Пять лет назад.

https://www.youtube.com/watch?v=vt1Pwfnh5pc Боль.

— Вставай, англичанин, — рявкает грубый голос и приклад АК-47 ударяет сверху в мое солнечное сплетение.

У меня распахиваются глаза, и я складываюсь пополам, ошарашенно, хватая ртом воздух. Руки самопроизвольно машут в разные стороны, пытаясь схватить приклад, но человек отодвигается в сторону. Он презрительно посматривает на меня сверху-вниз, его гладкое лицо блестит от пота. Я поднимаюсь на локтях, пытаясь вздохнуть, но воздух такой густой и горячий, словно я вдыхаю лаву в легкие. Обжигающий.

— Вставай, — снова орет мужчина и грубо толкает дуло своего автомата мне в грудь, заваливая меня назад на спину.

— Какого х*ра, — в ярости ору я. — Если ты хочешь, чтобы я встал, перестань бл*дь толкать меня обратно на кровать.

Он отстраняется, и я спускаю ноги с кровати, сапоги с глухим стуком ударяют о земляной пол. Я напился и отправился спать, в голове стучит, словно кто-то хочет размозжить мне череп и бьет кувалдой внутри него. Я морщусь от боли. Мать твою, они должны были сегодня распределить все ночные смены.

Стиснув зубы, я стараюсь не обращать внимания на головную боль.

Под открытый полог палатки просачивается свет с улицы, и я различаю силуэты мужчин. Их двое, одетые в армейское снаряжение мятежников.

Стоящий ко мне ближе всего среднего роста, мускулистый и темный, как африканская ночь. Пот стекает маленькой дорожкой у него по виску. На его плече поблескивает пулеметная лента. Его глаза говорят мне, что он закален в боях и в любой момент может схватиться за оружие.

С этим человеком, явно лучше не шутить.

Другой мужчина, возле палатки стоит с автоматом, висящим свободно у него на боку. Он высокий и худой, на голове бордовая кепка со знаками отличия. Его армейская куртка расстегнута, под ней белая футболка вся в пятнах. От него исходит еще большая опасность, нежели от мускулистого парня, находящегося передо мной.

— Вы уже встали. Пошли со мной, — командует Мускулистый.

— Пошел ты, — отвечаю я ему.

Он поднимает свой пистолет и наставляет прямо на меня.

Я начинаю смеяться. Сначала слегка, потом еще больше заходясь безумным смехом.

— Закрой рот, англичанин, или я убью тебя, — кричит он, тыча мне в лицо своим пистолетом, но я понимаю, что он обескуражен от моего поведения. Похоже, он никогда не встречал человека, хохочущего от мысли, что ему могут пустить пулю в лоб.

Он явно взбешен от того, что я его не боюсь.

— Перестаньте смеяться, — опять кричит он.

Я перестаю смеяться, хватаю дуло его пистолета и обеими руками приставляю к своему лбу. Говорят, что вся жизнь, все, что ты когда-либо совершил, люди, которых любил или причинил им боль, как вспышка, проплывают перед глазами, в тот момент, когда ты готов покинуть эту бренную землю. Ну, не для меня.

Я ничего не чувствую.

Просто онемение.

— Мать твою! Давай, пристрели меня, — смеюсь, глядя ему в глаза. — Ты сделаешь мне огромное одолжение.

— Он сумасшедший, — произносит Мускулистый, ошарашенно обращаясь к своему товарищу. Опасный приближается к нам, я слышу по его шагам. Кепка закрывает ему глаза, поэтому я не могу их увидеть. Но сейчас, когда он чуть ли не вплотную подошел к нам, я вижу его глаза. Они пустые, в них нет не единой человеческой эмоции. Он подходит к моей кровати и с любопытством смотрит на меня.

Да пошли вы все нах*й. Если он хочет увидеть ужас на моем лице, то вынужден его разочаровать — не увидит. Только тьму.

— У тебя есть предсмертное желание, англичанин? Тебе не кажется несколько ироничным, что ты пришел сюда спасать людей от смерти, — говорит он на безупречном английском.

