— Крюгер, твоя разведка… говно, — устало говорю я, сдирая с себя ремень, чтобы наложить жгут. Вышеупомянутый революционер ловко и быстро отползает от меня, успевая еще тащить за собой беспамятную Стеллу со следами обморожения на плечах. Понимаю его опасения, потому как могу и вцепиться в кого-нибудь из них ради крови, но, убедившись, что пуля лишь проткнула кожу, завязнув в слишком плотных мышцах, лишь вредно договариваю, рывками выковыривая из себя горячий кусок свинца, — И план у тебя говно! И люди говно! И сам ты говно!!

— Пошёл в жопу, Дрейк! — огрызается одноглазый, а затем, увидев, как я кривлюсь, рассматривая опустевший магазин пистолета, перекидывает мне своё стреляло, — Работай давай!! А я твою бабу потащу!

— Это твоя баба! Ты её уже нанял! — шиплю я, заматывая дырку в ноге. К нам пока не суются, чем нужно пользоваться полностью.

— А ты её трахаешь! Так чья это баба?! — рычит испуганный революционер, хватая зеленокожую за разные места в надежде сделать более транспортабельной. Крики и много-много звуков от автоматных очередей, доносящихся до нас по пещерным переходам, приводят всех в возбужденное состояние. Даже Волди выглядит так, как будто сидел неделю по окопам, а не просто пробежал три километра подземных переходов. Одной Стелле хорошо, она в глубоком отрубе. Будет шишка.

— Кто платит, тот и заказывает музыку! — эти слова мне пришлось сопровождать выстрелами, так как осмелевший от нашей перебранки паникер, испытывая ярость благородную, решил высунуться и полоснуть по нам очередью. В результате его штаны в районе ширинки получили смачную дырку, из которой тут же плеснуло кровью, а сам получатель подарка, хрипя и протягивая руки к паху, упал плашмя, съеживаясь в позу эмбриона.

Не теряя времени, я бодрым одноногим козликом поскакал собирать оружие с трупов. Предстояло отступить и затеряться. А всё как хорошо начиналось…

Упомянув Ахиола, Басх буквально дал мне этим под дых, да так сильно, что лица я тогда не удержал. Хитрый ублюдок сразу понял, что у него на руках фулл-хаус, но взять меня в оборот не смог по двум причинам — во-первых, он совершенно справедливо испугался, куда могут попасть карты и руки, если он попробует выкрутить мне яйца, а во-вторых, что было куда печальнее, кроме имени он ничего не знал. Вообще ничего.

Знал Эскиольд, получивший очень странное письмо, написанное на чёрной как ночь бумаге золотыми чернилами. Причем, от высокоуровневого Должника, разыскавшего напарника Крюгера в глухом, в очень глухом убежище, где престарелый эльф мирно спал, отходя от недели почти бессонных трудов. Простирнув портки, ученый-пенсионер с волосиками назад добежал до ближайшей телеграфной станции, на которой и отбил лепшему другу, чью маму он имел в дни её молодости, шифровку, в которой были несколько панических вопросов и вот это имя.

Далее мы слегка пободались с господином Басхом на тему приоритетов, а жарко поторговавшись, вывели новый маршрут «Надзирающего» таким образом, что между мной и хреновым агрономом оказалось два места, где Крюгер должен был толкнуть свои речуги. Вторым из них были шахты Гюве, где совсем недавно пламенные революционеры освободили от кандалов и ошейников несколько сотен отпетых преступников и своих собратьев по вере в Третьего. Только вот в этот самый момент, когда мы уже спускались в шахты, местный батальон эсхатской армии прибыл, чтобы прекратить все безобразия.

Итак, что мы имеем? Сеть естественных горных проходов, слегка окультуренная местными, несколько сотен озверелых и уже вооруженных бывших шахтеров, приблизительно в два раза больше солдат, беспамятную Стеллу, которая вжарила охлаждающим заклинанием по одной пещере, набитой военными (после того, как Басх скормил ей какую-то наркоту!), напуганного до усрачки кота, раненого меня, поймавшего с три десятка пуль Фута, да будет посмертие пацана лучше, чем его жизнь, да запаниковавшего Гарольда, затерявшегося где-то там позади. И, скорее всего, тоже уже поймавшего пулю.

Прелестно.

