Мы наклонились и прочитали сообщение:

Том беспомощно посмотрел на Кеннеди, а затем на свою сестру, которая сидела в одиночестве. Мне казалось, что я мог прочитать его мысли. При всех своих недостатках Льюис Лэнгли был хорошим отчимом для своих приёмных детей. Но теперь всё было кончено, если завещание было потеряно.

– Что я могу сделать? – безнадёжно спросил Том. – Мне нечего ему ответить.

– У меня есть что ответить, – тихо произнёс Кеннеди, намеренно сложив телеграмму и вручив её Тому. – Сообщите всем, чтобы они пришли через пятнадцать минут в библиотеку. Эта телеграмма меня поторапливает, но я готов. После этого у вас будет о чём написать мистеру Кларку.

Сказав это, Кеннеди пошёл к дому, оставив нас в недоумении собирать всех членов семьи.

Четверть часа спустя мы собрались в библиотеке, расположенной через холл от комнаты, в которой был найден Льюис Лэнгли. Как обычно, Кеннеди начал с самой сути.

– В начале восемнадцатого века, – медленно произнёс он, – женщина была найдена сожженной до смерти. Не было никаких подсказок, и ученые того времени предложили самовозгорание. Это объяснение было принято. Теория всегда состояла в том, что процесс дыхания, дает организму температуру, и казалось, что, предотвратив выход этого тепла, становится возможным поджечь тело.

Мы в ожидании подались вперёд, испугавшись мысли, что написанное в «Рекорд» могло, всё же, оказаться правдой.

– Сейчас, – продолжил Кеннеди, и тон его изменился, – предлагаю провести небольшой эксперимент – тот, который очень убедительно продемонстрировал бессмертный Лейбиг. Вот губка. Я собираюсь пропитать ее джином из этой бутылки, той самой, из которой мистер Лэнгли пил той ночью, когда произошла трагедия.

Кеннеди взял влажную губку и положил ее на кухонную сковороду. Затем он поджег ее. Голубоватое пламя взметнулось вверх, и в напряженной тишине мы наблюдали, как оно горит все ниже и ниже, пока весь алкоголь не был израсходован. Затем он взял губку и передал её по кругу. Губка была сухой, но не повреждённой огнём.

– Теперь мы знаем, – продолжил он, – что из-за природы горения человеческий организм не может самопроизвольно воспламениться или сгореть так, как полагали ученые прошлого века. Если обмотать тело самым толстым непроводником тепла, что произойдёт? Начнёт обильно выделяться пот, и прежде чем такое возгорание станет возможным, вся влага должна испариться. Поскольку семьдесят пять процентов или более от всего тела составляет вода, очевидно, что потребуется огромное количество тепла, влага – это большая гарантия. Эксперимент, который я вам продемонстрировал, может быть продублирован с образцами человеческих органов, которые годами хранятся заспиртованными в музеях. Они будут гореть точно так же, как эта губка – сам образец будет почти не поврежден.

– Тогда, профессор Кеннеди, вы утверждаете, что мой брат умер не в результате несчастного случая? – спросил Джеймс Лэнгли.

– Именно так, сэр, – ответил Крейг. – Одним из наиболее важных аспектов исторической веры в это явление является его умелое использование для объяснения того, что в противном случае может показаться убедительным косвенным доказательством обвинения в убийстве.

– Тогда как вы объясните смерть мистера Лэнгли? – потребовал ответа Харрингтон. – В конце концов, моя теория воспламенения от искры сигары может быть правдой.

