Квертус молчал, и Катон вспыхнул от гнева. Многозначительно кашлянув, он снова обратился к фракийцу:

– Вы слышали мои приказы, центурион?

– Так точно, господин префект.

– Тогда в следующий раз будьте добры это подтвердить.

– Слушаюсь, господин префект, – бесцветным голосом откликнулся Квертус. – Если вопросов больше нет, пойду проверю, что узнали разведчики.

– Вы ведь утверждаете, что долина находится под вашим контролем, – вмешался в разговор Макрон. – О чем свидетельствуют колья с насаженными на них людьми. Они же служат острасткой для врагов.

– Именно так. Это сильно нервирует силуров, а моим людям лишний раз напоминает, какого рода войну мы ведем. Такая участь ждет любого, кто позволит взять себя в плен. Этот урок даже вы двое должны усвоить. И чем скорее, тем лучше. – Квертус искоса глянул на Макрона. – Однако среди врагов есть и отважные, стойкие воины, вот их-то и следует остерегаться.

Пришпорив коня, Квертус пустил его кентером и, обогнав колонну, направился к появившимся на некотором расстоянии разведчикам. Друзья смотрели центуриону вслед, на его развевающийся, словно стая воронья, плащ.

Катон осмотрел воинов, и фракийцы выдержали его взгляд, будто им не было дела до нового префекта, прибывшего командовать фортом Брукциум. У многих на лицах красовались темные крученые татуировки, непохожие на замысловатые синие рисунки, которые в чести у бриттов. Плащи и туники сильно поношены, снаряжение и оружие на удивление разношерстное. Здесь и копья, что выдаются наемным войскам, и отвоеванное у силуров оружие, и даже весьма экзотические образцы, вероятно, привезенные из родной Фракии.

В хвосте колонны, у края дороги, ехал на муле Децимус. Отсюда его было хорошо видно Катону и Макрону, и друзья время от времени старались его приободрить. За Децимусом на другом муле следовал пленник, притороченный к луке седла. На его лице застыло страдальческое выражение.

– Что скажешь, Макрон? – обратился к другу Катон.

– Центурион Квертус не сильно рад нашему появлению, – приглушенным голосом ответил Макрон.

– Не то слово!

– В жизни не встречал такого сброда. – Макрон едва заметным жестом показал на людей, едущих сзади. – Даже среди наемных подразделений самого прискорбного вида. Эти люди похожи на дикарей, их трудно отличить от местных жителей.

– Возможно, именно этого и добивается Квертус. А может, решил пойти еще дальше, чтобы его люди выглядели еще более устрашающе, чем силуры.

– Меня им не напугать, – решительно заявил Макрон.

– Не знаю, кому вообще удастся нагнать на тебя страх.

Макрон ответил улыбкой на похвалу друга, но сразу помрачнел.

– Все равно ситуация, в которой мы оказались, мне не нравится. Нужно не спускать глаз с этого Квертуса. Может, он уже строит планы, как ловчее от нас отделаться, не привлекая внимания штаба.

– Читаешь мои мысли, – согласился Катон. – Но пока Квертус наводит ужас на местные племена, легат не захочет с ним расстаться. Так что надо действовать осмотрительно.

– Меня еще кое-что тревожит, – признался Макрон. – Если и остальные воины в форте похожи на эту толпу, что нас ждет впереди? Они ведь не станут добровольно заниматься строевой подготовкой и не пожелают привести себя в подобающий для римского солдата вид.

– Ты прав.

На руку Катона, держащую поводья, упала капля, и префект глянул на небо. Из-за гор наплывали тяжелые темные облака, несущие проливной дождь. Накинув на голову капюшон, он плотнее закутался в плащ. На землю упало еще несколько капель, и вскоре начался ливень, сомкнувшийся стеной вокруг всадников, превращая тропу в скользкое грязное месиво.

– Знаешь, – сердито буркнул Макрон, – в такие моменты мне кажется, что гораздо разумнее оставить эти елисейские поля местным обитателям. Пусть радуются! За каким хером Клавдию понадобилось присоединять к империи эту вонючую дыру?

