С улыбкой на губах, посадив сприггана на плечо, она миновала деревню и углубилась в лес.

Ближе к ночи она поняла, что Думери значительно обогнал ее и расстояние между ними если и уменьшается, то очень медленно. Следы, подсчитала она, оставлены на день или два раньше, она же покинула Этшар на два дня позже Думери.

Ей еще догонять и догонять.

Она прошла то место, где спал Думери, свернувшись в клубочек у самой тропы, заметила его даже в темноте.

Останавливаться не стала: хотела чуть-чуть сократить разрыв.

Кроме того, шестое чувство подсказало ей, что впереди, примерно в миле, гостиница. Она двинулась дальше, путь ей освещала луна и ведьмин огонь. Спригган, полусонный, то и дело чуть не падал с ее плеча, Тенерии приходилось поддерживать его рукой.

От усталости ноги ее стали чугунными, но она продолжала идти вперед.

Остановилась, чтобы перевести дух. Гостиница рядом, сразу за холмом. Она почти дошла.

И тут темноту разорвал сноп оранжевого света, превратив лес в причудливое переплетение ярких пятен и черных полос. Она услышала мужской крик, подняла голову, чтобы найти источник света.

Поиски не заняли много времени. Мужчина завис в ночном небе, в сотне ярдов от земли, в двухстах — к северу от Тенерии. Свет излучало его тело, сверкающее, как крохотное солнце.

Он кричал и отмахивался от чего-то невидимого, куда-то его тащившего. Он сопротивлялся изо всех сил.

Затем голова мужчины дернулась, свет потух, крик оборвался, мужчина камнем полетел вниз.

Тенерия застыла, прислушиваясь к хрусту ветвей, ломающихся под тяжестью падающего чародея. Кто еще, кроме чародеев, мог летать по небу!

Затем она услышала глухой удар тела о землю и словно очнулась.

Спригган что-то заверещал у нее на плече. Она успокаивающе погладила его и отправилась на поиски мужчины.

Ведьмин огонь отнимал много сил, а она и так валилась с ног от усталости. Она затеплила на ладони маленькую искорку и с ее помощью нашла сухую ветвь. Зажгла ее, истратив на это остатки энергии, и зашагала к месту падения мужчины.

Едва не прошла мимо, потому что искала оранжевый плащ, который на поверку, без магического сияния оказался черным.

Мужчина лежал лицом вниз на куче листвы и сломанных веток. Она не знала, жив он или мертв, пока не услышала тяжелого, неровного дыхания. Присела, коснулась его плеча.

Реакции не последовало: мужчина потерял сознание.

Аура его потускнела, она не могла уловить ни одной его мысли. Заклинание, устанавливающее диагноз, подсказало ей, что у мужчины сломаны два ребра и запястье левой руки.

Это даже хорошо, что он без сознания, подумала Тенерия, потому что, если бы она коснулась своим разумом сознания страдающего человека, они оба лишились бы чувств от боли. А мужчина и так получил серьезные травмы.

Ему требовалось внимание и лечение, чего она дать ему не могла в лесу темной ночью.

К счастью, гостиница находилась в четверти мили. Упавший с неба мужчина был высок ростом, широкоплеч, но в последнее время, видно, недоедал, отчего кожа его плотно обтягивала кости. Тенерия понимала, что надо донести его до гостиницы.

Четверть мили лесом, не по тропе, а через бурелом...

Но выбора у нее не было. Не могла же она оставить его одного!

Она сняла сприггана с плеча и осторожно поставила на землю. Тот запротестовал, но она тут же осекла его. Затем вновь наклонилась и внимательно всмотрелась в раненого. Лет тридцати с небольшим, решила она, а лицо изборождено морщинами тревоги, не разгладившимися даже после потери сознания.

Она подняла лежащего без сознания чародея, используя заклинание левитации, и взвалила себе на спину. Убедившись, что он не свалится, зашагала, вернее, потащилась к гостинице. Спригган, жалобно попискивая, следовал за ней.

Когда тело начинало соскальзывать вниз, она прибегала к заклинаниям, не поддаваясь искушению сделать его полностью невесомым. Слишком рискованно. Селла предупреждала, что этим она может вогнать себя в гроб.

