— И тем не менее…

— Мертвому человеку не нужна вода, а там вода — страшная редкость.

— Ладно, убери его отсюда. И присмотри, чтоб похоронили как следует. — И подумав, добавил: — Чтобы ты наверняка смог найти могилу. Может, его семья захочет забрать тело, хотя насчет этого я сомневаюсь.

Яки в кавалерийской панаме выступил вперед.

— Оро? note 2

— Заплати ему, — сказал начальник. — Вот… я подпишу. Он подписал ордер на оплату, потом глянул на клерка.

— Я подписал, — сказал он, — но будь я проклят, если мне это нравится. Не в том дело, преступник он или нет, но просто нельзя позволять им охотиться на людей и убивать их.

Клерк был циничен.

— За счет этого они живут, эти яки, сэр. Я имею в виду банду, которая болтается возле форта. — Он сделал паузу. — Я часто думал, что их надо завербовать, сэр, вышколить и сделать из них хороших солдат. У них есть способности.

— Кровожадные дикари!

— Некоторые…

Индеец взял свои деньги и повернулся, но тут увидел Дэна Родело. На мгновение они встретились глазами, яки распознал неприязнь во взгляде Дэна и опустил глаза, оглядывая его одежду. Для заключенного — а яки знал, что это заключенный, — тот был одет достаточно хорошо. Новые сапоги были начищены и блестели.

Индеец указал на них.

— Мои! — Он глянул на Родело. — Увидишь. Будут мои.

— Прости, — ответил Родело, — но я выхожу за ограду. Я освобожден.

Родело прошел мимо индейцев и остановился у стола начальника. Что-то подсказывало Дэну, кем был когда-то начальник, и почти инстинктивно он вытянулся по стойке «смирно».

— А, Родело? — начальник пытливо смотрел на него. — Были в армии?

— Так точно, сэр. Пятый кавалерийский, сэр.

К столу подошел клерк с коричневым бумажным мешком и положил его перед Родело. Дэн глянул вниз. В мешке были его вещи, совсем немного. Не говоря ни слова, он разложил их по карманам, потом затянул ремень с револьвером, который принесли вместе с мешком. Начальник вынул из ящика золотую пятидолларовую монету и вручил Дэну.

— Вот ваше выходное пособие. Я рад, что вы освобождаетесь, Родело, и надеюсь, вы не сделаете ничего такого, что вернет вас сюда.

— С меня достаточно, сэр, — вздохнул тот. — За мной не было никакого преступления, когда я попал сюда.

— Знаю. Я проверял ваше дело.

Начальник, казалось, не спешил отпустить его.

— Родело, вам придется выдержать испытательный срок. Во времена перемен всегда может возникнуть такая ситуация, с которой нелегко справиться, но нужно помнить, что наша страна меняется. Мы больше не можем жить по закону оружия. Каждый день едут поселенцы с Востока, есть предприниматели, желающие вложить деньги. Мы должны научиться решать наши споры без стрельбы и навсегда распрощаться с преступным представлением о законе.

— Я знаю, сэр.

— Надеюсь, Родело. Вы, по-моему, хороший человек. Держитесь подальше от неприятностей, — он посмотрел Дэну прямо в глаза. — И подальше от плохой компании.

Дэн отступил на шаг назад, развернулся кругом и вышел из кабинета. Его обеспокоило неясное предчувствие. Неужели начальник что-то знает? Но откуда? И все же…

Когда они приблизились к воротам, конвоир, шедший рядом, знаком велел часовому открыть. Они быстро вышли.

— Рад видеть тебя снаружи, Дэн, — сказал конвоир.

— Спасибо, Индюк. Не сказал бы, что буду сильно тосковать.

Дэн Родело кивнул на восток.

— Вот там меня ждет добрый конь, — он повернулся. — Хочешь сделать мне одолжение?

Он вынул из кармана пятидолларовую монету.

— Возьми себе — и скажи Джо Харбину, что я тебе ее дал.

— И все?

— Все.

Индюк стоял в открытой калитке, глядя, как Родело спускается с холма, потом взглянул на золотую монету, пожал плечами и положил ее в карман. Что бы это могло значить? Он решил было доложить начальнику, но потом это показалось ему мелочью. Он отступил, и ворота закрылись за ним.

