— Свежие.

Шторм принялся осматривать местность. Через некоторое время он остановился и поднял голову.

— Риг, поди-ка сюда. Как ты думаешь, что бы это могло быть?

Здоровяк-фермер подошёл вразвалочку и посмотрел на то место, куда указывал Шторм. Потом растерянно пожал плечами:

— Не знаю. Дождь тут прошёл, что ли?

Он ещё раз вгляделся в крошечные, почти невидимые следы,

— Их видно, только если смотришь под определённым углом. Думаешь, то, что оставило эти следы, может иметь отношение к гибели якобыков?

— Не знаю. Но следы эти запомню, — пообещал Думарой и мрачно добавил: — Наверно, надо было всё-таки заставить парнишку вернуться в пастушью хижину на тропе, как бы он там ни отнекивался. До Великого Уныния ведь ещё довольно далеко. Парнишка должен был ночевать куда ближе к пустыне.

Шторм дал Баку сигнал осматривать местность. Сурра тоже повиновалась приказу. Теперь, когда кошка видела, что они столкнулись с реальной опасностью, она держалась очень деловито. Шторм вскочил на коня и пустил его лёгким галопом.

— Одно из двух: либо мы приедем вовремя, либо уже опоздали. Единственное, что нам остаётся, — это ехать дальше.

Тани была вне себя. Она сочла это оскорблением «Ковчегу» и лично своему дяде. Ведь здешний повелитель зверей обещал, то встретит челнок! А вместо него приехал какой-то мужик, сообщивший, что Шторм уехал в пустыню. У них, видите ли, скотина дохнет! Он долго распинался, как это важно и почему Хостин поехал туда собственной персоной и взял с собой двух животных из своей команды. Хамство чистой воды, вот что это такое! Странно, что дядя Брайон ничего не сказал, а принялся, как ни в чём не бывало, обсуждать местные условия.

Тани потихоньку ушла от них и вернулась к челноку. Мэнди будет приятно поразмяться на свежем воздухе. Тани вытащила на улицу насест для парасовы и вбила его в землю рядом с трапом. Потом вынесла из челнока огромную птицу. Мэнди с удовольствием перескочила на насест, убедилась, что поилка и кормушка полны, и принялась оглядываться по сторонам. Арзорец вместе с дядей Брайаном подошли поглядеть на неё.

— Красавица какая! Ишанская парасова, да?

Тани слегка оттаяла. Мэнди действительно была красавицей.

— Да. Учёные подумывали о том, чтобы использовать их в качестве посланцев для повелителей зверей.

Арзорец кивнул.

— Я так и думал, что она генетически модифицирована. Парасовы обычно неуютно чувствуют себя при дневном свете.

Тани было приятно поговорить о своей любимице.

— Нет, Мэнди дневной свет любит! И ещё она может передавать очень длинные словесные сообщения без единой ошибки. Потому ишанские первопоселенцы и назвали их парасовами. «Парасова» — это не сова с приставкой «пара-», то есть «не совсем сова», это от слова «parrot» — «попугай», так что получается — попугайные совы. Потому что они, с одной стороны, очень хорошо умеют подражать человеческой речи, а с другой — летают только по ночам. В просторечии их звали просто «привидениями». Это потому, — улыбнулась Тани, — что они белые и летают абсолютно бесшумно.

Арзорец улыбнулся в ответ.

— Но ваша Мэнди не белая.

— Не белая.

Тани погладила Мэнди, и та откликнулась негромким мурлыкающим звуком. Пёрышки Мэнди были белые, с лёгким желтоватым налётом, плавно переходящим в тёмно-бурый.

— Это для маскировки. Если Мэнди будет сидеть неподвижно, её очень трудно заметить. На Ишане это была естественная мутация, достаточно распространённая. Но там обычные белые сородичи, как правило, убивали мутантов, потому что они были другие и слишком выделялись на снегу. Мы внедрили этот ген намеренно, и теперь все парасовы имеют такую окраску. Но летает Мэнди по-прежнему бесшумно. Почешите ей грудку, она это любит.

Брэд Куэйд опасливо протянул руку к птице. Он никогда ещё не видел такого мощного клюва. Пока он чесал Мэнди грудку, она ласково пощипывала его пальцы. Брэд обратил внимание на узор пёрышек у неё на груди — если смотреть на сову в упор, в глазах начинает рябить и расплываться. Брэд вздохнул.

