— Ну, и что дальше было?

— Сначала хотели с ней по-хорошему разговор завести, да она еще горячей парня оказалась, стрельца ножом пырнула и бежать! Если бы в юбках не запуталась, нипочем бы не поймали. А так свалили, связали по рукам и ногам и отнесли в дьяков дом, а там слышал, посадили в погреб, на холодок, до разбора.

Если он не врал, а было похоже на то, то Маруська своим неуемным темпераментом и умение владеть ножом заварила порядочную кашу. За убийство стрельца у нее вполне могли быть неприятности, «несовместимые с жизнью». Нужно было, пока маховик судопроизводства не закрутился, вытаскивать ее из этой истории.

— И как ее оттуда выручить? — спросил я, передавая серебро хозяину.

— Если есть чем заплатить, то можно кое с кем поговорить. Дьяк-то не больно щедр, людишек своих серебром не балует.

— За деньгами дело не станет, если поможете, и нужного человека, и тебя отблагодарю.

В подтверждении серьезности намерений, я отсчитал и показал ему десяток ефимок, сумму, по этим временам огромную. Глаза хозяина загорелись ярким пламенем.

— Хорошо, подожди час, будет тебе племянница, — торопливо сказал он. — Пока иди, посиди у меня на подворье, в тенечке.

Я помахал рукой Федору, он подъехал, и мы оба укрылись во дворе. Как только дело коснулось реальных денег, все сразу же завертелось. Спешно куда-то побежали два мальчишки, засуетились возле избы женщины. Нам даже принесли скамью и предложили испить кваса. Хозяин не вызывал у меня полного доверия, потому я выбрал место вблизи забора, так, чтобы на всякий случай иметь пути отхода Федор мрачно наблюдал за общей суетой, не снимая руки с эфеса сабли. Я рассказал ему о договоре, но это его не успокоило.

— Думаешь, не обманут? — спросил он.

— Надеюсь, — без большой уверенности ответил я.

Вообще-то, так напрямую использовать только денежный рычаг я решился впервые. Поджимало время, и организовывать нападение на укрепленный дом, потом устраивать похищение с неминуемыми жертвами, погонями, вероятным вмешательством властей я не хотел. Поэтому и решил попробовать самый стандартный во все времена путь решение проблемы. И, кажется, не ошибся.

Не прошло и двадцати минут, как во двор быстрым шагом вошли два прилично одетых человека в кафтанах из дорогого сукна, расшитых шелком сапогах и, внимательно оглядев нас с Федором, торопливо исчезли в избе. Спустя пару минут они выскочили наружу и, не глядя по сторонам, спешно вышли за ворота. Из избы вскоре вышел хозяин, подошел к нам, сказал как бы скучающим голосом:

— Готовь денежки, скоро вашу девку привезут. Только расчет, как договорились, со мной.

— А не обманешь? — недоверчиво спросил Федор. — А то смотри у меня!

— Не бойся, не обману. Это ты давеча сечу на улице устроил? Славно, я смотрю, тебя разукрасили!

Парень сердито фыркнул и потрогал синяк под глазом. Я подумал, что неплохо бы оставить хозяина при нас, на случай, если понадобится заложник.

— Садись, отдохни, — пригласил я его, теснясь на скамье.

Тот тотчас присел. Это обнадежило. Говорить нам с ним было не о чем, разве что о погоде, однако он тему разговора нашел, вспомнил придуманный мной повод для знакомства, спросил:

— Сам-то из Китежа?

— Какого еще Китежа? — удивился я.

— Ты же сам спрашивал, как туда проехать.

— Я спрашивал о Киеве.

— А где это?

— Там, — махнул я рукой на запад, — за тысячу верст.

— Не знаю, не бывал. И как там у вас?

— У нас хорошо.

Разговор, как и всякий ни о чем, был глупый но позволял скоротать время.

Напряжение постепенно нарастало. Хозяин держал себя уверено и спокойно.

— Скоро девку приведут? — нетерпеливо, спросил я. — Сам дьяк-то не помешает?

— Ускакал еще ночью, у него крестьяне бунтуют, так что ему сейчас не до девок. А как приедет, холопы соврут, что померла или убежала. Ты не сомневайся, у нас все без обмана.

— Твоими бы устами мед пить, — похвалил я.

— Можно и курное вино, я не откажусь, — засмеялся он.

