Но вот Джон почувствовал, что больше не в силах оставаться здесь. Громко опустив чашку на блюдце, он встал. Мисс Крукшенк взглянула на него с неподдельным разочарованием.

– Неужели вам уже пора?

Джон нахмурился. Он вспомнил о самовлюбленном супруге Марианны. Неужто и он такой же эгоистичный и невнимательный? И Джон заставил себя улыбнуться.

– Я решил, что вы не откажетесь от прогулки, мисс Крукшенк, – произнес он, осененный запоздалой мыслью, которая его нисколько не вдохновляла. Но сейчас не следовало думать о себе. – Может быть, на свежем воздухе вам станет лучше? Как вы смотрите на то, чтобы проехаться по парку?

Она засияла в одно мгновение.

– Ой, я с удовольствием. Только велю принести шаль. – Она пошла в противоположный конец комнаты, чтобы позвонить горничной. Джон повернулся к миссис Хьюз.

– Я надеюсь, вы присоединитесь к нам? Мы больше не оставим Луизу без присмотра и не позволим ей бродить одной в толпе.

Марианна всегда сопровождала их, но Джон надеялся, что она согласится поехать не только поэтому. После откровенного разговора в ее кабинете ему хотелось положить к ее ногам весь мир, но он мог пока предложить только прогулку по Гайд-парку.

– Конечно, – улыбнулась Марианна. Она позвонила горничной и попросила принести капор и перчатки. Луиза тоже стала одеваться. Джон украдкой смотрел на Марианну.

Они спустились вниз. В прихожей лакей подал ему широкополую шляпу. Надевая ее, Джон усмехнулся. Ему приходится собираться с духом, чтобы всего лишь проехаться по людному парку. А Марианна Хьюз готова была отправиться в кишащие львами африканские джунгли! Возможно, он просто не достоин ее руки, даже если бы и был свободен от всех обязательств. Что он может ей предложить? Ведь больше всего ему хочется вернуться в полутемные комнаты дома, в сад за высокой стеной.

Он помог им сесть в ландо, заняв место напротив. Кучер щелкнул поводьями и направил экипаж вдоль улицы.

Марианна Хьюз заслуживает больше, чем он может ей предложить. Весь путь он молчал.

В парке все было в самом разгаре. Пешеходы фланировали по дорожкам, разнообразные экипажи катили по огибающей парк аллее.

Кучер опустил верх, чтобы они могли наслаждаться легким бодрящим ветерком и еще не палящим солнцем, которое то и дело прикрывали бегущие по небу облака. Цвели и благоухали весенние цветы. Все лондонское общество собралось в парке, хотя модный час для прогулок еще не наступил.

Некоторое время они ехали не спеша. Дамы переговаривались, а Джон молчал, изредка взглядывая на Марианну Хьюз. Когда ее что-то забавляло, глаза вспыхивали, а уголки губ мило приподнимались. Если бы она и с ним держалась так же непринужденно! Если бы он сумел ее чем-то заинтересовать, то с радостью наблюдал бы за эмоциями на ее лице. Если она поверит ему, то сбросит маску благовоспитанной сдержанности и глаза не будут так печальны…

Звонкий детский голосок прервал его раздумья.

– Лорд Гиллингем!

Его имя знали в Лондоне всего несколько человек. Изумленный, Джон оглянулся. У обочины аллеи стоял элегантный экипаж, из него махала рукой девочка-подросток.

Он машинально велел кучеру остановиться. Что это за девочка? И тут он вспомнил. Худое лицо, прямые каштановые волосы, с которых соскальзывают ленты… Это же сестра его невестки, своеобразный ребенок. Как ее зовут? Цирцея. Во время обеда в доме Габриеля она пристально его рассматривала. Почему ей вздумалось громко окликнуть его в общественном месте? Знает ли она хорошие манеры?

Марианна тоже оглянулась на девочку и нахмурилась.

– Что-то случилось, – уверенно произнесла она. – Луиза, оставайся на месте. Милорд, вы не будете против?..

Он, конечно же, помог ей сойти и последовал за ней к экипажу. Марианна, подобрав юбки, быстро шла впереди.

У Цирцеи и впрямь был очень взволнованный вид. Ее щеки пылали, глаза подозрительно блестели, словно она сдерживала слезы.

– Пожалуйста, моей сестре плохо! Я не смогу одна вывести ее из экипажа.

