«И чего меня понесло сюда, на эту высоченную спицу?» — сокрушалась Тэлли.

Прошлой ночью она мечтала только о том, чтобы стать одной из «кримов». Быть красивой и популярной, окруженной компанией новых друзей, — вот и все, что ей было нужно от жизни. И она получила все, чего хотела, — и вдобавок ее поцеловал Зейн, а о таком счастье она и не мечтала.

Конечно, с другой стороны, когда мечты сбываются, это всегда выходит боком. Как выяснилось, быть «кримом» вовсе не означает наслаждаться жизнью, а если хочешь водиться с Зейном, надо быть готовой и жизнью рискнуть, и от завтрака отказаться. Только прошлой ночью за Тэлли проголосовали — и вот, пожалуйста, она уже должна снова доказывать, на что способна.

И ради чего? Разве ей в самом деле так хочется отпереть старую ржавую будку? Что бы там ни спрятали новодымники, ничего хорошего Тэлли оно не принесет. Только опять голова закружится, и опять вспомнятся Дэвид, Дым, все, что она оставила в прошлом. Казалось, едва она делает шаг к новой жизни, что-то сразу тянет ее обратно, к уродским временам.

Погрузившись в эти размышления, Тэлли неудачно поставила ногу.

Подошва туфли соскользнула с толстого кабеля, покрытого пластиком, руки оторвались от мокрой от росы распорки. Тэлли полетела вниз, все ее тело наполнило ощущение свободного падения, хорошо знакомое еще с тех времен, когда она соскальзывала со скайборда или прыгала с крыши дома.

Она по привычке расслабилась, но быстро спохватилась, что нынешнее падение имеет одно существенное отличие: сейчас на ней не было ни магнитных браслетов, ни спасательной куртки. На этот раз она падала по-настоящему; не было ничего, что могло подхватить ее и спасти.

Но тут сработали ее новообретенные рефлексы. Руки словно по собственной воле рванулись вверх и ухватились за петлю кабеля. Ладони проехали по пластиковой изоляции, кожу обожгло трением. Тэлли согнула ноги в коленях, развернулась и приняла удар о вышку на бедро. От удара ее здорово тряхнуло, но она так и не разжала горящих от боли пальцев.

Тэлли подвигала ногами, пытаясь найти точку опоры. Наконец ступни уперлись в широкую распорку и милосердно приняли на себя большую часть ее веса, дав отдых рукам. Тэлли обхватила кабель руками. Все мышцы были напряжены, она почти не слышала криков Зейна, доносившихся сверху, она смотрела на реку и изумлялась тому, что видела.

Все сверкало, словно по всему Уродвиллю кто-то разбросал бриллианты. Разум прояснился, как небо после утреннего дождя, и Тэлли наконец поняла, зачем забралась сюда. Не для того, чтобы произвести впечатление на Зейна или на новодымников, не для того, чтобы пройти какое-то испытание, а потому, что какие-то частицы ее души жаждали этого мгновения, этой ясности, которой она ни разу не ощущала после операции. Это было прекраснее любого куража.

— Ты в порядке? — донесся до нее далекий голос.

Тэлли запрокинула голову и посмотрела на Зейна. Увидев, какое расстояние она пролетела, Тэлли сглотнула ком, до боли сжавший горло, но все же сумела улыбнуться.

— В полном. Все просто отлично. Подожди, я сейчас.

На этот раз она взбиралась наверх быстрее, не обращая внимания ни на боль в ушибленном бедре, ни на саднящие пальцы. Через минуту она уже снова была рядом с Зейном. Его золотые глаза смотрели на нее с такой тревогой, будто он перепугался еще больше, чем она.

«А ведь, наверное, так и есть», — поняла Тэлли и снова улыбнулась.

— Продолжаем восхождение! — храбро крикнула она.

Подтягиваясь на руках и упираясь ногами, она быстро преодолела последние несколько метров. Зейн за ней не поспевал.

На верхушке мачты Тэлли обнаружила черный магнитик, прикрепленный к основанию флагштока, а к магнитику был прилеплен блестящий новенький ключ. Она осторожно отсоединила ключ от магнита и сунула в карман. У нее над головой развевался и хлопал на ветру флаг Валентино. Ткань похрустывала, как новенькая одежда, полученная из окна доставки.

