Наш мир и должен быть таким,

Но где вы видели такое?

Любому в душу наплюют,

Не пощадив заслуг и судеб,

Тут и ограбят, и убьют,

И оболгут, и обессудят.

Люди, добрые люди,

Пусть наш мир добром,

Добром прибудет!

Не подадут, не пощадят,

На гроб земли не бросят горсти,

Друг друга поедом едят,

Хрустя, обгладывают кости,

Своих детей едят отцы,

Творцы себя съедают сами.

По свету бродят мертвецы

С такими добрыми глазами.

Люди, добрые люди,

Пусть наш мир добром,

Добром прибудет!

("Король и Шут" — Добрые люди (Хор нищих))

— Что он имел ввиду, "это вторжение, пацаны, прямиком оттуда"? — Клим смешно спародировал уехавшего.

— Да бред какой-то! — пожал плечами Пона. — Проглоты, вторжение, по-моему, эти парни просто обкурились, и несут всякую чушь!

— Недалеко от нашего дома, где мы долгое время скрывались с Олиным и Сережиным отцом, был магазин, — робко начала темноволосая, с длинными и пышными ресницами, несмотря на то, что накрашены они не были, Эльмира. — Помнишь, Оль, твой папа запретил нам самостоятельно ходить в него? — Оля кивнула, хотела что-то добавить, но не стала перебивать подругу. — …в тот день его не было дома, он ушел на поиски уцелевших людей. — Эльмира неспешно продолжала, пряча глаза от довольно пристального взгляда Дениса, которому девушка явно нравилась. — Нам захотелось шоколада, ну, "сникерсов" там, "марсов", в общем, ослушались мы…

— Давай по дороге расскажешь, стоять на открытом месте опасно, пошли. — Хоть и не хотелось Лёсу этого делать, но ему пришлось прервать девушку, чтобы продолжить путь.

Они осторожно побрели вдоль разрушенных зданий, изнемогая от невыносимого зноя, меж тем, Эльмира стала рассказывать вполголоса.

Конечно, поход двух девушек в магазин, Сережку они оставили дома, не закончился ничем трагическим, все обошлось. Однако теперь они знали, к чему могло привести их непослушание. Довольно обширный универмаг с расположенным на первом этаже продовольственным отделом был натуральным образом вычищен, что называется, под метелку. Переломанные, погнутые ряды прилавков лежали на полу, а все, что на них было, бесследно испарилось. Не все, конечно, кое-где встречались мятые обертки, гнутые жестянки и осколки стекла от разбитых банок, но все это покрывал толстый слой вязкой зеленоватой слизи. Слизь дорожками около полутра метров в ширину пересекала выложенный кафелем пол вдоль и поперек. В воздухе стоял кислый, тошнотворный запах, поэтому девушки, сразу же заподозрившие неладное, убрались прочь.

— Кто-то специально лишает нас еще одного шанса на дальнейшее существование, — задумчиво проговорил Лёс, когда Эльмира закончила свой рассказ. — Вам так не кажется, ребят?

(*) "беломорина" — "Беломоркана л" — папиросы эпохи СССР, до сих пор в ходу. Часто используются для "забивки" травки.

Обреченные

— Юрий Алексеевич, нам удалось, мы взяли в плен одну из гадин! — заорал ворвавшийся в кабинет Слава Сивый, позабыв обо всех рамках приличия, так тщательно прививаемых ему боссом. — Мы с ребятами прочесывали 240 квартал, и тут они… свет, шум за домами! Ну, мы туда, чуть не ослепли, эта хреновина метров тридцать в длину… зависла, значит над землей, хорошо, что Фома с собой РПГ прихватил…

— Ты слюни-то подбери, — властный баритон оборвал взволнованную речь бандита.

Десятник оторвался от созерцания унылого ночного пейзажа за окном своей девятиэтажной резиденции, отгороженной от остального города четырехметровым забором. Электричество, вырабатываемое генератором, позволяло хозяину города освещать свое убежище и еще несколько сот метров за его пределами с помощью различных прожекторов.

