Стремясь придать больший динамизм экономике, правительство одновременно столкнулось с проблемой, которая имела крупный социальный резонанс, а именно с ростом инфляции. В 1947 г. инфляция, шлейф которой тянулся еще с последнего периода Второй мировой войны, ослабла, но вскоре снова набрала силу: ее среднегодовые показатели взлетели с 2,7 % в 1947 г. до 13,8 % в 1948–1953 гг., а за один только 1953 г. она поднялась до 20,8 %.
В океане противоречивых течений и тенденций Варгас был вынужден лавировать. С одной стороны, он не мог перестать уделять внимание требованиям трудящихся, страдавших от повышения стоимости жизни, а с другой — в целях контроля над инфляцией он должен был принимать непопулярные меры. В июне-июле 1953 г. он реформировал правительство. На пост министра труда он назначил молодого политика из штата Риу-Гранди-ду-Сул, владельца скотоводческого имения Жуана Гуларта, более известного как Жанго. Политическому восхождению Жанго благоприятствовали связи его семьи с Варгасом в муниципии Сан-Боржа. Он присоединился к синдикалистским кругам, связанным с БТП, и стал фигурой, способной сдержать нараставшее влияние коммунистов в профсоюзах. Несмотря на ту потенциальную роль, которую он мог бы сыграть в будущем, Жанго превратился в деятеля, неприемлемого как для НДС с его весьма значительным влиянием в определенных секторах среднего класса, так и для настроенных против Варгаса военных. В глазах и тех и других он представал как защитник «синдикалистской республики» и олицетворял собой «бразильский перонизм».
Тогда же Варгас назначил министром финансов своего старого соратника Освалду Аранью, который в начале 1930-х гг. уже зарекомендовал себя на этом поприще. Целью программы нового министра, названной «план Араньи», был контроль над расширением кредитных операций и над обменным курсом при сделках на внешних рынках. Контроль над обменным курсом стал продолжением мер, принятых после января 1953 г. Эти меры устанавливали гибкий обменный курс, который менялся в зависимости от того, какие товары шли на экспорт либо импортировались. Наиболее гибкий курс предназначался для восстановления конкурентоспособности экспортной продукции и поощрения импорта тех товаров, которые считались существенными для экономического развития страны.
В октябре 1953 г. были проведены операции по занижению стоимости иностранной валюты. Такая мера предусматривала, что для доллара, получаемого от экспорта кофе, при переводе его в крузейру[145] устанавливалась более низкая стоимость. Благодаря этому правительство могло перемещать выручку, полученную от экспорта кофе, в другие сектора экономики, особенно в промышленность. Подобный шаг спровоцировал соответствующую реакцию со стороны производителей кофе, попытавшихся организовать марши протеста под политическими лозунгами, проведению которых воспрепятствовали военные. Это были так называемые «марши производителей», которые проходили позже, уже в период правления Жуселину Кубичека. Однако было бы преувеличением сказать, что правительство Варгаса просто «забросило» кофейное производство. Напротив, оно, пусть и безуспешно, пыталось проводить политику поддержания высоких цен на внешних рынках, что вызывало раздражение США. Одна из комиссий Сената США даже стала расследовать бразильскую практику «чрезмерно высоких цен».
С 1953 г. начала меняться политика США в отношении стран «третьего мира». Президент Трумэн (1945–1952) требовал от них определиться по отношению к социалистическим странам — особенно после начала войны в Корее. Вместе с тем он предоставлял помощь тем странам, которые были включены в орбиту американской политики. В январе 1953 г. президентское кресло в США занял генерал Эйзенхауэр; главой казначейства и госсекретарем он назначил соответственно Джорджа Хэмфри и Джона Фостера Даллеса. Превратив преследование коммунистов в настоящий «крестовый поход», правительство США одновременно заняло жесткую позицию в отношении финансовых проблем развивающихся стран. Господствующей политической линией должно было стать прекращение помощи со стороны государства и поощрение частных инвестиций. Возможности получения Бразилией государственных кредитов для возведения объектов инфраструктуры и для покрытия дефицита платежного баланса заметно сократились.