— Чудесная птица. Надеюсь, у вас достаточно их генетического материала. Жаль будет, если они вымрут.

— У нас его тонны! — рассмеялась Тани. — Ну, в общем, много. Нет, вымирание им не грозит. Спрос на парасов огромный.

Брэд вопросительно вскинул брови.

— За год до того, как ксики уничтожили Ишан, целый корабль тамошних учёных отправился исследовать Ду-Ишан. Это планета-пустыня в нескольких парсеках от Ишана. Они вернулись и сообщили, что этот мир необитаем, пригоден для жизни и там достаточно природных ресурсов, которыми можно торговать.

Тани хихикнула.

— Естественно, не успели учёные закончить свой доклад, как туда отправились сразу три корабля с поселенцами. И ещё три отбыли за неделю до того, как на Ишан напали ксики. С тех пор на Ду-Ишане основали множество ранчо, и парасов там используют для связи, когда не хватает денег на коммы. Или, например, когда пастух отправляется объезжать территорию и каждый вечер присылает доклады.

Она взглянула на Брэда смеющимися глазами.

— Они совсем как ваши лошади. Самовоспроизводятся и не требуют дорогостоящего топлива и инопланетных запчастей.

Краем глаза Тани заметила, как кивает дядя Брайон. Действительно, «Ковчег» размножал и продавал парасов в больших количествах. Теперь и правда преобладала тёмная разновидность парасов. Климат Ду-Ишана, то есть Ишана номер два, напоминал климат Арзора. На тамошних ранчо разводили сернов, крупных туповатых птиц местного происхождения, похожих на земных страусов. Для охраны этих птиц использовали койотов, тоже выведенных из генетически модифицированных животных, созданных для повелителей зверей. Да, кстати! Тани сосредоточилась — и на верху трапа показались две остроухие головы. Брэд Куэйд заметил их сразу же.

— Койоты?

Тани безмолвно призвала их к себе. Звери спустились по трапу и подошли к ней. Тани гордо представила их:

— Это Миноу и Ферарре!

Куэйд подумал, что девушке и впрямь есть чем гордиться. Великолепные звери. Блестящий мех переливался всеми оттенками темно — и светло-серого. Стоило им замереть на месте и они исчезали, точь-в-точь как парасова. Две пары золотистых глаз встретились с глазами Брэда. В их взгляде светился ум, превосходящий даже вековую мудрость койота. Да, понятно, почему эти звери так ценятся на Ду-Ишане. Брэд смотрел на них, не скрывая восхищения. Он обратил внимание, что Тани зарделась от удовольствия.

Обнаружив, что Шторм не явился лично встречать её дядю, девушка сделалась откровенно враждебна. Возможно, она решила, что Хостин таким образом нанёс учёному оскорбление. И каждый раз, как она упоминала о пасынке Брэда, в её тоне проскальзывало презрение. Брэд исподтишка наблюдал за ней. Хорошая кость. Красоткой её не назовёшь, но с возрастом она сделается изящной. Густые чёрные волосы собраны в длинный хвост, переброшенный через плечо. А глаза… Брэд никак не мог понять, какого же цвета у неё глаза. Временами они казались зелёными, временами льдисто-серыми. Ей, очевидно, восемнадцать-девятнадцать, она на семь или восемь лет моложе Хостина. Её родственники, очевидно, ирландцы, но в Тани чувствовалась примесь какой-то иной крови.

Судя по паре замечаний её дяди, девушку они с женой воспитывали сами. Это сулило проблемы. Что у старших на уме, то у детей на языке. Если ведущие специалисты «Ковчега» испытывают неприязнь к повелителям зверей, то, возможно, Шторм напрасно надеется раздобыть новых партнёров для своих животных. То, что произошло на Фремлине, не обнадёживало. Но Брэд счёл необходимым побеседовать с учёными, дабы умерить их обиду, вызванную тем, что его сын не явился лично встречать челнок. Ничего, Хостин должен вернуться к завтрашнему дню. Вряд ли дело, по которому его вызвал Думарой, настолько серьёзное… Брэд вздохнул. Он по опыту знал, что мелкие неприятности имеют тенденцию перерастать в крупные. По крайней мере, рассчитывать следует на худшее. Он надеялся, что Шторм именно так и делает.