— Новость и впрямь хорошая, — продолжил хозяин. На вид ему было чуть за сорок: высокий, широкоплечий, с черными, как смоль, волосами, в которых едва заметно пробивалась седина на висках, с холодными голубыми глазами. Одет он был в шикарный костюм кремового цвета, белую рубашку и галстук. — А вот еще раз без стука ввалишься, Сивый, отрежу ухо.

Слава Сивый — правая рука Десятника, жестокий и беспощадный, отмотавший немало сроков, в том числе, и за убийство, безвольно потупил взор под обжигающим, словно морозный ветер, взглядом хозяина.

— Что ж, пойдем, глянем на это чудо, — несколько смягчив тон, произнес Десятник. — Веди, Сивый.

Этот месяц, по большей части проведенный в подвале разрушенного дома, в убежище под названием Бункер, был самым прекрасным за всю недолгую жизнь подростка. Впервые в жизни Саня Пона был действительно счастлив и впервые любил и был любимым, отчего-то он не сомневался в словах, слетевших в порыве страсти с губ Оли. И даже тот факт, что за стенами убежища бродят живые мертвецы и неизвестные монстры, лишь чудом не обнаружившие их, не омрачали мысли сгорающего от любви парня.

Однако сегодня был особый день. День большой вылазки. Еда, принесенная две недели назад, закончилась, и друзьям снова надо было идти на поиски пропитания. Напичканные стандартными фразами, типа "все будет хорошо", "мы обязательно вернемся", "да мы сто раз так делали!", девушки со слезами на глазах и мальчик остались в бункере.

— Как у вас с Эльмирой? — хитрый взгляд Пашки Клима, оставшегося без второй половинки, пал на Дениса.

— В смысле?

— В плане секса?

Друзья часто делились своими сексуальными победами, смакуя пикантные подробности, касающиеся той или иной девушки. Однако в этот раз Лёсу не хотелось рассказывать друзьям о том, что было между ним и Эльмирой. Денис сам с удивлением заметил, что абсолютно не хочет этого делать. Ему даже стало стыдно и неприятно.

— Нормально, — пробурчал он себе под нос.

— Хех! — хихикнул Клим. — И ты туда же, что, тоже влюбился? Ну, вы, пацаны, даете! Ладно Пона, он впервые бабу попробовал, ну а ты, Лёс?!

— По-моему, ты просто завидуешь? — вмешался Саня Пона.

— С чего это? — хмыкнул Пашка. — Сюси-пуси, все эти сопли, зачем они нужны, чему тут завидовать?!

— Хорош гнать, вы не забыли, где мы находимся? — Лёс не на шутку рассердился на спорящих друзей. — Нашли время и место!

Парни притихли, озираясь по сторонам, понимая, что Денис прав. Охотничье ружье, пять патронов в придачу к нему, топор и бита — вот и весь арсенал, коим располагали путники. Дробовик Валеры, что Лёс взял себе, остался в Бункере, зарядить оружие было нечем.

Наступивший сентябрь так и не принес ожидаемую людьми прохладу. Казалось, что даже солнце не смогло пережить того, что творилось теперь на его излюбленной планете, и решило превратить ее в пепел.

Друзья медленно брели вперед, точно зная пункт своего назначения — магазин "Перекресток", единственное место поблизости, куда парни еще не рискнули сходить. Несколько часов пути по безлюдным, тихим улицам, — животные и птицы не встречались уже давно, разве что, их разлагающиеся тушки, — и они достигли цели.

Двери одноэтажного здания с красной вывеской, на которой значилось название магазина, как и почти все в этом городе, были снесены и валялись теперь рядом с многоступенчатым крыльцом. В помещении царил мрак.

Клим молча снял с плеча ружье, достал из рюкзака за спиной небольшой фонарик и примотал его скотчем к стволу. Найденный недавно Лёсом мотоциклетный шлем был переоборудован специально для поисков в темноте. Теперь он не только защищал лицо хозяина от заразной крови мертвяков, но и, с помощью установленного на нем фонарика, позволял исследовать мрачные улицы и дома оставшегося без электричества города.

— Значит, я пойду сзади, — сказал Пона, разведя руками. Фонарика у него не было.