– Макрон, ведь ты же понимаешь, нам не пристало задавать вопросы. Мы здесь, потому что таков приказ, вот и все. И говорить больше не о чем.

– Ну вот, дожили! – расхохотался Макрон. – Наконец и ты чему-то научился.

Дождь лил без передышки до конца дня. На закате в верхней части долины показалась земля, которая некогда была пахотной. По обе стороны дороги виднелись заброшенные фермы, кое-где еще уцелели опустевшие хижины, в которых уже давно не дымились очаги. Некоторые были сожжены дотла, и черные обломки поднимались к небу, словно гнилые зубы старой карги. Рядом раскинулись заросшие сорняками и диким ячменем поля. У дороги, в высокой траве, Катон разглядел останки животных – иссушенные ветром шкуры, висящие на скелетах, там, где их закололи. Встречались и трупы людей с иссохшими черными лицами и пустыми глазницами. Очередные свидетельства зверств Квертуса и его людей.

Тропа пошла по берегу узкой реки, по ее течению. Дождь, падающий на поверхность воды, разлетался в разные стороны брызгами серебряных монет. Путники проехали еще несколько миль, и перед наступлением темноты, наконец, показался форт Брукциум. Катон, выпрямившись в седле, стал всматриваться вдаль. Из описания Требеллия он уже имел некоторое представление о форте и теперь сам убедился, что его расположение выбрано очень удачно. Река огибала низкий холм, на котором построили форт, образуя естественную защиту с трех сторон. Противник, решившийся напасть на форт, не преодолеет покрытые дерном крепостные валы, возвышающиеся на крутых склонах, спускающихся к берегу реки. Четвертая сторона была защищена рвом, за которым тоже находился крепостной вал.

– Впечатляет! – признал Макрон. – У Каратака мало шансов взять Брукциум штурмом.

Катон согласился с другом. Какими бы храбрецами ни были местные воины, они не имели представления об осадных орудиях. Вот почему силуры возлагали большие надежды на многочисленные крепости, построенные на холмах. И хотя такие сооружения хорошо зарекомендовали себя в стычках местных племен, им не выстоять против римских баллист и катапульт. Баллисты легко пробивали стены и ворота горных фортов, а катапульты сбивали со стен воинов, у которых хватило храбрости защищать свою землю и оказывать сопротивление грозному противнику. А потом римлянам оставалось только построиться «черепахой» и, проникнув через пробоины, покончить с оставшимися в живых защитниками.

И все же британские воины находились в начале пути и только недавно нашли способы противостоять превосходству, которое римская армия имела на поле боя и в осадном деле. Каратак потерпел несколько сокрушительных поражений, прежде чем научился уклоняться от заранее подготовленных сражений с римскими легионами и направлять тяжелую поступь римской армии против нее самой. Вот уже в течение нескольких лет он организует налеты на караваны с продовольствием, проникая вглубь подвластной римлянам территории, и успевает скрыться, прежде чем римляне прибегнут к ответным мерам.

Стратегия Каратака оказалась действенной и принесла плоды. Налетчики возвращались к своим племенам, нагруженные добычей, награбленной в засадах, во время набегов на особняки и обозы, а также на утратившие бдительность дозоры. Выпустив инициативу из рук, римляне только отправляли к месту происшествия колонны легионеров, которые уже никого там не находили. В конце концов губернатор Осторий понял, что затяжную войну с местными племенами можно прекратить, лишив Каратака и его войско последнего надежного убежища. Без победы над силурами и ордовисами установить мир в Британии невозможно.

Завидев вдали форт, Квертус и оба разведчика придержали коней и дождались, когда подойдет вся колонна, чтобы вместе продолжить путь.

За пределами крепостной стены не было ни селения, ни бани, только крытые соломой стога сена, предназначенные в качестве резерва для корма лошадям. Вокруг стоял невысокий деревянный забор, а ворота охраняли два часовых. Тропа вела к главным воротам Брукциума.

– А это еще что? – Макрон в недоумении указал на склон.