– Один простой вопрос, – сказала Элис. – Насколько правдоподобен тот факт, что домашнее насилие было настолько скрытым, что о нем ничего не знали даже близкие друзья?

– Не знаю, – ответил Ричер. – У меня нет опыта в подобных вещах.

– У меня тоже.

Они сидели напротив друг друга за столом в конторе Элис. Наступил полдень, и жара стала такой сильной, что в городе фактически наступила сиеста. На улицу выходили лишь те, у кого возникали срочные дела, не терпящие отлагательства. В конторе почти никого не было. Только Элис, Ричер и еще один адвокат в двадцати футах от них. Внутри конторы было никак не меньше сорока градусов. Влажность заметно повысилась. Висевший над дверью дряхлый кондиционер не приносил ни малейшего облегчения.

Элис вновь переоделась в шорты. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, закинув руки за голову, чтобы не касаться спиной липкого винила. Все ее тело было покрыто потом. Казалось, будто загорелая кожа смазана маслом. Рубашка Ричера промокла. Он уже начал сомневаться, что срок ее жизни растянется на три дня.

– Это «уловка двадцать два»,[17] – сказала Элис. – Домашнее насилие, о котором тебе известно, не может быть скрытым. Если оно действительно скрытое, то его попросту не существует. Например, я могу предположить, что мой отец бил мою мать. Возможно, так и было. А как насчет ваших родителей?

Ричер улыбнулся.

– Сомневаюсь. Он был морским пехотинцем. Большим парнем, и его нельзя было назвать джентльменом. Однако вам следовало бы видеть мою мать. Скорее это она его била.

– Так что же происходило между Кармен и Слупом?

– Меня она убедила, – сказал Ричер. – У меня нет ни малейших сомнений.

– Несмотря на все доводы Уокера?

– Меня она убедила, – повторил Ричер. – Возможно, она настоящая лгунья во всем остальном, но он ее бил. И я в это верю.

– Целиком и полностью? – спросила Элис.

– Да, – ответил он.

– Ладно, но трудный случай становится еще более сложным. А я очень не люблю, когда происходят такие вещи.

– Как и я, – вздохнул Ричер. – Но трудно еще не значит невозможно.

– Вы понимаете общие принципы ведения судебных дел?

– Речь ведь не идет о науке создания ракет. Кармен в глубоком дерьме, как ни крути. Если побои имели место, то она предельно усложнила защиту – доказать, что она действовала непредумышленно, будет крайне сложно. Если же никаких побоев не было, то это в чистом виде убийство первой степени. И в любом случае к ней будет нулевое доверие из-за бесконечной лжи и передергивания. Если бы не желание Уокера стать судьей, положение было бы безнадежным.

– Совершенно верно, – сказала Элис.

– Вам нравится, что ситуация складывается таким образом?

– Нет.

– И мне тоже.

– Ни в моральном аспекте, ни в практическом, – продолжала Элис. – Здесь может произойти все, что угодно. Возможно, у Хэка есть внебрачный ребенок, это станет известно и он все равно будет вынужден снять свою кандидатуру с выборов. Может быть, ему нравится заниматься сексом с броненосцами. До ноября еще очень далеко. Рассчитывать, что он сохранит шансы на избрание, глупо. Таким образом, его нынешнее отношение к Кармен может измениться в любой момент. Вот почему ей необходима разумно выстроенная защита.

Ричер вновь улыбнулся.

– Вы даже умнее, чем я представлял.

– А я думала, вы скажете: умнее, чем я выгляжу.

– По-моему, адвокатам не помешало бы одеваться именно так.

– Вам лучше вообще не давать показаний на суде, – сказала Элис. – Так будет безопаснее для Кармен. Да и на предварительных слушаниях тоже. Без вас только пистолет указывает на преднамеренное убийство. Но мы сможем заявить, что покупка пистолета еще не означает намерение его использовать. Она могла купить его по другой причине.

Ричер ничего не ответил.