Подобное изменение ориентации создало трудности на пути выполнения весьма значимого Национального плана экономической перестройки, известного как «план Лафера». Значительная часть его проектов уже в годы правления Жуселину Кубичека будет включена в план под названием «Программные цели»[146].
С самого начала своего правления Варгас, стремясь объединить вокруг себя все консервативные силы, не забывал и об одной из основных поддерживавших его групп — городских рабочих. На митинге 1 Мая 1951 г. он сделал шаг в направлении установления более прочных связей с рабочим классом. Он не ограничился общими словами и призвал трудящихся организовывать профсоюзы, чтобы помочь ему в борьбе против «спекулянтов и алчных корыстолюбцев». В то же самое время он отменил требование так называемого свидетельства об идеологической благонадежности для участия в профсоюзной деятельности. Тем самым он создал благоприятные условия для возвращения на политическую арену коммунистов и вообще всех «изгнанных» в период правления Дутры.
Но правительству так и не удастся поставить рабочее движение под свой полный контроль. Либерализация профсоюзного движения и проблемы, порожденные высокой стоимостью жизни, привели в 1953 г. к целому ряду забастовок, среди которых особенно выделялись всеобщая забастовка в Сан-Паулу (март 1953 г.) и забастовка моряков в Рио-де-Жанейро, Сантусе и Белеме (июнь того же года). Обе они, впрочем, носили весьма различный характер.
Забастовка в Сан-Паулу, начатая трудящимися текстильной промышленности, охватила собой 300 тыс. участников, среди которых были столяры, плотники, обувщики, работники полиграфической и стекольной промышленности. Главным требованием было увеличение зарплаты на 60 %, а также пересмотр законодательства, ограничивавшего право на забастовку. Забастовка, перемежавшаяся стычками с полицией, продолжалась 24 дня. В конце концов она завершилась принятием сепаратных соглашений, заключенных каждой отраслью по отдельности.
Данная забастовка ознаменовала собой поражение политики Варгаса в Сан-Паулу. Президент частично сохранял свой личный авторитет, но в руководстве забастовкой БТП и профсоюзные «pelegos» оказались на вторых ролях. Главную роль в организации стачки сыграли коммунисты, которые в тот момент находились в непримиримой оппозиции к Варгасу, называя его «прислужником империализма».
Забастовка моряков охватила около 100 тыс. человек. Участвовавшие в ней профсоюзы требовали увеличения зарплаты, улучшения условий труда и увольнения руководства Федерации моряков, которую они обвиняли в связях с министерством труда. Данное требование совпало с намерением Варгаса сменить главу министерства.
Получилось так, что Гуларт получил пост министра труда в ходе забастовки и в своих действиях показал себя эффективным посредником. Поскольку забастовка разворачивалась в отрасли, связанной с государственными интересами и являвшейся объектом экономического регулирования со стороны государства, Гуларт распорядился выполнить большинство требований бастующих. Одновременно он заставил уйти в отставку руководство Федерации моряков, открыв дорогу для создания другой, более близкой трудящимся и себе лично профсоюзной организации.
Тогда же, в марте 1953 г., когда вспыхнула 300-тысячная забастовка, в Сан-Паулу произошло политическое событие, которое тогда было воспринято как весьма важное, но реальный масштаб которого можно было осознать только по прошествии нескольких лет. На выборах мэра Сан-Паулу победил депутат муниципального совета, бывший школьный учитель, баллотировавшийся по списку Христианско-демократической партии и крошечной Бразильской социалистической партии и нанесший поражение кандидатам от других, считавшихся более сильными, партий. Этот успех Жаниу Куадруса был основан на популистской кампании («грошик против миллиона»[147]), которая ассоциировалась с лозунгами борьбы против коррупции. Куадрус понимал, что если лишить верхушку НДС монополии на данную тему, а затем ярко и образно ее «подать», то она сможет принести немало политических дивидендов. Наилучшим примером здесь стал образ метлы. Стремление к обновлению, сметающее «партийные машины», вера в магическую силу человека-провидца в его борьбе с коррупцией — все это объединило вокруг имени Жаниу Куадруса различные социальные слои — от трудящихся до среднего класса.