— Левитация отнимает столько же энергии, сколько и поднятие руками того же веса, — говорила ей Селла. — Только мышцы, если ты их перегружаешь, протестуют, дают знать, что они устали, что надо угомониться. Они болят, их сводит судорога, они отказываются служить. В дело вступает врожденная защитная система организма. Но ведовство — не врожденное качество, человеческое тело к нему не приспособлено, то есть защитная система отсутствует. В трансе ты можешь поддерживать заклинание до той поры, пока в тебе не останется энергии на перекачивание крови. Сердце остановится, и ты умрешь. С ведьмами такое случалось, когда они забывали об осторожности.

Тенерия ей поверила. Собственно, она видела, какая Селла живая и энергичная, пока творит заклинание, и что с ней происходит, когда она расслабляется, выходя из транса. Проверять правильность теории на себе ей не хотелось.

А вот теперь после долгого и утомительного дня, вместо того чтобы сытно поужинать и сладко поспать, она тащила на себе сто пятьдесят фунтов. Силы ее практически иссякли. Еще одно-два заклинания, и она замертво рухнет на землю.

Когда Тенерия увидела сквозь деревья огни гостиницы, с ее губ сорвался вздох облегчения. Она еще не добралась до нее, но знала, что цель близка.

Кажется, прошла вечность, прежде чем она отбросила факел, опустила мужчину на землю и, привалившись к двери гостиницы, стукнула в нее кулаком.

Дверь ей открыли. Она прошла в зал и плюхнулась на стул, лишившись сознания под сочувственные возгласы на сардиронском языке.

Тенерия пришла в себя как от толчка: кто-то держал у ее рта стакан с ушкой. Крепкий напиток жег ей губы, его пары щекотали нос.

Она чихнула, закашлялась, потом глубоко вдохнула и наконец посмотрела, кто за ней ухаживает.

У столика стояла женщина и что-то говорила на непонятном ей языке.

— Что? — спросила Тенерия на этшарском. У нее не было сил использовать переводческое заклинание.

— Она интересуется, не ворлок ли вы, — вступил в разговор другой женский голос.

— Нет. — Тенерия качнула головой. — Я ведьма.

Почему такой вопрос, удивилась она и посмотрела на вторую женщину. В таком же, как и первая, белом фартуке поверх простого платья. Женщины о чем-то перешептывались. Та, что говорила на этшарском, повернулась к Тенерии.

— Значит, тот мужчина, которого вы принесли сюда, ворлок?

— Не знаю, — ответила Тенерия. — Возможно.

— Где вы его нашли?

— Он упал с неба неподалеку от меня. В лесу. Он кричал и светился оранжевым. — Она вспомнила о его травмах. — У него сломаны два ребра и левая рука. Будьте с ним осторожнее.

Женщины переглянулись.

— Послушайте, — заговорила та, что постарше, — из вашего рассказа ясно: он — ворлок. Мы таких уже видели. Мы о нем позаботимся, но в дом не пустим. Он останется на улице.

Голова Тенерии кружилась от усталости, она не поняла сказанного и спросила:

— Почему?

— Потому что он ворлок.

Эти сардиронские женщины полагали, что другого объяснения не требуется, а у Тенерии не было сил на дальнейшую дискуссию. Она откинулась на высокую спинку стула.

В животе заурчало.

Женщины вновь переглянулись, одна посмотрела на кошель у ее пояса. Кажется, не пустой.

— Вы хотите поесть? — спросила женщина.

Тенерии удалось кивнуть.

Мгновение спустя она держала в руке толстый ломоть хлеба, намазанный желтым маслом, а еще через секунду лихорадочно жевала.

Вскоре Тенерии полегчало. Ей требовались лишь еда и отдых, чтобы пополнить истощившиеся запасы энергии. Теперь она уже могла и думать.

Тенерия выпрямилась, оглядела зал.

Две женщины крутились как белки в колесе: обслуживали полдюжины клиентов, скорее напоминающих бандитов, а не путников, носились с подносами, уставленными тарелками и кружками, шевелили поленья в камине. Молодая ведьма смотрела на них несколько минут, а когда одна из женщин поймала ее взгляд, подозвала ее к себе.