Кончив говорить, дон Корлеоне подошел к месту, где сидел дон Филип Татаглия. Татаглия встал, они обнялись и поцеловали друг друга. Остальные доны тоже встали, зааплодировали и по очереди пожали руки дону Корлеоне и дону Татаглия. Возможно, свежеиспеченная дружба обоих донов была не самой искренней, и они не станут посылать друг другу подарки на Рождество, но и не убьют друг друга, а в нашем мире этого достаточно.

Фредо находился под покровительством дона Молинари, и после совещания дон Корлеоне подошел к нему, чтобы поблагодарить. Молинари дал дону Корлеоне понять, что Фредо нашел себя в Неваде и даже превратился в отчаянного сердцееда. Кажется, он может стать способным администратором гостиницы. Подобно многим отцам, которым рассказывают о неожиданных способностях их детей, дон Корлеоне удивленно покачал головой. Ведь говорят же, что после несчастий бог посылает человеку самые непредвиденные вознаграждения! Дон Корлеоне дал дону из Сан-Франциско понять, что он очень благодарен ему за заботу о Фредо и является теперь его должником.

Поздно вечером дон Корлеоне, Том Хаген и шофер-телохранитель (которым «случайно» оказался Рокко Лампоне) прибыли на аллею в Лонг-Биче. Войдя в дом, дон сказал Хагену:

— Обрати внимание на своего шофера, Лампоне. Мне кажется, что он заслуживает большего.

Хагена удивило это замечание. За весь день Лампоне не произнес ни звука и даже не взглянул в их сторону. Он открыл дверцу машины перед доном. Он сделал все, как полагается, но то же сделал бы любой натренированный шофер. Дон заметил в нем, вероятно, качества, невидимые простым глазом.

Дон отпустил Хагена и велел ему вернуться после ужина. Но пусть не торопится и отдохнет немного, — им предстоит длинная ночь совещаний. Он приказал также Хагену пригласить Клеменца и Тессио. Они должны явиться не раньше десяти часов вечера. Хаген должен проинструктировать Клеменца и Тессио и рассказать им, что произошло во время совещания.

В десять часов вечера дон сидел уже в своем кабинете и ожидал прихода своих капорегимес и консильори. Это была все та же угловая комната с библиотекой и засекреченным телефоном. На столе стоял поднос с бутылками виски, льдом и содовой. Дон приступил к отдаче распоряжений.

— Сегодня после обеда мы заключили мир, — сказал он. — Я дал честное слово, и это должно быть для вас достаточно. Но мы не можем полностью полагаться на наших новых друзей, и должны постоянно быть на страже. Я не хочу больше никаких сюрпризов. — Дон повернулся к Хагену. — Ты отпустил заложников Бочичио?

Хаген кивнул головой.

— Я сразу же позвонил Клеменца.

Корлеоне повернулся к огромному Клеменца. Капорегиме утвердительно кивнул головой.

— Я отпустил их. Скажи мне, крестный, разве могут сицилийцы быть на самом деле такими тупицами?

Дон Корлеоне улыбнулся.

— Они достаточно умны, чтобы добывать себе пропитание. А что еще требуется человеку? Люди Бочичио не являются причиной всех несчастий на земле. Но ты прав, у них нет сицилийской смекалки.

Теперь когда война кончилась, все чувствовали себя намного свободнее. Дон Корлеоне поднес каждому по стаканчику коньяка, потом опорожнил свой стакан и зажег сигару.