– Сейчас они тестируют пистолет в лаборатории. Баллистика и отпечатки пальцев. Там два набора отпечатков. Ее и еще одни. Может быть, они принадлежат мужу. Не исключено, что они боролись и он погиб случайно.

Ричер покачал головой.

– Наверное, на пистолете остались мои отпечатки. Она попросила меня научить ее стрелять. Мы ездили в горы и там практиковались.

– Когда?

– В субботу. За день до того, как он вернулся домой.

Элис посмотрела на Ричера.

– Господи, Ричер, вам определенно не следует давать показаний!

– Именно так я и собирался поступить.

– А если ситуация изменится и вас вызовут в суд повесткой?

– Тогда я буду лгать.

– И вы сумеете?

– Я тринадцать лет работал полицейским, – усмехнулся Ричер. – Мне уже приходилось бывать в таких переделках.

– А как вы объясните свои отпечатки на пистолете?

– Я скажу, что случайно его нашел. Мол, Кармен выбросила пистолет, а я подумал, что она его потеряла. Получится, что она сначала купила пистолет, а потом передумала.

– И вы сможете говорить подобные вещи?

– Если цель оправдывает средства – да. Я полагаю, что у нас именно такой случай. Однако Кармен будет трудно это доказать, вот в чем дело. Вы согласны?

– В таком случае, как этот, пожалуй, да. Меня беспокоит ее ложь о собственном прошлом. Люди постоянно лгут о себе, и на то есть множество причин. Главное – доказать, что у нее не было обдуманного намерения убить мужа. В большинстве других штатов это не имело бы решающего значения. Там иначе относятся к реальности. Избитая женщина далеко не всегда способна эффективно действовать под влиянием момента. Иногда ей необходимо подождать, пока муж напьется или заснет. Ну, вы понимаете, выбрать подходящее время. В других штатах часто происходят подобные случаи.

– И с чего мы начнем?

– С того, с чего нас вынуждают, а это не самое приятное. Имеется множество косвенных улик. Res ipsa loquitur, как их называют. Вещи говорят сами за себя. Ее спальня, ее пистолет, ее мертвый муж на полу. Убийство первой степени. Если все оставить как есть, то присяжные признают ее виновной при первом же голосовании.

– И что же следует делать?

– Мы попытаемся поставить под сомнение предумышленность ее действий, после чего при помощи медицинских карт попробуем доказать, что муж ее избивал. Мы подпишем запрос у окружного прокурора и направим его во все больницы Техаса и в соседние штаты. При насилии в семье это стандартная процедура, поскольку люди часто пытаются его скрыть. Обычно больницы реагируют довольно быстро, поэтому мы получим соответствующие документы в самое ближайшее время. Тогда вновь вступают в силу res ipsa loquitur. Если травмы Кармен явились результатом насилия, то ее медицинские карты покажут, что такое могло быть. Тут речь пойдет о здравом смысле. Потом Кармен будет давать показания. Она расскажет о побоях. Ей придется не падать духом, когда выплывут разные истории из ее прошлого. Но если в настоящем у нее все будет в порядке, Кармен может произвести на суд неплохое впечатление. Нет ничего постыдного в том, что в прошлом она была проституткой, а потом попыталась стать порядочной женщиной. Тут мы можем вызвать к ней сочувствие.

– Вы говорите как хороший адвокат.

Она улыбнулась:

– Для такой юной особы?

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы закончили университет? Два года?

– Шесть месяцев. Но здесь очень быстро набираешься опыта, – ответила Элис.

– Несомненно.

– Так или иначе, если мы тщательно выберем присяжных, то получим половину сомневающихся и половину считающих, что Кармен не виновна. Вторая половина убедит первую за пару дней – при такой-то жаре.

Ричер оторвал от спины прилипшую рубашку.

– Но такая жара не может простоять долго.

– Послушайте, я говорю о следующем лете, – сказала Элис. – Если ей повезет. Не исключено, что ждать придется два года.

Он уставился на Элис.

– Вы шутите.

Она развела руками.

– Чаще всего здесь проходит четыре года между арестом и судом.