Задумчиво направился он в тюремный двор. Джо Харбин должен сейчас быть в карьере. Заключенный, думал Индюк, который может запросто отдать пять долларов, должен иметь деньги — или надеяться скоро их достать. И, кажется, именно об этом он хотел известить Харбина.

Было жарко. Дэн Родело остановился и вытер рукой пот со лба. Впереди лежал долгий путь к умирающему шахтерскому городку, куда он направлялся, и лучше было подождать до захода солнца. Он хотел избежать улиц города Юма, избежать любопытных взоров на каждого, кто спустился с холма, где расположена тюрьма Территории. Его видели тут год назад, да и то лишь мельком. Но ему не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь в будущем помнил, что он отбыл срок в тюрьме Юма. Он свернул с дороги и укрылся в тени пустующей глинобитной хижины, чтобы дождаться вечерней прохлады. Вытащил из кобуры шестизарядный кольт, взвесил его в руке, чтобы ощутить баланс, потом проверил заряды. В патронташе лишь одиннадцать гнезд были с патронами. Ему понадобятся боеприпасы и винтовка.

Он сунул револьвер обратно в кобуру и, надвинув шляпу на глаза, лег отдохнуть. Было очень жарко, но сюда немного задувал ветерок с реки.

В полудреме он вспомнил того индейца-яки в измятой кавалерийской панаме, и на мгновение ощутил мороз по коже. Как говорят о таком? Будто кто-то наступил на твою могилу…

Тюремная каменоломня напоминала печь. Том Беджер поворачивал бур. А Джо Харбин работал копром. Это был тяжелый молот, скользящий в полозьях, и он дергал его с неумелым остервенением, совсем не в том легком ритме, как это делают опытные бурильщики.

— Полегче, дурень чертов! — сердито сказал Беджер. — Если не попадешь по буру, я без руки останусь!

Беджер сидел на корточках возле бура, поворачиваясь так, чтобы не выпустить из поля зрения Перримена, их конвоира. Том был опытен не только в бурении скал, но и в тюремных делах, и потому знал, что заключенный не может выбирать себе товарища по камере, даже товарища для побега. Обстоятельства делают это за тебя, а дальше ты уже сам должен управляться как сможешь.

— Я тут жизнь гроблю, — сказал Харбин, — а этот проклятый Родело выходит на волю. Всего один год! Я бы такой срок выдержал, стоя на голове!

— Ты убил человека, чтобы добыть те деньги.

Джо Харбин снова схватился за ручку своего копра. Гнев внезапно отступил, сменившись холодным, тщательным расчетом.

— Какие деньги? Беджер провернул бур.

— Да вот ту зарплату с шахты. Пятьдесят тысяч долларов.

— Болтаешь много.

— Тебя заедает, что Родело выйдет отсюда и заберет всю добычу, — сказал Беджер.

— Он не знает, где я ее спрятал.

— Ну, у него есть неплохая мысль. Он говорил мне, что когда его срок приблизится к концу, ты попробуешь бежать и будешь его пасти — это как раз то, что ты делаешь.

— А тебе что до того? — ответил Харбин грубо. — Ты-то этого в жизни не сделаешь!

Беджер внезапно сплюнул на землю: это был сигнал, что конвоир поворачивается. Харбин поднял тяжелый ползун, сбросил его, снова поднял. Когда конвоир повернулся к другим заключенным, Беджер спокойно произнес:

— Я ошибусь, если попробую бежать один. И ты тоже ошибешься, потому что ты не шибко мудрый. Но если бы мы были партнерами…

Они работали молча. Наконец Харбин сказал неохотно:

— У тебя есть какая-то идея?

— Ага… У меня их несколько, и они сработают, но мне нужен партнер.

— Я бы охотно подался в Масатлан, — пробормотал Харбин. — Мне нравятся мексиканские бабы.

— Мы можем забрать эти деньги, разделить их пополам…

— Разделить? Рехнулся? Ты что думаешь, я их добывал, чтобы с кем-то делиться?

— Мы бы стали партнерами.

Джо заговорил снова. Том Беджер торопливо плюнул в пыль, но Харбин, слишком обозленный, чтобы соображать, продолжал сердито выкрикивать:

— Эй! Ты что же думаешь…

Вдруг рядом с ними появился Перримен.

— Разговаривать запрещено!