Очевидно, он получил свое образование не в Африке. Должно быть, в Англии. Он прав. Даже мне кажется это ироничным.

— Чего ты хочешь от меня? — спрашиваю я.

— Нашего лидера подстрелили. Ты врач. Ты сможешь его спасти.

— Спасибо за предложение, но я пас. Ваш предводитель — гребаный убийца.

Он улыбается.

— Мы разумные люди, англичанин. Мы предоставим тебе возможность выбора. Пойдешь с нами или мы обезглавим каждого мужчину, женщину и ребенка в этой деревне, ты можешь остаться здесь, чтобы похоронить их.

Капля пота стекает у меня по спине. Главная проблема — это удушающая жара. Ложишься спать потный, просыпаешься потный и выходишь из душа уже потный. Я смотрю на проем своей палатки. Через открытый верх залетают полчища комаров. Сегодня мне явно не удастся заснуть.

— Куда его подстрелили?

Мускулистый указывает себе на живот.

— Сюда.

— Когда это случилось?

— Вчера в полдень.

Прошло слишком много времени для такой раны в этом климате. Грязь, бактерии и маленькие насекомые любят открытую рану, они с удовольствием питаются ею.

— Сколько часов займет дорога?

— Три часа.

— С момента, как его подстелили, прошло больше двадцати четырех часов. Даже если я посмотрю его, он все равно может не выжить, — говорю я им.

— Нет, наш лидер силен, и вы спасете его, — уверенно заявляет мне мистер Мускулистый.

Я вздыхаю.

— Да, я поеду, но сначала мне нужно выпить.

— Но ты обещала, — обвиняя говорит моя сестра, с разочарованием глядя на меня.

Я наклоняю голову, чтобы скрыть выражение своего лица опущенными волосами.

— Я знаю, я обещала, но я не могу, Лена. Не сейчас. Не в это Рождество. Возможно, в следующем году. — Мой голос звучит приглушенно, мне стыдно, я чувствую себя виноватой.

— Посмотри на меня, София, — требует Лена.

Я поднимаю голову. В ее красивых глазах стоят слезы. Моя сестра раньше была всемирно известной моделью, пока не отказалась от своей карьеры, чтобы выйти замуж за Гая и родить малышку Ирину. Если встретишь ее на улице, никогда не подумаешь, что мы родные сестры. Она высокая, с длинными светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами, а я маленькая, рыжевато-золотистыми волосами и глазами цвета шоколада. Она унаследовала свой рост и цвет волос от отца, а я — от мамы.

Я вытираю одинокую слезу, скатывающуюся по ее прекрасной щеке.

— Пожалуйста, не плачь, Лена, — умоляю я. — Я просто не готова. Я не могу поехать с вами. Когда-нибудь я обязательно поеду, но не сейчас.

— Уже прошел год, — шепчет она. — Ты должна попытаться, София. Ты должна в какой-то момент выбраться из этого унылого, одинокого существования, в котором сидишь и начать снова жить. За порогом это дома есть красота.

Я с грустью вздыхаю. Моя сестра хочет, чтобы я забыла прошлое и начала двигаться вперед, стала счастливой. Она не знает, через что я прошла. Я не рассказала ей и трети того, что со мной произошло.

— Я уже живу и вокруг меня есть красота, — шучу я. — Я люблю тебя и Ирину, Гая и собак. Я хожу гулять. Я рисую. Я играю на пианино. Просто потому что я не хочу идти на эту вечеринку, не значит, что у меня нет жизни.

Она пристально смотрит на меня.

— Ты никогда не выходишь за пределы имения и ни с кем не знакомишься. Ты молчалива, как тень, и если к тебе никто не обращается напрямую, ты не заговоришь первой, так?

Я опускаю глаза. Это правда. Я не хочу выходить и знакомиться с людьми, тем более с кем-то беседовать. Мой опыт общения с людьми научил меня, что люди безмерно жестоки, лживы и доверять им нельзя. Я и не доверяю им. Если было бы возможно, я хотела бы жить спокойной жизнью со своей сестрой и никогда не выходить за пределы обширной территории этого отдаленного и чудесного замка.