Однако развить тему выпивки и, как я заподозрил, «„магарыча“, он не успел. В открытые ворота въехала крестьянская телега, запряженная малорослой крестьянской лошаденкой. Ее под уздцы вел один из давешних гостей.

— Вот и привез, давай деньги, я с ним сам разочтусь, — сказал хозяин.

— Погоди, кого он привез, где племянница?

— В телеге, да ты не сомневайся, у нас без обмана.

Однако деньги я отдать не спешил, сначала хотел увидеть «товар». Мы подошли к телеге. В ней лежало два завернутые в рогожу продолговатые тюка. Мелькнула мысль, что девушку убили.

— Распеленай девку, Кирилыч, — обратился к подводчику, хозяин. — Пусть удостоверятся, что у нас всё честно.

Кирилыч «распаковал» один из тюков. Там оказалась связанная по рукам и ногам Маруся. Рот ей перевязали тряпкой, и она могла только мычать и угрожающе таращить глаза.

— Ваша? — поинтересовался Кирилыч.

— Наша, — в один голос воскликнули мы с Федором..

— Тогда денежки предоставь и можешь забирать, — со значением произнес хозяин, тревожно наблюдая за нашим поведением.

Я без торга пересыпал ему в ладонь серебро, и он сразу же обмяк, заулыбался. Федор начал спешно перерезать путы, освобождая свою суженную.

Маруся, наконец поняв, что здесь происходит, подкатила глаза и потеряла сознание.

— А вторую брать будете? — неожиданно спросил меня Кирилыч.

— Вторую, — повторил за ним я, — какую вторую?

— Мы вам обеих девок привезли, что в погребе сидели, на выбор. Нужно, можем и другую уступить, Дашь пару ефимок и владей.

— А ну-ка покажи, — попросил я.

Тот распаковал и вторую пленницу. Эту девушку я никогда раньше не видел. Вид у нее был совершенно безумный. Она не понимала, что происходит, и с ужасом смотрела на нас красными от слез глазами. Волосы у нее были всклочены, лицо распухшее, так что «торговец» сам, рассмотрев свой товар, сбавил цену:

— Так возьмешь? Я уступлю.

— Зачем она мне? — отказался я.

— Бери, девка хорошая, — без уверенности в голосе сказал он. — Хотя пол-ефимки дашь, и твоя.

— Ладно, — согласился я, — за столько возьму. Федя, освободи девушку.

Пока я рассчитывался за новое приобретение, Федор наклонился над пленницей. Она увидела в его руке нож и забилась в испуге.

— Да не бойся ты, — попытался успокоить ее парень, — никто тебя больше не обидит!

Однако девушка неожиданно, вслед за Марусей, потеряла сознание.

— Ишь, ты какие они нежные! — осуждающе произнес Кирилыч. — Вы забирайте их как-нибудь, телега у меня непродажная.

Внезапно у меня в голове мелькнула безумная идея.

— А ну-ка, давай отойдем на два слова, — предложил я продажному холопу.

— Чего еще? — недоверчиво сказал он, как мне показалось, опасаясь не столько меня, сколько себя. — Больше ничего продавать не буду, и не уговаривай.

— А если дам хорошую цену? — спросил я, отходя от подводы.

Лицо Кирилыча приобрело страдательно-несчастное выражение. Холоп попытался бороться с собой, но это продолжалось недолго, и он как загипнотизированный двинулся следом за мной. Еще не зная, что его попросят продать, он внутренне оказался готов к любому нехорошему поступку.

— Ну, никак не могу, лошадь-то не моя, что я Евсеичу скажу? — просительно бормотал он, сам в уме продумывая цену, чтобы, упаси Боже, не продешевить.

— Мне лошадь не нужна. Отвезешь девок до дома и забираешь назад, — успокоил я его щепетильность. — Мне твой дьяк нужен. Вот за него я хорошо заплачу!

— Дмитрий Александрович? — пораженно воскликнул Кирилыч. — Да как же я его тебе продам?

— Сам подумай, — продолжил искушать я, — его можно беленой опоить или просто напоить вином. Не мне тебя учить, ты человек мудрый, опытный. А потом положишь его, как девок, в подводу и привезешь ко мне. Он и не узнает никогда, кто его продал.

— Вот ни гадал, ни чаял, — ошарашено бормотал Кирилыч, — чтобы своего боярина взять и продать. Нет, это никак невозможно! Да его же стрельцы охраняют, с ними придется делиться.