– В сторону!

Гохэй Ардо Канлар мгновенно, не размышляя, метнулся влево, и длинный хрустальный шип воткнулся в то место, на котором он секунду назад стоял. Канлар вскинул щит, и тот тут же вздрогнул от удара: брызнувшие во все стороны осколки шипа вонзились в дерево.

Над стеной взметнулась чудовищная тварь – кожистые крылья, извивающиеся щупальца вместо морды, когти из полированной стали. Канлар прикрылся щитом, ответил точным выпадом железного меча: порождение Хаоса отпрянуло и тут же разлетелось ошметками плоти и желтой крови, попав под незримый удар.

Канвей Мароно, казей армии Сёгуната и комендант бастиона, застыл в десятке шагов от солдата; его силовая броня была помята, и во всей фигуре читалось дикое напряжение. Но пластины белого нефрита по-прежнему держались, а анима Земли грохотала вокруг камнепадом, вливаясь в каждый выстрел вмонтированного в доспех орудия.

Канлар благодарно кивнул командиру и вновь повернулся к врагу: на стену лезла очередная тварь, похожая на помесь краба с акулой. Удар меча опалил панцирь, и существо полетело в подернутую многоцветной пленкой воду: железо было вечным проклятием существ из хаоса Вильда.

Рядом бились другие: Нирен орудовал длинным копьем, сталкивая тварей со стен и поражая железным наконечником воздушных чудовищ; Аморо и Дейтен, как всегда, дрались вместе – муж бил, жена прикрывала, потом менялись ролями. Ослепительной вспышкой поле боя озаряли выстрелы взрывного лука: Ормал пригнулся за орудием, и Огненная анима билась на ветру подобно пламени пожара.

Их осталось лишь три десятка – смертных и Возвышенных, защищавших от Вильда свою крепость.

Бастион Последней Чайки.

Великая Чума не коснулась этих мест – видно, сюда не добрались зараженные. Но приходившие чародейские послания описывали страшную болезнь во всех подробностях, и солдаты бастиона только благодарили судьбу и Стихийных Драконов за то, что Чума не достигла края света. Талькио, Древесный Возвышенный и главный врач, каждый день проверял солдат, и каждый боец страшился увидеть, как его товарищ растворяется от таинственной болезни, роняя позеленевшую плоть с костей.

Командир Мароно с каждым днем становился все мрачнее: он понимал, что такое бедствие Сёгунат Дракорожденных может и не перенести. Но сделать он ничего не мог, даже если бы забыл об обязанностях гарнизона и отправился на восток.

Потом послания перестали приходить, и солдаты не знали, как толковать молчание командования. Остался ли вообще хоть кто-то? Или Чума устлала гниющими трупами все Творение?

Но выяснить хоть что-то не получилось – просто не успели.

Потому что плескавшийся за границей мира Хаос выплеснул в Творение бесконечную орду своих порождений; фейри ворвались в мир, раздирая его на части – и одна из армий Вильда остановилась здесь.

Древняя защитная система, созданная в ранние годы Сёгуната, не давала войску фейри пройти дальше в Творение. Мощные, связанные в единую цепь обереги от Хаоса были врезаны в острова и морское дно, и питались силой мэнса, вокруг которого и возвели бастион Последней Чайки.

И, уничтожив мэнс, отключить границу было проще всего.

Фейри это прекрасно понимали; на их беду у бастиона – который правильнее было бы называть фортом, но так уж записано в документах – была охрана. Последнюю Чайку препоручили второму дракону Шестнадцатой армии Сёгуната. Четкие обозначения, которые уже давно потеряли смысл для всех, кто еще оставался в живых.

Что толку в цифрах и титулах, когда каждый день – лишь частичка непрерывной битвы?

Канлар отшвырнул разбитый щит, взявшись за меч двумя руками. Рядом тут же возникла Сента, коротко улыбнулась и перехватила копье поудобнее. Ее колчан давно опустел, и уже несколько часов молодая женщина билась вместе с другими.