Но зачем же они остановились? Джон взглянул на лошадей и увидел, что одна из них подогнула ногу. Вероятно, потеряла подкову и захромала. Но он не успел рассмотреть получше, потому что Марианна уже поднималась в экипаж.

На сиденье полулежала его белокурая невестка, она была необычайно бледная. Он увидел, что ей очень плохо и держится она из последних сил, не желая пугать младшую сестренку.

– Милорд, миссис Хьюз, я так рада… Простите нашу бесцеремонность. Мы послали кучера за подковой, а пока ждали, у меня начались… Я дурно себя почувствовала. Я отправила вслед кучеру и грума, но он до сих пор не вернулся. А мне кажется, что ждать больше нельзя.

Марианна ахнула и повернулась к Джону.

– Пожалуйста, дайте ваш сюртук.

Он не сразу понял, но немедленно повиновался. Джон стащил с себя одно из последних изысканных творений закройщика и протянул ей. Только когда Марианна обернула его вокруг талии леди Габриель, он заметил кровавые пятна на юбке платья…

Она ждала ребенка, хотя ее живот только начинал округляться. На званом обеде он слышал, как дамы шептались о предстоящем счастливом событии, но случилось что-то непредвиденное.

Вдвоем с миссис Хьюз, поддерживая леди Габриель, они помогли ей выйти. Подхватив невестку на руки, Джон понес ее к своему ландо с откинутым верхом. Румянец совсем покинул ее лицо. Некоторые из проходивших мимо людей остановились, глядя на них, а одна женщина изумленно спросила:

– Что здесь происходит?

Но Джон даже не расслышал ее вопроса.

– Кто ваш врач? – спросил он леди Габриель.

– Сэр Уильям Рейнольдс, – ответила она, морщась. Прижав ладонь к животу, она прошептала адрес.

Джон помог миссис Хьюз снова подняться в экипаж. Луиза испуганно смотрела на них. Цирцея забралась сама, не дожидаясь помощи, и села рядом с сестрой. Джон поманил грума, протянул ему несколько монет и повторил адрес.

– Возьми наемный экипаж и поезжай за сэром Уильямом. Скажи, пусть немедленно едет в дом лорда Габриеля Синклера, его жене очень плохо.

Чтобы не стеснять женщин и не смущать невестку, Джон взобрался на козлы рядом с кучером и сказал ему, куда нужно ехать.

– И поскорее, – добавил он.

Кучер взмахнул поводьями и приложил все усилия, чтобы ехать как можно быстрее по оживленным лондонским улицам, но все же их продвижение было достаточно медленным. Никогда прежде Джон так не проклинал интенсивное столичное движение, как сегодня.

Неужто она потеряет ребенка? Он был неопытен в подобных вещах, но ее страшная бледность и кровотечение казались дурным предзнаменованием. А если кровотечение не остановить, матери тоже грозит опасность?

Он вспомнил, как завидовал семейному счастью брата, и почувствовал себя виноватым. Ни одному человеку не пожелал бы он такого несчастья, даже своему противному младшему братцу!

Прошла целая вечность, прежде чем они достигли красивого особняка, где проживала семья Габриеля. Джон на ходу спрыгнул на тротуар, рывком отворил дверцу и встал на ступеньку, чтобы взять на руки невестку. Кровотечение продолжалось, и его сюртук был весь в кровавых пятнах.

Леди Габриель обхватила его за шею, и он осторожно понес ее к двери. Цирцея их опередила и изо всех сил забарабанила в дверь. Дворецкий открыл и замер, вытаращив глаза.

– Посторонись, парень. Цирцея, где спальня твоей сестры? – Джон не был расположен к церемониям.

– Сюда, наверх. – Девочка побежала по широкой лестнице, крича: – Симпсон, быстрее сюда! Моей сестре нужна помощь.

Миссис Хьюз и Луиза вошли в дом следом. Джон не стал задерживаться, чтобы объяснить шокированному дворецкому суть дела, а быстро направился вслед за девочкой вверх по лестнице. Джон вошел в указанную Цирцеей дверь и осторожно опустил леди Габриель на широкую кровать.

– За врачом уже послали. Он непременно скоро будет. Постарайтесь не волноваться, – сказал он.

В данных обстоятельствах это был глупый совет, но что еще он мог сказать? Цирцея заплакала, но тут пришло подкрепление. В комнату почти вбежала дородная горничная средних лет. Увидев кровь, она всплеснула руками.