Доктор Хакстон подозвал старшего носильщика и отсчитал ему заработанные деньги китайскими пиастрами.

Носильщик не стал их пересчитывать и, не поблагодарив, дал знак своим людям собирать свои скудные пожитки. Через несколько минут они растаяли в темноте, направляясь к реке Игонде.

Кто такой дондо? — спросил Хакстон.

Белый волк, — ответил Нитикин.

Ба! — усмехнулся доктор. — Пуля из винтовки справится с ним.

Так было бы, доктор, если бы речь шла об обычном волке, а это не так. Дондо на самом деле человек, принявший облик волка. В ваших странах таких называют волками- оборотнями. Но в наших краях это худшая из встреч, какую можно придумать.

Естественно, при условии верить в это.

Вы вскоре познакомитесь с ним, если вам удастся проникнуть на земли запретного царства Анкирана.

И чем опасен этот ваш дондо?

Проводник с серьезным выражением лица глянул на англичанина:

Потому что он не убивает человека, на которого нападает. Ему достаточно укуса, не всегда сильного. Но этот укус вызывает самое ужасное: жертва, в свою очередь, становится дондо, или волком-оборотнем.

У доктора Хакстона отпало желание рассмеяться.

Он знал, что находится в крае тайн, а с этой верой он был знаком.

— Кто такой Анкиран? — вдруг спросил он.

Нитикин с ужасом оглянулся вокруг.

— Доктор Хакстон, — сказал он, — я рассказал вам о своей жизни. Я вовсе не дикарь, как большинство обитателей этого края. Я учился, я бывал в Москве. Не соверши я политического проступка, я был бы сейчас врачом или инженером. Царь Анкиран не обычный вождь племени. Он шаман, царь-шаман, что означает царь-маг или царь-колдун. Его знания обширны и реальны. Правительство делает вид, что не знает о его существовании, оставляя его, таким образом, в покое. Он признателен ему за это и никогда не покидает гор, которые считает своими владениями. Я знаю, что он получает известия со всего мира через посредство преданных ему якутов. Они оставляют почту в заранее указанных местах на границах его царства и забирают свой заработок там же. Им платят много и золотом.

— Мог бы я вступить в отношения с ним?

Нитикин покачал головой:

— Несомненно, если он пожелает, но не осмеливаюсь поверить, что он когда-либо пойдет на это.

— У него есть вооруженная охрана?

— Оружие? Они, он и его люди, не имеют оружия, по крайней мере, обычного оружия. Но есть более могущественные средства, которые охраняют его покой.

— Дондо?

— Нет, дондо всего лишь парии племени. Есть гирриты.

— А это еще что?

— Это мертвецы… — с ужасом прошептал проводник, — да, мертвецы… а значит, существа, которых нельзя убить. Они обладают ужасной силой, почти безграничной, и они управляют горными тиграми.

— Каким образом?

С помощью корня женьшеня… тигриной травы или мандрагоры. Единственная настоящая мандрагора растет только в горах Анкирана. Все остальные корни только их жалкое подобие, похожие по форме, но их колдовское могущество весьма ограничено.

Вдруг Нитикин схватил доктора за руку и испуганным голосом прошептал:

Посмотрите туда…

Хакстон не удержался от испуганной дрожи и удивления. Ближайшая расщелина меж скал, куда они рассчитывали проникнуть на следующий день, внезапно осветилась дрожащим огнем пары десятков факелов, которые медленно направлялись в их сторону.

Шаманы… народ колдунов, — пробормотал проводник.

И в то же мгновение тишину ночи разорвал ясный голос, изъясняющийся на чисто английском языке:

Доктора Хакстона просят выйти вперед.

После недолгого колебания путешественник повиновался.

И увидел в сотне метрах впереди замерших на месте факельщиков высокого человека в длинном белом кафтане, на голове которого сидел капюшон из серой шерсти.

Мой хозяин, царь Анкиран, — послал меня встретить вас, доктор Хакстон, — произнес человек. — Он приглашает вас последовать за мной. Он сказал, что вы можете оказаться полезным ему.

Я счастлив слышать ваши слова, — пробормотал Хакстон. — Его величество оказывает мне большую честь.

