пробраться через толпу становится труднее.

Наконец я добираюсь до своего места. Поскольку я человек привычки, я несказанно рад, что оно находится в темном углу.

Сажусь и ставлю Мартина между ног. Я так сильно нервничаю, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я увижу как любимая мною женщина выйдет на эту сцену.

Часы показывают без одной минуты восемь. Сердце бесперебойно бьется в груди пульсируя в ушах, заглушая даже гул толпы. Наконец-то музыканты выходят на сцену и занимают места.

А затем я вижу её, впервые за три месяца. Моя Лорелин. Время и расстояние, разделявшее нас, в миг исчезает, когда я снова лицезрею её лицо.

Она выглядит также, но по-другому. Её волосы намного длиннее и темнее. Медовые пряди исчезли, а также она стала стройнее. Она по-прежнему красива, но образ, запетчаленный в моих мыслях за эти несколько месяцев, значительно отличается. 

На ней коричневые сапоги - те же самые, которые  были одеты на ней в первый раз, когда я её увидел; потертые джинсы и белый топ без бретелек. Её голые плечи так и манят прикоснуться к ним.

И поцеловать. Её топ расположен ниже грудей, а нижняя его часть - над джинсами. Я представляю, как они сидят низко на её бедрах, таким образом я с легкостью мог бы поцеловать её живот.

Она берет в руки гитару, которую, как я подозреваю, её биологический отец подарил её матери, и протаскивает ремешок через голову. Вместо того, что сейчас находится на её плече, она должна держать своего Мартина.

Она стоит спиной к зрителям, отчего я снова вспоминаю ту ночь в Вагга Вагга, когда она проделывала тоже самое. Тогда она загипнотизировала, и с тех пор ничего не изменилось.

Она по-прежнему завораживает меня.

Моя американская девочка занимает место позади микрофона, а затем я замечаю парня рядом с ней, и то, как большинство девушек в этом помещении сходят по нему с ума. Перемещаю  свой взор на других двух участников группы. Джим как-то позабыл упомянуть о том, что она являетесь частью чисто мужской группы.

Сейчас маленький зеленый монстр, поселившийся внутри меня, решает, что хочет выйти, надрать задницы и узнать имена.

Когда каждый из них наконец находится на месте с инструментом в руках, парень позади Лорелин регулирует микрофон.

-   Даллас, как поживаете?

Толпа начинает сходить с ума, кричать и свистеть,

когда барабанщик начинает бить в самый большой барабан, поднимая зрителей на ноги. Такое ощущение, будто все хлопают в унисон вместе с ударными.

-   Все готовы зажигать?

Кричит он, и раздается гул. А их любят.

Он подбирает звук на своей гитаре, которого я прежде не слышал, и объявляет.

-    Дамы всегда первые, и наша прекрасная Пейдж начнет с одной из песен с нашего нового альбома под названием "Let it go.

Её зовут Лорелин, а не Пейдж.

Моя красивая девочка закрывает глаза, что говорит о том, что она готовится к исполнению.

Это её способ отгородиться от всего мира и улететь в те места, где посредством музыки и слов она сможет рассказать свою историю.

Музыка подобна чувствам, которые звучат вслух. Разве это не то, о чем она рассказывает? 

Я сижу на краешке стула. Признаться, я отчаянный человек, который держится за тонкую, тонкую нить.

Все те слова, что крутились в моей голове за эти месяцы, мне  хотелось сказать ей. Но сейчас я здесь с ней, и вот он, мой шанс доказать ей, как хорошо нам быть вместе.

Она сказала, что любит меня, и я молю Бога, чтобы ничего не изменилось. Наклонившись к микрофону, она поет о воспоминаниях и прощаниях. Её голос - единственный, который признает мое сердце. Её соблазнительный голос  проникает  глубоко  в  душу  и  обволакивает  мертвые  стенки  сердца, заставляя биться снова.

Когда начинается припев, она открывает глаза. Как всегда. Мне не нравится, когда она поет о том, чтобы отпустить. Я знаю, что она выбирает песни сердцем, но мысль о том, что она поет эти строки, представляя при этом нас, убивает меня. Может, она до сих пор думает обо мне. Любит меня. Надеется, что я приеду за ней.

