— А чему тогда вы верите?

Этого вопроса Кэссиди не ожидала. Помотав головой, она оттолкнулась от буфета и слепо, не разбирая дороги, кинулась бежать, стараясь лишь не задеть по пути Тьернана. Но все же длинная развевающаяся юбка чиркнула по его ногам, густой аромат духов повис в воздухе, а на губах его остался вкус ее губ. И еще долго, очень долго Тьернан стоял во мраке кухни, вспоминая…

— Мне нужна твоя помощь.

Кэссиди оторвалась от стенограммы и подняла голову. Шон стоял в дверях, облаченный в свой излюбленный ирландский костюм из чистой шерсти, который надевал на свадьбы и похороны. Вид у отца был довольно мрачный, и у Кэссиди противно засосало под ложечкой.

— Располагай мной, — просто ответила она. Шон ухмыльнулся.

— Не давай поспешных обещаний, детка, — посоветовал он. — Чтобы потом не пожалеть. Сама ведь знаешь, будь у твоего отца возможность, он бы тебя с потрохами проглотил.

Кэссиди призадумалась. Да, было время, когда она и сама так считала. Собственно говоря, именно эти слова она как-то раз, дойдя до ручки, высказала Шону.

— Да, не исключено, — кивнула она. — Но только теперь я стала сильнее.

— Настолько сильнее, что можешь мне противостоять? — вскинул брови Шон. — Что ж, я очень рад, силы тебе очень даже понадобятся.

— Что ты от меня хочешь? — спросила Кэссиди, отрешенно уставившись перед собой.

— Беллингем ведет переговоры о встрече с обвинением, — сказал Шон. — Хочет прощупать почву, вдруг удастся о чем-нибудь договориться? Фабиани настаивает, чтобы на встрече присутствовал генерал Скотт, а Ричард заявил, что без тебя никуда не пойдет.

— Что ему, нянька, что ли, нужна? — процедила Кэссиди.

Шон пожал плечами.

— Сколько времени ты уже здесь, неделю? Пора бы уже понять, что Ричард упрям как осел. Если он сказал, что никуда без тебя не поедет, значит, так оно и будет. А Фабиани, в свою очередь, сказал, что в отсутствие Ричарда даже обсуждать вопрос об отсрочке не станет.

— Ну а Скотт-то ему зачем сдался?

— У генерала очень большой вес в обществе, — вздохнул Шон. — Даже государственный прокурор пляшет под его дудку. Если он сам захотел присутствовать на этой встрече и убедиться, что все идет по намеченному плану, его никто не остановит.

— Даже ты?

Шон отреагировал на ее подковырку именно так, как и рассчитывала Кэссиди.

— Ну почему же? — уязвленно спросил он. — Если настанет день, когда какая-нибудь отрыжка военно-промышленного комплекса одержит надо мной верх, то это будет день моих похорон. Эмберсон Скотт мне очень даже любопытен как личность. Узнав, что я работаю над книгой, он отказался со мной разговаривать, но ему есть что скрывать, это как пить дать.

— Надеюсь, ты не считаешь, что это он убил свою дочь и внуков? — спросила Кэссиди, сама ужаснувшись этой мысли.

— Нет.

— А на меня он вовсе не произвел впечатления человека, который что-то скрывает, — сказала Кэссиди. — Скорее он напоминает дерзкого игрока, который сразу выкладывает карты на стол и бросает всем вызов.

— Ах, так ты уже успела познакомиться с генералом Скоттом? — вкрадчиво, почти нежно осведомился Шон. — И когда же, позволь узнать?

Кэссиди так и подмывало соврать, но в последний миг она все же передумала. Врала она прескверно, причем почти всякий раз ее уличали.

— А разве я не говорила? — спросила она с напускным удивлением. — Я случайно встретила его в парке несколько дней назад.

— Случайно встретила? — Шон нахмурился и плотно прикрыл дверь. — Скотт живет в Вест-Сайде, у них с женой там роскошные апартаменты. Каким ветром его занесло в парк и как, черт побери, он мог тебя узнать?

Кэссиди похолодела.

— Наверное, он за мной следил, — упавшим голосом промолвила она.

— Не наверное, а наверняка, — сухо поправил ее отец. — И какого дьявола ему от тебя потребовалось?

— Он хотел предупредить меня.

Неожиданно для нее Шон громко расхохотался.

— Насчет того, чтобы ты не якшалась с осужденным убийцей? — фыркнул он. — Это меня нисколько не удивляет. Кстати, он не пытался тебя испугать? Не говорил, например, что Ричард тебя прикончит?