– Я подойду к этому чуть позднее, – тихо ответил Кенне­ди. – Мое первое подозрение было вызвано тем, чего даже доктор Патнэм, похоже, не заметил. Череп мистера Лэнгли, обгоревший и обугленный, казалось, демонстрировал признаки насилия. Это могло быть следствием перелома черепа или это могло быть случайностью, произошедшей с его останками, когда их убирали в переднюю. И ещё, его язык, казалось, выглядел высовывающимся. Это могло быть естественным удушьем или насильственным удушением. До сих пор у меня не было ничего, кроме предположения, чтобы продолжить работу. Но, осматривая гостиную, я обнаружил возле стола, на деревянном полу, место, где было только одно маленькое круглое пятно. Делать вывод на основании пятна, даже если мы знаем, что это пятно крови, нужно очень осторожно. Я не знал, кровь ли это, поэтому поначалу был очень осторожен.

Допустим, это было пятно крови. Что это даёт? Это было обычное круглое пятно, довольно густое. Капли крови, падающие всего с высоты нескольких дюймов, обычно образуют круглое пятно с гладкой каймой. Тем не менее, поверхность, на которую падает капля, является таким же значимым фактором, как и высота, с которой она падает. Если поверхность шероховатая, граница может быть неровной. Но это была гладкая поверхность. Толщина высохшего пятна крови на невпитывающей поверхности тем меньше, чем больше высота, с которой она капнула. Это было толстое пятно. Теперь, если бы оно упало, скажем, с высоты в шесть футов (то есть, роста мистера Лэнгли), пятно было бы тонким – могли быть видны некоторые вторичные брызги или, по крайней мере, неровный край вокруг пятна. Поэтому, если это было пятно крови, оно упало только с высоты одного или двух футов. Затем я убедился, что в нижней части тела не было никаких ран или ушибов.

Следы крови, такие как у кровоточащего тела, очень сильно отличаются от следов артериальной крови, которые остаются, когда у жертвы есть силы, чтобы двигаться самому. Продолжая мои размышления и предполагая, что это пятно крови, на что это указывало? Очевидно, что мистера Лэнгли кто-то ударил по голове тяжелым инструментом, возможно, в другой части комнаты, что он задохнулся, что когда его тащили по полу в направлении камина, капли крови сочились из раны на его голове...

– Но, профессор Кеннеди, – прервал доктор Патнэм, – вы доказали, что это пятно крови? Разве это не было пятном от краски или чего-то в этом роде?

Кеннеди явно ждал именно такого вопроса.

– Обычно вода не влияет на краску, – ответил он. – Я обнаружил, что пятно можно смыть водой. Это еще не все. Я могу провести анализ крови, который настолько чувствителен, что может распознать кровь египетской мумии, которой тысячи лет. Он был изобретён немецким учёным, доктором Уленгутом, и не позднее, чем прошлой зимой, применялся в Англии в связи с убийством Клэпхэма. Подозреваемый убийца заявил, что пятна на его одежде были только брызгами краски, но тест показал, что это были брызги крови. Уолтер, принеси клетку с кроликами.

Я открыл дверь и взял клетку у конюха, который притащил её из конюшни и стоял с ней, ожидая, на некотором расстоянии.

– Этот тест очень прост, доктор Патнэм, – продолжил Крейг, когда я поставил клетку на стол, и развернул стерилизованные пробирки. – Кролика прививают человеческой кровью, и через некоторое время сыворотка, взятая у кролика, служит материалом для теста. При помощи шприца я возьму часть сыворотки у кролика, который был привит, и помещу ее в эту пробирку справа. Другой кролик не был привит. Я заберу часть его сыворотки и помещу в эту пробирку слева – мы назовем это нашей «контрольной пробиркой». Она проверит наши результаты. На этом листе бумаги у меня соскобы пятна, которое я нашел на полу – всего лишь несколько зёрен темного сухого порошка. Чтобы показать, насколько чувствительным является тест, я возьму только одно из самых маленьких зёрен соскоба. Я растворяю его в третьей пробирке с дистиллированной водой. Я даже разделю его пополам, а другую половину положу в четвертую пробирку. Сейчас я добавляю немного сыворотки не привитого кролика к половине в этой пробирке. Вы видите, ничего не происходит. Я добавляю немного сыворотки привитого кролика к другой половине в другой пробирке. Посмотрите, насколько чувствительным является тест…