— Есть! — воскликнула Тэлли и начала проворно спускаться.

Зейн с места не успел сдвинуться, как она уже миновала его. Он так и прилип к вышке с вытаращенными от изумления глазами.

Только оказавшись на крыше, Тэлли поняла, как устали ее мышцы. Сердце бешено колотилось, мир вокруг сохранял кристальную чистоту. Она вынула ключ из кармана, провела дрожащим пальцем по его зазубренному краю. Ее глаза четко видели каждый зубчик.

— Эй, не тормози! — крикнула Тэлли Зейну, который успел одолеть только полпути вниз.

Он стал быстрее перебирать руками и ногами, но Тэлли фыркнула, крутанулась на пятках и размашисто зашагала к будке.

Она повернула ключ, и замок послушно открылся. Ржавая дверь старчески застонала, ее нижний край заскрежетал по камню. Тэлли шагнула внутрь. В первые мгновения она ничего не могла различить в темноте, мешали красные круги перед глазами, пульсировавшие в такт с биением сердца. Она очень волновалась. Если новодымники устроили все это только для того, чтобы пощекотать ей нервы, то они своего добились.

В маленькой комнатушке пахло пылью, теплом и затхлостью. Глаза Тэлли постепенно привыкли к темноте, и она разглядела на стенах шелушащуюся краску. Граффити покрывали каждый сантиметр пространства стен слой за слоем — слоганы, закорючки тэгов,[6] имена парочек, объявлявших о своей пылкой любви. Кое-где красовались даты, причем совершенно невозможные. Не сразу Тэлли догадалась, что даты указаны по летосчислению ржавников, в них учитывались все древние века до катастрофы. Кожух изъеденного ржавчиной мотора тоже покрывала изрядная порция граффити, а пол был усеян древней контрабандой: старинными аэрозольными баллончиками из-под краски, раздавленными пустыми тюбиками наноклея, о прочности которого ходили легенды, картонками от петард, издававшими запах потухших костров. Тэлли заметила пожелтевшую бумажную трубочку, сплющенную и почерневшую с одного края. В книге по истории ржавников так выглядела потушенная сигарета. Девушка подобрала бумажку, понюхала и бросила на пол. Ее чуть не стошнило от жуткой вони.

Сигарета?

«Эта будка древнее магнитных подъемников, — напомнила себе Тэлли. — Может быть, она даже старше самого города».

Забытый клочок древней истории.

«Интересно, сколько поколений уродцев и красавцев находили эту будку и делали ее своим тайным убежищем?»

Сумка, которую показывал Тэлли Крой, лежала на одном из выступов ржавого кожуха и ждала, когда ее возьмут.

Девушка схватила сумку. Странно было прикасаться к старой коже, навевающей воспоминания об изношенных, потертых вещах, которых так много было в Дыме. Тэлли открыла сумку и обнаружила внутри листок бумаги. Из сумки тут же что-то выпало и тихонько ударилось о пыльный пол. Тэлли опустилась на колени и, прищурившись, стала ощупывать холодный камень еще горящими ладонями. Наконец она нашарила две маленькие белые капсулы с лекарством.

Она уставилась на них, что-то смутно вспоминая.

В комнатушке потемнело, и Тэлли оторвала взгляд от капсул. В дверном проеме стоял Зейн. Он тяжело дышал, его глаза сверкали в полумраке.

— Отлично. Спасибо, что дождалась, Тэлли.

Она ничего не сказала. Он шагнул к ней и опустился рядом на колени.

— Ты в норме? — Его рука легла на ее плечо. — Ты головой не ударилась, когда падала?

— Нет. Зато мозги прочистились. Я вот что нашла.

Она подала Зейну листок бумаги, тот расправил его и поднес к свету, проникающему в дверь. Листок покрывали неразборчивые каракули.

Тэлли опустила глаза и снова посмотрела на капсулы, лежащие у нее на ладони. Маленькие, белые — они так походили на таблетки сжигателя калорий. Но Тэлли не сомневалась, что они способны на гораздо большее. Она что-то вспомнила…

Зейн опустил руку с листком бумаги.

— Это письмо, — сказал он. Глаза его широко распахнулись от изумления. — И оно адресовано тебе.

— Письмо? От кого?

— От тебя, Тэлли. — Негромкое эхо отражалось от металлических стенок будки. — Оно от тебя.