Закончив петь, толпа взрывается аплодисментами.

Она - фан- блядь-тастический исполнитель. Я знал это, но не подразумевал, что настолько.

Другой певец подходит к микрофону.

-   Эта девушка умеет зажигать, не так ли? Публика еще громче кричит и хлопает в ладоши.

-   Следующая песня, которую мы исполним, называется "Win you over".

Он смотрит на мою девушку и улыбается, подмигивая при этом. Что черт возьми это такое? Парень смотрит на Лорелин и поет о завоевании сердца девушки,

которое было разбито. Он смотрит ей прямо в глаза, и тут меня осеняет - ублюдок поет не для публики. Он поет моей девушке. Сукин сын!

Не смотри на него, Лорелин. Не поддавайся на это дерьмо - соблазнительную улыбку, мягкий голос, глубокие ямочки. Я знаю эти уловки, и поверьте: всё это ерунда, так что он может катиться, куда подальше.

Я с такой силой хватаюсь за подлокотники стула, что думаю, что раздавлю их. Что если я опоздал, и она уже с этим придурком? Вполне возможно. А что, спрашивается, ей мешает? Она и понятия не имеет, как сильно я её люблю, и какие расстояния  мне пришлось преодолеть, чтобы найти её. Уверен, она думает, что всё своё внимание я направил на новую собеседницу.

А почему собственно ей об этом не думать?

На меня нахлынули воспоминания о женщине, которая чуть не стала номером четырнадцать. Она с радостью согласилась пойти в гостиничный номер незнакомца, с которым познакомилась минуту назад. Она готова была позволить мне трахнуть её, потому что мужчина, которого она любила, не чувствовал того же к ней. Таким образом она хотела выкинуть его из головы. Вот кем я мог бы быть для Лорелин - человеком, которого она хочет выкинуть из головы, что позволила этому парню трахнуть её, чтобы стереть всякие воспоминания обо мне.

Это плохо. Очень плохо.

Я думаю над тем, чтобы встать с места и выйти на сцену, чтобы она увидела меня и знала, что я здесь ради нее. Я хочу увидеть её реакцию. Мне необходимо посмотреть ей в глаза и понять, что я  по-прежнему являюсь единственным, кого она любит. Или же всё таки его.

Встав, мои ноги отказываются двигаться. Они не будут повиноваться командам, которые посылает мой мозг.

Они умнее, чем моя голова или сердце. Как бы мне ни хотелось, чтобы она узнала, что я здесь, но я не могу, поскольку охранники в любом случае преградят мне путь, как только я соберусь пробраться ближе к сцене.

Ублюдок заканчивает свою песню, и Лорелин меняет гитару на другой инструмент, скорее всего мандолину.

Она никогда не говорила мне, что играет на чем-то, кроме гитары и пиано, отчего мне становится завидно, что эти парни знают что-то, чего не знаю я.

Они начинают петь следующую песню, дуэт под названием "Tell me what I want to hear". Отлично. Это именно то, что я хотел увидеть - как оба они поют вместе. Я ничего, к сожалению, не могу с этим поделать, поэтому мне остается только сесть и успокоиться.

Они проходят по основному списку своих песен, и в течение всех двух часов я замечаю, как этот парень трахает глазами Лорелин.

Отвратительно сидеть и смотреть на это, не в состоянии что-либо предпринять. Я зол, как черт, но имею ли я право сказать хоть что-нибудь? Понятия не имею, но, поверьте, я найду способ это узнать.

Когда наступает время для последней песни вечера, Лорелин выходит в центр сцены, что она должна была делать на протяжении всего вечера, и в миг узнаю песню, исходящую с клавишных её коллеги по группе.

- Эту песню я написала, когда мы с лучшей подругой решили отдохнуть в другой стране пару месяцев назад.

Тогда у меня было достаточно времени, чтобы написать несколько песен.

Я начала писать её там, но никак не могла заставить себя закончить. Где-то месяц назад я всё таки решилась на это. Она называется "Without a goodbye.