелёная Репа ни одного забега не выиграла, но её почему-то все любили.

Стороны пришли к соглашению. Назначили время.

– Если это ресторан, куда с длинными волосами нельзя, моя соседка меня подстрижёт.

– Отличная мысль, – одобрил Квиллер.

В пять часов, когда двери книжного магазина должны были закрыться для покупателей, Квиллер позвонил Полли и нисколько не удивился, услышав её усталый голос

– Я выжата как лимон, Квилл! Очередь в магазин не уменьшалась почти все восемь часов, и хотя я не дежурила в зале, само присутствие стольких людей выматывает до предела. Ты же понимаешь! Я надеялась, мы сможем вместе поужинать сегодня вечером, но боюсь…

– Ничего, Полли, всё хорошо.

Учитывая предстоящее ему совещание за ужином, это было как нельзя кстати. Впрочем, он знал Полли достаточно давно, чтобы предсказать такую реакцию. Она не одобряла, что он пишет книги о пустяках, считая, что он разбазаривает свой большой талант. А книгу о более чем сомнительном Хиббард-Хаузе сочтёт венцом тривиальности. Она никак не желала понять, что Квиллер считает себя репортёром. А дело репортёра – он был убеждён – писать репортажи, В свои молодые годы он писал репортажи о преступлениях; теперь он писал о жизни – такой, какая она есть в городке, расположенном в четырёхстах милях к северу от чего бы то ни было, Хиббард-Хауз не был жемчужиной архитектуры, но он был частью истории Мускаунти, и о нём стоило рассказать непредвзято, с пониманием, а не с насмешкой.

В сундуке Вайолет оказался конверт с семейными фотографиями, и Квиллер отобрал четыре снимка – представить четыре поколения династии ярких индивидуалистов.

Сайрус, в солидных годах, с тростью в каждой руке и с чем-то вроде тюрбана на голове.

Джеффри, сельского вида джентльмен, в костюме для верховой езды, с хлыстом в руке.

Джесмор, джентльмен и ученый, в костюме из твида, сидящий за роскошным письменным столом в своей богатой библиотеке.

Вайолет, профессор, в академической шапочке и мантии, держащая толстый том – поэмы Байрона, скорее всего.

– Йау! – обрушилось громом на уши Квиллера. «Время обеда!» – объявлял Коко.

У Онуш Кеннета поразили не только обитые латунью столешницы, каплевидные подсвечники и экзотические ароматы, но также приём, оказанный Квиллеру. Сама Онуш в поварском колпаке вышла из кухни приветствовать их, а обслуживающий персонал, казалось, был вне себя от радости.