Но финская война «толкала» нас не просто в антианглийский лагерь — в некотором отношении Россия была в нем всегда, когда вела мало-мальски национальную политику. «Зимняя война» быстро показала, насколько непрочным был бы тот военный «союз», который в августе 39-го года обсуждал в Москве Ворошилов с адмиралом Драксом и генералом Думенком..
В очередной раз обнаружилось и то, как «демократический» Запад ненавидит Россию — не Советский Союз даже, а именно Россию, и как он видит для нее лишь одну роль в политической жизни мира — обеспечивать интересы этого Запада, а точнее — его Золотой Элиты…
И наконец, еще яснее стало видно очевидное — Западу очень хочется «развести» Россию и Германию…
Уже 30 ноября Чемберлен в своей речи в палате общин резко выступил против СССР и поддержал Финляндию. 5 декабря Галифакс проделал то же самое в палате лордов.
В конце декабря московский посол Англии Сидс отправился в длительный «отпуск»…
Нашего полпреда Майского тут же атаковали журналисты:
— Господин Майский, говорят, что вы тоже отзываетесь в Москву?
— Почему вы употребляете слово «отзываетесь»?
— Но Сидс…
— Насколько мне известно, господин Сидс просто отправился в отпуск. И имеет на то право…
— Но говорят, что ваш багаж уже находится на товарной станции…
— Господа, как видите, на мне нет дорожного плаща…
— Но говорят, что вы разочарованы своей работой в Лондоне и покидаете его…
— Напротив, я Лондоном очарован еще с тех пор, как попал сюда первый раз в молодости…
— Но…
— Господа, все слухи об отзыве советского полпреда абсолютно беспочвенны…
Конечно, англичанам с Даунинг-стрит, где размещался премьер Чемберлен, и из Форин Офис — резиденции Галифакса, хотелось сделать так, чтобы Москва сама шла к разрыву в результате парламентских речей и газетной шумихи…
Однако Сталин и Молотов такого удовольствия доставлять Британии не собирались, и Майский получил четкие инструкции — плевать на все провокации с самым спокойным видом. Что он с успехом и делал, хотя с ним перестали здороваться даже некоторые его знакомые из лейбористской (то есть, по названию, рабочей) партии…
Зато финский посланник в Лондоне Гриппенберг стал героем дня, и его фото и интервью были непременной деталью английских газет…
Лейбористы, к слову, направили в Финляндию делегацию тред-юнионов во главе с генеральным секретарем Ситрином, и высший профсоюзный лидер по возвращении представил отчет, где русские выглядели чуть ли не людоедами… 21 января 40-го года отчет был опубликован в «Обсервере».
Черчилль писал о «возмущении, вызванном в Англии, Франции и в еще более острой форме в Соединенных Штатах при виде неспровоцированного (Н-да! — С. К.) нападения гигантской Советской державы на меленькую, отважную и высокоцивилизованную нацию…»
Что интересно! Тот же Черчилль в примерно то же время писал, что «Восточный фронт потенциально по-прежнему существует», имея в виду то, что русские и немцы получили общую границу и могут теперь сразу же вцепиться друг другу в глотки, радуя этим Запад и спасая его… И вот теперь он хулил Советский Союз, рискуя озлобить его. Почему?
Безусловно потому, что ни Гитлер, ни Сталин не повели себя так, как этого хотелось бы Золотой Элите… И раздражение вылилось в поддержку Финляндии…
Франция тут не только не отставала от Британии, но даже забегала вперед… Еще бы — в Лондоне посол-мультимиллионер Джозеф Кеннеди простодушно и прямолинейно считал, что раз уж европейцы дерутся, Штатам можно и посторониться…
Кеннеди был блестящим «аутсайдером», не входящим психологически и организационно в круги Золотой Элиты, и мог позволить себе говорить то, что думает и в чем убежден…
А вот в Париже послом сидел доверенный член Элиты — «брат» Буллит, и французы особенно неистовствовали.
Способствовало этому и то, что французские «двести семейств» особенно потерпели от Октябрьской революции и все не могли успокоиться… Идея всеевропейского похода на Советскую Россию, уже не склонную питать своими потом и кровью банковские счета французских рантье, во Франции тлела всегда, а сейчас вновь бушевала.
