«Недавно умерли», – мимоходом подумалось Сетоду. Более опытные призраки вообще не стали бы принимать материальный облик, возникнув лишь за спиной атакующих.

Второй залп лучников поверг еще нескольких призраков, и в ответ взвились стрелы – защитники лагеря опомнились, принимаясь выцеливать самых опасных противников. Стоявшая перед лучниками Кехав лишь усмехнулась, когда чужие стрелы бессильно опали вокруг, наткнувшись на плотную пелену ветра.

Острые наконечники ударились в доспех Сетода, отскочили; остиарий не сбавлял темпа, уже начиная раскручивать исполинский молот и внимательно следя за шатром и зомби, что находились между ним и целью. Он знал, что сейчас за его спиной десяток солдат с зачарованными под соль мечами добивает еще держащихся призраков и прикрывает товарищей; слева полыхнула анима Наджи, связавшей боем сразу десяток врагов.

Кехав, замершая с обнаженным мечом в руке, внезапно сощурилась, стремительно шагнула в сторону; тонкий клинок рассек воздух, исторгнув слышимый только чародейке вопль. Артефактное оружие в ее руке разило существ, что не обрели материальность, так же уверенно, как и любых других… пожалуй, даже и эффективнее.

Это на себе сейчас и испытали двое призраков, пытавшихся пробраться к лучникам, продолжавшим осыпать поле боя стрелами. Тонкая рапира Кехав безжалостно пронзала их тела, разрушая призрачную плоть.

Еще трое возникли в стороне, мгновенно обретя материальность и кинувшись к лучникам. Они не успели сделать и трех шагов, когда воздух разорвали изумрудные вспышки, пронзившие одного бойца, пробившие руку и ногу второму.

Снежная ласка зацепилась когтями за одну из окружавших долину скал; уверенно державшийся на ее спине Идико натягивал лук, посылая в цель одну напоенную Эссенцией стрелу за другой.

Третий призрак избежал выстрела монаха, тот сделал короткий быстрый жест, на миг отпустив тетиву. Ветер, которым перед боем связала дракорожденных Кехав, мгновенно донес предупреждение до чародейки и та сделала короткий жест, не оборачиваясь.

Висевший рядом с ней пламенный меч прыгнул навстречу призраку, сталкиваясь с его клинком, не давая подойти к хозяйке и принуждая остановиться для боя. Секунда – и стрелы Идико пронзили и этого врага.

Сетод ворвался в ряды зомби, уже вращая молот; чудовищные удары Стовесного разбрасывали ходячих мертвецов в стороны, словно детские шарики для игры. С фланга на них обрушился ящер Наджи, а долей секунды спустя с другой стороны ударила и его хозяйка, расправившаяся со своими врагами.

Солдаты вступили в битву через несколько мгновений. Легионеры действовали быстро и умело; каждого кидавшегося на них зомби встречало длиное копье с перекладиной, пронзавшее не-мертвую плоть и заставлявшее остановиться. Пока копейщик удерживал врага – двое его товарищей подсекали его, опрокидывая на землю, еще двое рубили мертвеца тяжелыми топорами, разделяя на части. Бойцы Охоты были натренированы для таких схваток еще лучше, чем обычные солдаты легионов; с каждым мертвецом клык расправлялся за считанные мгновения, пока другая пятерка их прикрывала.

Зомби не чувствовали боли и усталости, были крепче и сильнее обычных людей, но дисциплина и выучка легионеров, как и обычно, компенсировала все недостатки. Несколько призраков ринулось с разных сторон, но бойцы Нижнего Мира мигом застыли; в звон стали и крики вплелись чеканные слова и удивительно громкое щелканье четок. Восьмерка монахов в унисон читала изгоняющие нечисть молитвы, придавив призраков силой собственной воли и веры, не давая им приблизиться к солдатам и вытесняя обратно в царство мертвых.

Схватка казалась долгой – но на деле с того момента, как Охотники вступили в бой, минула едва ли пара минут; неудивительно, что лишь к этому времени из шатра, откинув полог, появились и командиры, две фигуры, сильно отличающиеся от остальных бойцов.

Первый казался обычным человеком, невысоким светлокожим северянином среднего роста, с гладко выбритой головой и в меховой куртке. Второй же превосходил его ростом на голову и был закован в черный доспех; под шлемом мертвенным светом сиял голый череп с пылающими бледным огнем глазницами.