— Помимо всего прочего, — призналась Кэссиди. Что-то в ее голосе заставило Шона насторожиться.

— Выкладывай все начистоту, Кэсси. О чем еще поведал тебе генерал Скотт?

За последние дни Кэссиди не раз хотелось задать отцу этот столь мучительный вопрос, но что-то ее удерживало. Страх, наверное. Страх перед тем, что она может услышать в ответ.

— Он сказал, что ты пишешь книгу вовсе не для того, чтобы обелить Тьернана.

— Вот как? — Брови Шона взметнулись на лоб. — А какую же книгу я тогда пишу, на его взгляд?

— С помощью самого Ричарда ты пишешь книгу, в которой пытаешься раскрыть образ мыслей убийцы. Ты задумал страшную, злобную книгу, и тебе безразлично, какую цену придется заплатить за ее создание.

— А по-твоему, страшные книги нельзя писать? — презрительно фыркнул Шон. — Вот уж не подозревал, что в моей дочери дремлет цензор.

— Никакой цензор во мне не дремлет, и ты это отлично знаешь, — отрезала Кэссиди. — Не увиливай от ответа, Шон. О чем эта чертова книга?

— О Ричарде Тьернане и об убийстве его жены и детей. Я излагаю эту историю его глазами.

— Ты излагаешь историю убийцы? — уточнила Кэссиди, втайне надеясь, что ответа не услышит. Она его и не услышала.

— Спроси Ричарда, — сказал Шон.

— Но я спрашиваю тебя!

— Ну и зря! — прозвучала отповедь, короткая, но настолько многозначительная, что Кэссиди стало не по себе. — Пойдешь с ним к адвокату или нет?

— Пойду.

Как бы то ни было, но немного попугать отца стоило, хотя ни малейшего удовлетворения от одержанной победы она не испытывала.

— Да, детка, ты крепкий орешек, — пробормотал Шон сквозь зубы. — Ладно, бог с тобой, в четверть третьего вы должны быть в конторе Беллингема. Ричард дорогу знает.

— А почему он не может пойти туда один?

— Понятия не имею, — развел руками Шон. — Насколько мне известно, после того, как его выпустили из тюрьмы, он еще ни разу не покидал пределов этой квартиры. И вообще, почему бы тебе самой его не спросить?

— Ричард, как и ты, не слишком балует меня правдивыми ответами, — уныло отозвалась Кэссиди.

— Что делать, — усмехнулся Шон. — Такова, видно, твоя женская долюшка. Ладно, к двум часам будь готова.

— А он будет готов?

— С таким же успехом можешь ответить на этот вопрос сама, — пожал плечами Шон.

Он ушел, а Кэссиди еще долго сидела неподвижно. Чудесный ароматный кофе, приготовленный Бриджит, уже успел остыть, а вот в желудке Кэссиди, уже убаюканном было изрядной порцией холестерина, вдруг поднялась буря. И черт ее дернул так плотно позавтракать! Живя здесь, в окружении отвратительных миазмов преступлений Ричарда Тьернана, полезнее довольствоваться сухими тостами.

Если, конечно, эти преступления и правда совершил он. После их волнующих объяснений Кэссиди его больше не видела. Тогда она ретировалась в свою комнату и заперлась на ключ. Она боялась, что Ричард постучит в дверь, а она ему откроет.

Она даже не потрудилась разуверить его, что собирается принять приглашение Марка; на то у Кэссиди была не одна причина. Пусть думает (хотя это и неправда!), что она в любой миг может вырваться из плена. Пусть думает (тоже неправда!), что она не обратила внимания на его скрытые угрозы. И еще пусть думает (если может), что вовсе не владеет ее мыслями, не стал полноправным властителем ее дум и грез.

Кэссиди решительно выбросила из головы воспоминания о поцелуе, которым наградил ее Тьернан. Прежде она не умела так владеть своими эмоциями. А теперь же, стоило только ее губам вновь ощутить вкус этого сладкого, как запретный плод, поцелуя, Кэссиди решительно гнала воспоминания прочь.

Тьернан, развалившись в китайском кресле, поджидал ее в холле. Кэссиди заметила, что он гладко выбрит. Черные как смоль волосы, коротко подстриженные в тюрьме, уже начали понемногу отрастать. Полускрытое тенью лицо казалось худощавым, а глаза внимательно следили за ней. Кэссиди машинально поправила костюм с массивными накладными плечами. Когда Тьернан медленно поднялся и выпрямился во весь рост, Кэссиди пожалела, что не догадалась надеть туфли на высоком каблуке. Тьернан настолько подавлял ее, физически и морально, что не стоило пренебрегать ничем.