Бушевали и французские социалисты. Леон Блюм заявлял, что финнам надо помочь даже ценой войны с СССР. С ним была полностью согласна Всеобщая конфедерация труда…
Вечером 14 декабря посол Франции в Англии Корбен предложил англичанам «связать на Севере силы Советского Союза»… На следующий день сам Даладье принял финского посла Холмана и полковника Паасонена и уверил в готовности «разорвать отношения с Советским Союзом, если англичане сделают то же самое»…
19 декабря Даладье это англичанам предложил и тогда же впервые поднял вопрос о посылке в Финляндию экспедиционного корпуса. И за всем этим стоял Уильям Буллит. А точнее — все тот же сухопарый джентльмен в цилиндре и с козлиной бородкой….
Скажу сразу, что до разрыва дело не дошло — пойти на него не рискнули англичане, но поставки вооружения в Финляндию были весьма серьезными… Цифры, правда, в разное время назывались разные…
Так, Маннергейм после войны числил за Англией сотню поставленных истребителей и разведчиков и два десятка бомбардировщиков «Бристоль-Бленхейм», а сам Чемберлен называл 19 марта 1940 года цифру в 101 самолет (плюс 214 орудий, 185 тысяч снарядов, 50 тысяч ручных гранат, 15 700 авиабомб, 10 тысяч противотанковых мин и прочего).
Франция передала финнам 175 самолетов, 496 орудий, более 5 тысяч пулеметов, 200 тысяч гранат и 20 миллионов патронов…
Были поставки оружия из Швеции, Венгрии, Бельгии…
И раз за разом возникала идея отправки против России войск…
16 января во французский парламент было внесено предложение о разрыве дипломатических отношений с СССР. Его тут же поддержала пресса, оплаченная не столько франками, сколько долларами Буллита…
А 5 и 8 февраля парижская полиция устроила налет на советское торговое представительство и помещения Интуриста…
5-го же февраля Верховный союзный совет — поощряемый все теми же Буллитом и Дядей Сэмом, — вынес решение послать в Финляндию англо-французские войска. Предполагалась подготовка то ли 1 50-тысячного, то ли 100-тысячного экспедиционного корпуса— несколько английских дивизий и 50 тысяч французских добровольцев…
ДОБРОВОЛЬЦЫ, но— только добровольцы— рвались «на войну с большевизмом» из Дании, Норвегии, Швеции, США…
В Англии за вербовку добровольцев взялся Леопольд Эмери… Лорд Дэвис предоставил особняк Торни-хаус на Смит-сквер, лорд Наффилд выделял средства, в оргкомитет вошли лорд Бальфур-оф-Бэрли, лорд Филлимор, Гарольд Макмиллан. Мадам Бридди организовала дамский комитет для вязки теплых носков… К концу февраля 40-го года было навербовано… 500 добровольцев (300 из которых до Финляндии добрались)…
Добровольцам раздали круглые значки с буквами NI, что означало «Non-intervention», то есть — «невмешательство». Эти значки остались еще со времен гражданской войны в Испании, но теперь английские волонтеры были готовы вмешаться, и носили значки в перевернутом виде, так что получалось «IN» — с намеком на интернациональный характер контингента…
Вся эта мышиная возня британского льва показывала, что у английских масс — которым и война-то с немцами была не очень понятна— новый фронт, теперь уже против русских, энтузиазма не вызовет…
Не горели энтузиазмом и в самих Скандинавских странах. Финны официально обращались за военной помощью и к шведам, но те отказали. Шведский король Густав резонно заметил, что этот акт выводил бы Швецию из состояния нейтралитета и означал бы вступление в войну не только с СССР, но вообще в войну больших держав.
Шведы вели себя осмотрительно… Когда Англия и Франция обратились к Швеции с просьбой разрешить транзит их войск через шведскую территорию для помощи Финляндии, шведы отказали и в транзите, впервые сделав это еще в начале января 40-го года.
Еще бы! Мало того, что части союзников могли бы как-то ненароком в Швеции и застрять, факт транзита тоже был бы враждебен как по отношению к СССР, так и по отношению к Германии. И при случае немцы могли бы и пренебречь тем нейтралитетом, которым пренебрегли бы сами шведы.