Они не сказали друг другу ни слова – не требовалось. Обученные солдаты Сёгуната и так знали, что нужно делать: один прикрывает, второй бьет, один отводит вражеский клинок в сторону, другой – поражает противника…

На стену вспорхнуло странное существо – словно человек, изваянный из твердой воды, окруженный потоками острого ветра. Канлар мимоходом вспомнил Киалея – сотрудничавшего с бастионом элементаля Воздуха, который отбыл в первые дни вторжения. Лишь раз он вернулся, сообщив, что фейри ворвались в Творение со всех сторон мира, и исчез снова.

Водная тварь хлестнула бичом из ветра: Канлар парировал удар взмахом меча, и Сента тут же вогнала железный наконечник в текучее тело, столкнув фейри со стены.

Новая напасть рухнула с небес – чешуя, огромные клешни, стрекозиные крылья; Канлар снова блокировал удар, Сента подалась вперед с копьем… и вынырнувшее из-под раздвинувшихся чешуй белое жало вонзилось ей в грудь. Шип пробил кожаный доспех и тело под ним, высунулся из спины, окрасившись яркой кровью.

Сента вздрогнула всем телом – но дернулась к твари в последнем рывке; жало высунулось еще дальше, украшавшие его шипы потянули за собой кусочки внутренностей… и все же копье глубоко вошло в чешую твари. Та завизжала, и через мгновение удар меча Канлара оборвал крик.

Он даже не успел глянуть на бессильно осевшую Сенту: сверху бросилась такая же мерзость. Канлар прокатился по широкой стене, клешня щелкнула совсем рядом с ним – и тут же отлетела в сторону, отсеченная огромным лезвием. Гигант в добрых восемь футов ростом, похожий на помесь человека и птицы, вращал серебристым топором, разрубая тела и конечности врагов, с легкостью круша даже самые прочные панцири.

Ранее Канлар никогда не думал, что будет драться рядом с Анафемой.

В Последней Чайке стоял полный дракон солдат – пять сотен человек.

Фейри пришли две недели назад, и каждый день уносил десятки бойцов. Тяжелее всего были первые два дня, когда море неожиданно покрылось многоцветной дымкой Хаоса, и из нее вынырнули чудовищные создания, застав солдат врасплох.

Канлару случившееся врезалось в память навечно. В тот день он потерял весь свой клык: пятеро солдат погибли на его глазах, разорванные на куски взвившимися из волн шипастыми щупальцами. Сам Канлар уцелел чудом: костяные шипы прошлись по руке, распахав плоть кровавыми полосами, но товарищ вытолкнул его из-под удара.

Потом Канлар благодарил судьбу, что Талькио умел исцелять раны почти мгновенно, и сохранил его руку. В последующие дни Канлару потребовалось все здоровье – твари Хаоса нападали постоянно.

Почти постоянно. Ночью они отступали и не появлялись; но с восходом или через пару часов после него – вновь возникали бессчетными полчищами. Хорошо еще, что атаковали без всякого порядка, соревнуясь друг с другом и заботясь, похоже, больше об эффектности, чем об эффективности.

Но эти привычки не делали тварей Вильда менее смертоносными. Люди гибли. Люди уставали.

Когда на пятый вечер сияющий серебряной аурой альбатрос сел на стену и сменил облик, никто даже не удивился. Только Нирен схватился за оружие, но командир остановил его коротким взмахом руки.

– Это не фейри. Это лунар.

Они молча подождали, пока лунар спрыгнет со стены и выпрямится; несколько секунд изучали друг друга – солдаты в потрепанной броне и высокий человек в простой практичной одежде и с кожей, сочащейся призрачным серебром.

– Что тебе нужно? – спросил Мароно.

– Вы тут стоите против фейри, – лаконично ответил лунар. – Я пришел сразиться вместе с вами.

– Договорились, – Мароно не колебался ни секунды.

– Командир! – возмущенно вскричал Нирен. – Это же Анафема!

– Если он сдохнет вместе с нами, то одним Анафемой будет меньше, – ответил Мароно. – А каждая тварь, какую он успеет положить, не пройдет в Творение.

Лунар кивнул с короткой усмешкой.

– Меня зовут Релан, – назвался он. – Каста Полной Луны, десять лет как Возвышен.