Впрочем, я уже не раненый, а вполне здоровый, хоть и слегка запылившийся индивидуум с окровавленной фальшивой бородой. Отстреленные яйца редко делают из человека труп быстро, даже если это крикливый полуэльф, а вот мои зубы в горле — наоборот. Теперь мы с Крюгером вооружены автоматами и пистолетами, я бы даже сказал, опасны, не тащи он на своём горбу девчонку… но идеала не существует. С другой стороны, во всех этих шахтах сейчас нет ни единого живого организма крупнее мыши, кто не боялся бы и не злился, так что никаких проблем с отходом я не предвижу.

И их действительно не было три длинных и извилистых коридора, уводящих нас всё дальше от основных очагов текущего конфликта. Лампочки мигали, Крюгер пыхтел, Волди чихал от мелкой пыли, а я шёл, периодически оглядываясь назад и пребывая в полной уверенности, что конкретно за нами никто не идёт. Уверенность была обоснована железобетонно. Никакие безэмоциональные колдуны не будут идти в авангарде войск, штурмующих крысиные норы, набитые преступниками.

Впрочем, обосновано было и то, что «шахты» — это автоматически значит «взрывчатка».

Первый взрыв мы скорее почувствовали, чем услышали. Первым всё понял кот, разразившийся душераздирающим мявом и припустивший вперед со страшной скоростью. Следом, под тревожное раскачивание и звяканье лампочек на стенах, уже скакал я с плечами, занятыми запаленно дышащим Басхом и Стеллой, свисающей вялой тряпочкой.

Гора недовольно содрогалась, сотрясения от взрывов шли один за другим, а я всё скакал за котом, наивно надеясь, что он мудро ведет нас к одному из выходов, руководствуясь своим чутким звериным носом в поисках наиболее свежих ветерков. Это было довольно оправданной тактикой, учитывая, что Волди боялся куда меньше, чем можно было сказать по его истошно-низкому вою, а вот разумные, чьи полные ужаса сигнатуры высветились перед моими глазами, когда смог обернуться для оценки ситуации, делом были совсем другим. Зажевав ягодицами большую часть штанов, я сжал зубы покрепче, продолжая уносить ноги и всё остальное барахло. Позади нарастал грохот обвалов.

К нашему вящему счастью, шахты Гюве отличались адекватной постройкой, с часто пробитыми ходами наружу, так что вскоре я выскочил под ночное небо. Правда, почти сразу за этим событием последовал сброс напарников на каменистую почву и очередь от бедра, срезавшая троицу запыленных вооруженных мужчин, выбежавшую прямо за нами. Пробитые пулями тела разлеглись прямо на выходе из шахты, откуда сейчас валили клубы пыли от обвалов.

— Ма… Дрейк, мать твою! — захрипел, кашляя, Крюгер, — А если это были наши?!

— Хренаши! — тихо прошипел я, оглядываясь по сторонам в поисках целей, — Ты сам сюда отправил оружие и форму со вскрытых складов! Их не различить! Поднимайся! Двигаем!

— Н-ненавижу тх-ебя…, - с натугой прокаркал стоящий на карачках лидер революции, — …хренов Дх-олжник!

Его глотку нехило забила пыль, поднявшаяся в пещерах шахт от бегающего народа и взрывов.

— Я тебя сейчас за жопу укушу, — всерьез пригрозил я, нервничая из-за открытой местности вокруг, — А потом уволоку в дирижабль. Сам его поднимать будешь.

— Всх-таю!

Ну вот так всегда. Люди шевелятся только если им угрожает хорошо знакомая и серьезная опасность. Вроде моих по-человечески тупых, но очень эффективно грызущих зубов.

Надо с собой мышь носить. Или не носить, будучи гномом, жирных отожравшихся людей и полугоблинок.

Ну хоть какой-то плюс.

Уход на «Надзирающем» стал тем еще приключением в отсутствие не желающей приходить в сознание Стеллы. Севший за штурвал Крюгер владел определенными навыками пилотирования этой штуковины, но по сравнению с красноволосой был полным новичком. В результате, вместо того чтобы тихо уйти из леса, расположенного на территории шахт по плавной траектории, мы гордо дали «полный вверх», молясь всем богам, демонам и прочей ерунде о том, чтобы нас сейчас не расстреляли военные к чертовой матери. Безлунная ночь, высокие деревья и направленное не в сторону зеленых насаждений внимание армии позволило нам ускользнуть. Наверное, чудом.