— Я не хочу, чтобы вы занимались поисками убийц Сонни, — сказал он. — Это дело прошлого и его надо забыть. Я хочу достичь полного сотрудничества со всеми остальными семьями, пусть они даже в погоне за наживой обделят нас. Я хочу, чтобы ничто не нарушало этого мира, пока мы не сумеем вернуть домой Майкла. И я хочу, чтобы возвращение Майкла стало самым важным нашим делом. Помните, его возвращение должно быть абсолютно безопасным. Я не имею в виду людей Татаглия или Барзини. Меня тревожит полиция. Мы легко можем избавиться от правдивых показаний против Майкла: официант и бандит, который находился в ресторане, показаний вообще не дадут. Правдивые показания меня не волнуют, потому что о них мы все знаем. Но полиция уверена, что Майкл Корлеоне — убийца, и она способна раздобыть ложные показания. Очень хорошо. Мы должны попросить семейства Нью-Йорка сделать все, что в их силах, чтобы поколебать эту убежденность полиции. Все их осведомители, работающие на полицию, должны явиться с новыми рассказами. Я полагаю, что после моего сегодняшнего выступления, они поймут, что им надо делать. Но этого недостаточно. Майкл никогда не должен волноваться и переживать, что это дело снова всплывет. Иначе ему не стоит возвращаться в Америку. Давайте все подумаем над этим. Это самое главное… У каждого случаются в жизни ошибки. Я свои уже совершил. Я хочу, чтобы была откуплена вся земля вокруг аллеи вместе с домами. Я хочу, чтобы ни один человек даже с расстояния в километр не мог видеть из своего окна моего сада. Я хочу, чтобы аллея была обнесена забором и чтобы она постоянно охранялась. Короче, я хочу жить в крепости. Никогда больше не выйду я в город на работу. Я чувствую потребность работать в саду и делать вино из спелого винограда. Я хочу жить в своем доме. Быть может, я буду оставлять крепость ради коротких или необходимых встреч с друзьями, но в этих случаях должны быть приняты строжайшие меры предосторожности. Не поймите меня превратно. Я ничего не готовлю. Я всегда был человеком осторожным и меньше всего в жизни люблю неосторожность. Быть неосторожным могут позволить себе женщины и дети, но не мужчины. Делайте все спокойно, никаких сумасшедших планов, способных испугать наших друзей. Все должно выглядеть естественным. Я намерен постепенно передать большую часть дел вам троим. Отряд Сантино должен быть расформирован, а его людей следует распределить по вашим отрядам. Это успокоит наших друзей и послужит доказательством искренности моих намерений. Том, подбери людей, которые поедут в Лас-Вегас и будут докладывать мне о состоянии дел там. Пусть узнают, что на самом деле происходит с Фредо. Мне сказали, что я не узнаю собственного сына. Он, кажется, сделался поваром и не в меру увлекается девушками. Раньше он был слишком серьезен и не годился для семейного дела. Но давайте выясним, что в самом деле мы можем там сделать.

— Может быть, пошлем твоего зятя? — тихо спросил Хаген. — Ведь Карло родился в Неваде и прекрасно знает тамошнюю обстановку.

Дон Корлеоне покачал головой.

— Нет, моей жене будет здесь одиноко без детей. Я хочу, чтобы Констанца с мужем перебрались в один из домов на аллее. Я хочу, чтобы Карло получил ответственную должность. Может быть, я слишком строго поступил с ним и, кроме того, — дон скривил лицо, — мне недостает сыновей. Вытащи его из игр и засади в профсоюзы. Там ему придется мало писать и много говорить, а демагог он неплохой.

В интонации дона чувствовалось легкое презрение. Хаген согласно кивнул головой.

— О'кэй, мы с Клеменца пройдемся по списку людей и составим группу для работы в Лас-Вегасе. Может быть, позвать Фредо на несколько дней домой?

Дон отрицательно покачал головой. Слова его прозвучали жестко.

— Для чего? — спросил он. — Моя жена пока еще в состоянии варить обеды. Пусть остается там.

Трое мужчин неловко заерзали в креслах. Они не подозревали, что Фредо пользуется таким неуважением в глазах отца и подумали, что на то имеются, наверно, особые, им не известные, причины.

Дон Корлеоне вздохнул.

— Я надеюсь вырастить в этом году хороший зеленый перец. Дам вам его в подарок. Я хочу немного тишины и покоя, хочу отдохнуть перед наступающей старостью. Это все. Если хотите, выпейте еще по рюмочке.

Мужчины поняли намек и встали. Хаген проводил Клеменца и Тессио к их машинам и договорился с ними о встрече. Затем он вернулся домой. Дон его ждал.

Он снял пиджак, галстук и растянулся на диване. На его суровом лице лежала печать усталости. Рукой он предложил Хагену сесть в кресло и сказал:

— Ну, консильори, ты согласен со всеми моими сегодняшними действиями?

Хаген не торопился с ответом.

— Да, — сказал он. — Но я не нахожу их последовательными, они не совсем соответствуют твоему характеру. Ты говоришь, что не собираешься выискивать убийц Сантино и не собираешься мстить. Ты обещал мир и будешь соблюдать его, но мне не верится, что ты готов так легко подарить своим врагам победу. Ты задал великолепную загадку, которую я никак не могу решить, так как же я могу соглашаться или не соглашаться с твоими действиями?