Имеется, далее, два аспекта во взаимоотношениях системы коммунистического управления и управляемого ею общества: 1) система управления приспосабливается к управляемому обществу; 2) общество приспосабливается к своей системе управления. В коммунистическом обществе доминирует второй аспект. Здесь интересы управляемости становятся в конечном счете главным фактором в жизни общественного организма. Они лимитируют все основные аспекты ее, становятся одним из внутренних ограничителей сил и возможностей коммунизма.

Вот для примера некоторые принципы коммунистического управления. Максимальный контроль за всеми аспектами жизни общества и отдельных граждан. По возможности не допускать то, что не может контролироваться. Если этого невозможно избежать, то допускать это в той мере, в какой это не угрожает общей установке на максимальное контролирование. По возможности ограничивать число управляемых объектов, сводить к минимуму число «точек» и акций управления. Не допускать конфликтов между частями целого. В случае возникновения таковых отдавать предпочтение интересам управляемости. Не допускать непредвиденного.

Люди, вовлеченные в систему управления (а их, повторяю, миллионы), имеют свои личные интересы, вступают в отношения друг с другом, вынуждены подчиняться правилам управления как особой профессии. И избавить их от всего этого не в силах никто, никакие постановления властей, никакие призывы реформаторов и морализаторов. Эти люди заинтересованы в том, чтобы избежать ответственности за принятие решений, использовать свое положение в корыстных и карьеристских целях, создать видимость дела, лучше выглядеть в глазах начальства. Тут имеется своя техника сочинения отчетов, очковтирательства, дезинформации, волокиты. Короче говоря, эти люди общими усилиями реализуют приведенные выше принципы социального управления, усиливая их эффект свыше всякой меры. Бюрократизм и застой являются; неизбежными следствиями самих закономерностей этой системы управления. Не Горбачев первый объявил борьбу бюрократизму и застойности. Эта борьба началась сразу после революции, продолжалась всю советскую историю и будет иметь место и в будущем, пока существует коммунистическое общество.

В реальности идеал полной контролируемости и управляемости, конечно, не осуществим. Он действует лишь как тенденция, доминирующая в обществе в его нормальном состоянии. Имеются объективные пределы управляемости, не зависящие от воли и желания правителей. В обществе постоянно происходят нарушения принципа тотальной подконтрольности, возникают неподконтрольные явления. В коммунистическом обществе постоянно действуют многочисленные факторы, порождающие такие явления с необходимостью. Так, необходимость развивать хозяйство и культуру, усложнение процесса жизни, изменение реальных соотношений между различными категориями граждан, рост населения и другие факторы порождают несоответствие системы управления фактическому состоянию управляемого общества. Сама система управления усиливает этой несоответствие путем грандиозной дезинформации вышестоящих органов, очковтирательства, формализма. В стране постепенно накапливается элемент неконтролируемости, – плохо или совсем неконтролируемые предприятия, учреждения, организации, массы людей. Превысив допустимый предел, элемент неконтролируемости может сделать всю систему управления в значительной мере фиктивно управляющей, как это и произошло в рассматриваемой кризисной ситуации.

Коммунистическая система управления является централизованной. В этом видят одну из главных причин застоя и других дефектов. Но централизация не есть специфический признак коммунизма, как децентрализация не есть признак капитализма. Во всяком развитом обществе действуют обе тенденции – к централизации и к децентрализации. В советском обществе тоже эти тенденции сами по себе ни разрушают, ни укрепляют общество. Они выражают лишь переструктурирование (перераспределение «точек» управления) в рамках одной и той же системы. Какая бы из этих тенденций ни преобладала, общий эффект системы так или иначе остается. Более существенным для коммунизма является не соотношение централизации и децентрализации, а общее соотношение системы управления и управляемого ею общества, о котором я уже говорил выше.

Централизованное управление имеет свои достоинства. В частности, лишь при этом условии становятся возможными грандиозные стройки, какие осуществлялись и осуществляются в Советском Союзе. Преимущества для развития военной промышленности и создания армии общепризнаны. Но дело не в соотношении достоинств и недостатков централизации и децентрализации управления. Общественная жизнь не есть поиски некоего академически оптимального варианта. Централизованное управление обществом адекватно социальному типу коммунистического общества и более жизнеспособно здесь. А если оно рождает зло, так это еще не дает оснований управляющим органам отказаться от какой-то части своих прерогатив. Они имеют силу удержать их за собою. Тем более мера добра, привносимого децентрализацией, сомнительна. Она заметна в малых масштабах. Но в масштабах общества в целом она может привести к еще большим трудностям, чем те, которые возникают без нее. И кстати сказать, эксперименты в этом духе предпринимались в Советском Союзе, но безуспешно.

Централизованное управление имеет свои огромные дефекты. Оно порождает безынициативность, бесхозяйственность, бессмысленные потери средств, застой в производительности труда и многие другие отрицательные явления, которые хорошо известны и которые позволяют Утверждать, что коммунистические страны не способны догнать и перегнать передовые капиталистические страны в экономическом (и вообще деловом) отношении.

В системе управления обществом можно очевидным образом видеть два аспекта – отраслевой и территориальный. Второй аспект объединяет различные отраслевые органы управления в единое целое, а также осуществляет управление территориальными единицами общества как единым целым. Второй аспект образует систему власти в политическом смысле, или государство.

Коммунизм есть всеобщая организация населения страны в систему отношения начальствования и подчинения. Здесь власть есть орудие внутренней организации масс людей, а не нечто внешнее им и стоящее над ними, – есть форма и средство самоорганизации. Система власти (государственный механизм или, коротко говоря, государство) вырастает здесь из потребности обеспечить существование страны как единого социального организма, вырастает как грандиозная система учреждений, функцией которой является сохранение целостности общества и управление им как единым целым. Так что марксистская теория возникновения государства оказалась ложной в отношении государства коммунистического. И она тем более оказалась ложной, «предсказав» отмирание государства при коммунизме. Коммунистическое общество без государства в такой же мере возможно, в какой возможен сложный и развитой биологический организм без центральной нервной системы. Государство при коммунизме не исчезает, а, наоборот, превосходит все прошлые формы государственной машины как по размерам, так и по роли, играемой в жизни общества. Оно тут превращается в нечто большее, чем его предшественники, – в сверхгосударство.

Вырастая из недр общества, коммунистическое государство превращается в своего рода сверхобщество, живущее за счет общества, в которое оно погружено. Здесь уже не государство служит обществу, а, наоборот, общество становится ареной и материалом деятельности сверхгосударства, сферой приложения его сил, средством; удовлетворения его амбиций и потребностей. Сверхгосударство становится монопольным субъектом истории. Его жизнь со всеми его официальными спектаклями навязывается всему обществу в качестве всеобщего жизненного спектакля, в котором членам обычного общества (общества первого уровня) отводится роль исполнителей воли власти, статистов, почитателей и восторженных зрителей.