– Ты имеешь в виду каждый космопорт?

– Ничего подобного. Я не такой бабник, как ты думаешь. – Вориан отхлебнул вина и вздохнул от удовольствия. – Хотя, быть может, когда-нибудь я выберу для себя одну.

Он не высказал очевидное – тот факт, что у него впереди было много времени. Ему было трудно представить себе, что все эти годы он проведет только с одной женщиной.

Вориан служил Омниусу, но Серена Батлер заставила его по-иному взглянуть на Вселенную, взглянуть на нее глазами человека. Вориан принял дело Джихада, но не как одураченный глупец и не как не рассуждающий фанатик, но как умелый и профессиональный военачальник, обученный самим генералом Агамемноном. С тех пор как Вориан Атрейдес бежал из-под власти Омниуса и заявил о своей верности свободному человечеству, он говорил, что теперь чувствует себя более живым, чем вообще считал возможным.

Обычно Вориан любил посещать вечера и рассказывать истории о своих битвах, о своем страшном отце-кимеке, о том, как он сам рос под властью мыслящих машин. Вокруг него всегда собирались слушатели, завороженные его рассказами, и он наслаждался всеобщим вниманием.

Но сейчас они сидели вдвоем в дружеском молчании, и им не нужно было ни на кого производить впечатление. Они наслаждались вином, панорамой виноградников и оливковых рощ. Как всегда во время таких редких передышек между походами, они живо обсуждали свои победы и поражения, вспоминали товарищей по армии Джихада и наемников, отдавших жизнь в борьбе.

– Наша проблема, – говорил Вориан, – состоит в том, что Иблис спускает с цепи своих прозелитов при полном отсутствии какой-либо внятной военной стратегии. Они горят ярко, как пламя ракетного топлива, но не обязательно достигают цели. Лично я думаю, что Великий Патриарх просто с удовольствием греется возле этого бушующего огня.

Ксавьер согласно кивнул:

– Джихад продолжается уже двадцать пять лет, а борьба с Омниусом вообще началась тысячу лет назад. Мы должны поддерживать в себе пыл и самоотверженность, чтобы бойцы не впали в отчаяние.

Год прошел после ужасной гибели Вергиля Тантора, но эта потеря давила на плечи обоих тяжким бременем. Ксавьер очень любил своего сводного брата и старался невредимым провести его через горнило страшной войны, и Вориан тоже подружился с парнем – он общался с младшими по званию непринужденно, как никогда не позволял себе жестко-официальный Ксавьер. Часто, видя дружно смеющихся Вориана и Вергиля, Ксавьер испытывал зависть. Но теперь поздно менять свое отношение к младшему брату…

Вориан продолжал задумчиво смотреть на холмы.

– Думающие машины видят картину целиком, общий план. Не думаю, что в основе стратегии армии Джихада находится такая же концепция. Омниус имеет шанс на победу – не в силу своей военной мощи, но просто потому, что апатия размывает нашу волю к победе. – Поговорили они и о полученных с Икса сведениях, где положение складывалось особенно отчаянное. Роботы-убийцы и один из титанов начали кампанию неприкрытого геноцида, как это было на Земле. Великий Патриарх призвал к широкомасштабному наступлению на Икс, не опоздав ни на минуту, как думал Ксавьер. Армия Джихада не могла бросить на произвол судьбы храбрых повстанцев Икса. Ксавьер сам вызвался командовать экспедиционными войсками. В это время, воспламененные страстными речами Гинджо, в армию вступили сотни тысяч новых добровольцев. Вориан нахмурился.

– Для меня эти жертвы Икса – прежде всего люди, сражающиеся за свою свободу и за самую свою жизнь. Мы не должны бездумно ими жертвовать.

Ксавьер покачал головой.

– Повстанцы Икса могут не становиться жертвенными агнцами, если появится вождь, который превратит их в организованное войско. Это и будет моей обязанностью.

Вориан проглотил крошечное вареное яйцо и облизал пальцы.

– Я понимаю, что ты хочешь добиться победы любой ценой – ты ясно показал это на IV Анбус, но наш Джихад только выиграет, если мы сосредоточимся на альтернативных решениях, которые позволят бить машины, не платя такую страшную цену человеческими жизнями. Иксианский поход – это… это ошибка. Иблис выбрал его только потому, что хочет захватить нетронутыми промышленные центры этой планеты.