Вас и вашего проводника ждут носилки, — продолжил Шаман. — Я получил приказ как можно быстрее доставить вас к моему повелителю. Вы готовы немедленно последовать за мной? Я напою вас сонным вином, чтобы ночное путешествие не было слишком затруднительным.

Он махнул рукой, и к нему подбежали четыре азиата с китайским портшезом, украшенным тончайшей резьбой.

Налейте вина! — приказал шаман.

Они наполнили нефритовые кубки приятным на вкус пенящимся напитком. Едва Хакстон и проводник сели в портшез, как их тут же сморил глубокий сон.

Они проснулись в разгар дня, когда колонна входила в густой туман, окружавший высокую гору. Внутри небольших носилок, которые носильщики резво тащили на плечах, было холодно. Через занавес из алого шелка просунулась рука с чашками горячего чая для Хакстона и его спутника.

— Сэр, — прошептал проводник, — вы видели эту руку?

— Что в ней такого особенного? — спросил удивленный доктор.

— На ней был отпечаток волка!

— Я не знаю, как он выглядит, — признался Хакстон.

— Три точки, образующие заглавную V, — тихим голосом объяснил Нитикин.

Хакстон пожал плечами, но проводник схватил доктора за руку и взял из нее чашку, которую тот уже поднес к губам.

— Нельзя ничего принимать от дондо, — с испугом произнес он.

— В таком случае царь Анкиран собирается причинить нам зло?

— Не говорите так, — испугался проводник, — его величество есть воплощенная лояльность, и я не понимаю, как дондо сумел затесаться в эскорт.

Он выглянул из носилок и увидел начальника каравана, который на низком китайском скакуне проехал мимо них.

— Шаман! — почтительным тоном обратился он к нему. — Мой хозяин, доктор, хотел бы поблагодарить того, кто передал нам чай из-за занавеса.

Глава каравана, мужчина со строгим лицом, удивленно глянул на проводника.

— У нас нет чая, — сказал он, — и никто не мог подойти к портшезу, поскольку я сам охраняю его. Полагаю, какой-то злой дух горы наслал на вас дурной сон.

Нитикин жестом подозвал его и протянул ему чашку из красного фарфора, наполненную ароматным напитком.

Едва Шаман увидел ее, как его взгляд помрачнел.

— Надеюсь, его величество не отпило из нее? — озабоченно спросил он.

— Нет, шаман, я помешал, а рука, подавшая чашку, имела знак дондо.

Видите сами, вмешались злые духи, — сказал начальник каравана, — эта рука не связана ни с каким телом… Но вы поступили правильно.

Разговор велся на якутском языке, который доктор Хакстон понимал плохо, однако смысл его до него дошел.

Но объяснение шамана его не удовлетворило. Он отодвинул красный занавес и оглядел окрестности.

Они шли по узкой долине. Портшез едва не касался зарослей карликовых хвойных деревьев. В месте, где появилась рука, портшез, по-видимому, коснулся сосенок и лиственниц.

Он глянул на носильщиков: четверку крупных парней с невозмутимыми лицами — настоящие буйволы, переставлявшие ноги, словно автоматы.

Хакстон откинулся назад на тонкие кожаные подушки и сказал себе, что начались тайны запретного царства.

Они уже поднялись на большую высоту. Даль скрывала густая завеса тумана и облаков. Ни равнины, ни реки не было видно. Людей окружало белое гало. В бездонно-голубом небе парил орел. Он словно висел в воздухе на невидимой нити.

Внезапно послышался протяжный звук гонга, затем вроде заверещал сверчок.

Что это? — спросил Хакстон Нитикина. — Кого-то зовут?

Напротив, — с дрожью пробормотал проводник, — мы двигаемся вдоль кладбища шаманов, и гирритам дают знак освободить дорогу.

Сгорая от любопытства, Хакстон наклонился к шелковому занавесу, но Нитикин придержал его.

Лучше их не видеть, сэр, — умоляюще сказал он. Доктор смирился, откинулся на подушки и задумался.

После короткой стоянки караван вновь пошел вперед в гору. Дорога становилась всё труднее.

Гонг и сверчок стихли, но нарастал другой звук — металлический перезвон, сопровождаемый странным постукиванием, как если бы звучал далекий ксилофон.