«Нефрек!» – пришло предупреждение от Идико; остиарий лишь кивнул на бегу. Он знал об этих призраках из самых глубин Нижнего Мира, верных слугах самых темных сил, и смертельно опасных противниках. И сейчас сражаться с нефреком и его хозяином предстояло самому Сетоду; он бы не позволил солдатам вступить в бой с такими врагами.

Лицо человека исказил страх: бегущий к шатру закованный в нефрит и камень гигант с молотом казался ожившей горой. Но нефрек уже давно утратил способность бояться, и мгновенно сорвался с места, размахиваясь огромным черным клинком, перехватив дракорожденного на полпути.

Меч и молот сшиблись, и даже нечеловеческая сила призрака не позволила ему по-настоящему парировать удар Охотника, напитавшего себя мощью Земли. Он сумел отклонить удар, но отступил назад. Сейчас Катак видел его вблизи – черный металл доспехов и меча являл искаженные лица и пальцы, переползавшие с места на место, корчившиеся от боли и застывшие в беззвучной агонии.

Душесталь, металл Нижнего Мира, скованный из призраков. Сетоду он был отвратителен.

Ответный, смертоносно быстрый удар Земной позволил себе пропустить – он уже оценил силу противника. И в самом деле, черный клинок лишь полоснул по доспеху, нисколько не повредив самому дракорожденному; инерцию чужого выпада Сетод мигом обернул к своей пользе, встретив нефрека взмахом Стовесного.

Сильная сторона стиля Нефритовой Горы – чудовищно мощные удары.

Мертвый воин отлетел назад, точно в него врезалось ядро из паровой пушки. Бросив взгляд мимо нефрека, Сетод увидел, что некромант застыл на месте, вскинув руки и сосредотачиваясь; рукав его куртки сполз, открывая вживленный в тело амулет из черного металла, с темно-синим восьмигранным камнем внутри. Готовится к бою?

Рвануться к нему остиарий не успел; нефрек, оправившийся от удара, убившего бы любого смертного, вновь заступил ему путь, полосуя воздух душестальным клинком. Катаку это было все равно, слишком уж могучей защитой он обладал.

Стовесный вновь закружился в руках хозяина; призрак отступал, с трудом отводя удары, способные крушить сталь и камень.

Но его хозяин уже вскинул руку, и нефрек, ощутивший холод магии, мигом дернулся в сторону. Прозвучал короткий торжествующий выкрик:

– Бенха Пеша Денно!

Открытая ладонь некроманта пошла рябью, исторгнув замысловатый символ, истекающий чернотой. Оставляя за собой туманный след знак мгновенно преодолел расстояние до Сетода, врезавшись прямо ему в грудь…

…и триумфальная улыбка сползла с лица некроманта, когда нисколько не пострадавший Охотник вновь размахнулся молотом, обрушив его на ошеломленного нефрека. Не успевший защититься призрак грянулся о землю.

Сетод вознес про себя короткую молитву-благодарность Драконам – за покоящийся в гнезде на рукояти Стовесного ключ-камень. Волшебная драгоценность надежно защищала Катака от любого чародейства – сработала и против некромантии.

Но эта была лишь мимолетная мысль; одновременно с ней Стовесный вновь сошелся с нефрека, размахнувшись оружием. Тот вскинул клинок навстречу, и Охотник послал в молот частичку своей Эссенции.

Душестальной меч вырвался из рук нефрека, отлетев в сторону; следующий удар пришелся по шлему – Сетод крутнул рукоять молота в пальцах, вгоняя в череп врага тяжелый шип на обухе. Еще раз; нефрит впечатался в лицо призрака вместе с его же ладонями, которыми тот пытался защититься.

Бледная вспышка возвестила о конце нефрека, покинувшего свой доспех, и дракорожденный развернулся к некроманту, не застав того на прежнем месте. Хозяин нежити уже скрылся в шатре; ткань того вздыбилась, выпуская наружу второго стража.

Этот уже ничем не напоминал человека: льдистая, постоянно меняющаяся масса конечностей, голов, иных частей тела. Казалось, кто-то изваял изо льда куски разрубленных трупов и слил воедино, заставив потом двигаться на переломанных ногах, порождая из тела пасти, кривые когти и длинные зазубренные клинки.