– Промышленность делает оружие и корабли, Вориан, а это – движущая сила Джихада.

– Да, но разве открытое столкновение с заведомо превосходящими силами Омниуса – это мудрая стратегия?

– Ты хочешь сказать, что нам следует прибегнуть к какому-нибудь цирковому трюку вроде твоего вируса на IV Анбус или ложного флота на Поритрине?

Вориан многозначительно откашлялся.

– Но ведь обе эти тактики сработали? Я повторял все это сотни раз, но сейчас скажу еще раз: наше главное преимущество в нашей полной непредсказуемости.

Он картинным движением поднес к губам бокал и допил вино, потянулся к бутылке, наполнил бокал Ксавьера, потом свой.

– Возьмем для примера уловку на Поритрине. Мы не имели права потерять оружейные лаборатории Хольцмана, но и не могли позволить себе выделить большой флот для патрулирования орбиты. Поступив по-моему, мы достигли своих целей относительно малой ценой, не потеряв при этом ни одной человеческой жизни. – Вориан выразительно вскинул брови. – Тебе просто надо понять, как думают машины.

Ксавьер недовольно нахмурился.

– В этом я понимаю меньше, чем ты, мой друг. Учитывая, сколько ты прожил среди машин.

Серые глаза Вориана вспыхнули.

– И что это должно означать?

– Не то, о чем ты подумал.

Вориан чокнулся с Ксавьером.

– Моим ли способом, твоим ли мы победим, давай надеяться, что Омниус заплатит за все.

Вориан старался поступать так, чтобы машинам пришлось все время угадывать, и эту свою способность он развил куда сильнее, чем научил его Агамемнон. Чтобы кимек-отец не мог предсказать его действия, Вориану нужно было держаться на шаг впереди, как в стратегической игре «флер-де-лис».

Воспользовавшись личным кодом доступа, Вориан вошел в бронированную комнату секретной лаборатории Салусы, где содержалась похищенная на Земле копия Омниуса, подключенная к тщательно отслеживаемым компьютерным подстанциям. Жители Салусы, испытывая суеверный страх, боялись даже подходить к этому зданию, тюрьме, где находился демонический Омниус.

Вориан вошел в камеру и встал перед экраном и громкоговорителем, через которые Омниус общался с людьми. Он, истинный человек, некогда доверенное лицо компьютерного всемирного разума, теперь общался с ним как с невольником. Удивительный оборот сделала его жизнь.

– Вориан Атрейдес! – заговорил Омниус. – Ты, единственный из этих бесшабашных диких людей, должен понимать все безумие Джихада. Ты осознаешь целесообразность и эффективность Синхронизированных Миров, но тем не менее ты отдал свою верность этой вакханалии насилия и бессмысленного разрушения. Твои действия выходят за пределы логики.

Вориан скрестил руки на груди.

– Они выходят лишь за пределы твоего понимания, Омниус, так как мыслящие машины не в состоянии понять ценность свободы.

– Эразм доказал мне, что ни одному человеку нельзя доверять. К моей выгоде послужило бы полное уничтожение людей в Синхронизированных Мирах. То была упущенная возможность, несчастливое решение – оставить вас в живых.

– Теперь ты расплачиваешься за это, Омниус, и будешь расплачиваться до тех пор, пока не будут уничтожены мыслящие машины и люди смогут основывать свои колонии, где захотят.

– Это очень тревожная мысль, – сказал Омниус.

Так как Вориан был воспитан в Синхронизированных Мирах, он обладал определенными познаниями в программировании и даже сам создавал отдельные системы. В течение последнего года он работал с этим обновлением Омниуса, манипулируя содержащейся в нем информацией. Иногда всемирный разум понимал смысл его действий, но в других случаях Вориан имел возможность убирать и подделывать любые признаки написанных им изменений.

В течение многих лет он наблюдал скучные, неизобретательные, а подчас и просто нелепые допросы и попытки изучения этой копии всемирного разума. Ученые Лиги и даже сам савант Хольцман слишком сильно боялись взять на себя риск повредить плененного Омниуса. Но для чего он вообще здесь находится? Вориан знал, что делал, и предпочитал рискнуть, чтобы приблизить победу. Он всегда действовал независимо, следуя своим внутренним побуждениям, и обычно добивался успеха.