Катон согласно кивнул.

– А если и можно, сильно сомневаюсь, что приказа Каратака достаточно для смягчения сердец силуров, что идут вместе с ним. После всех славных подвигов, что вы натворили в долинах, примыкающих к Брукциуму, силуры жаждут мести. Им не терпится выместить гнев на вас и ваших воинах, а заодно и на всех нас, кто находится в крепости. И что бы ни говорил их предводитель, силуры не успокоятся, пока не расправятся с последним римским солдатом.

– Рано или поздно наступает час расплаты, – изрек Макрон, поднимая кружку. – В хорошенькую историю ты нас втравил, приятель.

Фракиец насупился, а один из его офицеров схватился за меч. Однако Квертус жестом приказал ему сесть на скамью. Повисшее в комнате тяжкое молчание нарушил центурион Север:

– А что если выдать силурам Квертуса при условии, что остальным позволят уйти из долины?

– Трус! – оскалился фракиец.

– Ты во всем виноват, – не унимался Север. – По твоей милости мы вляпались в дерьмо. И силурам нужна твоя голова. Макрон прав, пожинай, что посеял.

– Остынь, Север, – вмешался Макрон. – Я пошутил. Мы не выдаем своих людей на растерзание силурским псам. Даже если речь идет о Квертусе.

Север огляделся по сторонам в поисках поддержки, а затем обратился к Катону:

– С какой стати нам приносить в жертву свои жизни ради Квертуса?

– Потому что мы – офицеры римской армии. Если выдать Квертуса врагам, это ляжет несмываемым пятном на твою честь и честь всего легиона. Ничего подобного я не допущу. Кроме того, я уже принял решение. Мы исполним свой долг и будем оборонять крепость. К тому же это для нас единственный шанс выжить. Вы меня поняли, центурион Север?

Легионер собирался возразить, но при виде застывшего лица командующего и презрительных взглядов товарищей передумал и только едва слышно пробормотал:

– В таком случае мы все – покойники.

– Не спеши, – возразил Катон. – Во-первых, Каратаку и его воинам сначала нужно захватить крепость, а наша задача этого не допустить. Расположение Брукциума очень выигрышное, и пойти на штурм можно лишь с одной стороны. Несмотря на численное превосходство, силуры не смогут бросить на нас все силы. Пока хватает людей для защиты ворот и стены с обеих сторон, мы удержим крепость.

– И надолго нас хватит, господин префект?

– Простоим, сколько требуется. Пока не подоспеет помощь или враг не откажется от попытки захватить крепость.

– На помощь рассчитывать не стоит, – сдавленно рассмеялся Север. – Слишком уж мы далеко забрались.

– Неправда, – оборвал Макрон своего подчиненного. – Как только рассветет, зажжем сигнальный костер, и если повезет с погодой, дым увидят в Гобанниуме. Поднимется тревога, и легат Квинтат направит к нам колонну. Вот увидишь, так и будет.

– Сигнальный костер разжигать нельзя, – возразил Катон.

– Почему? – нахмурился Макрон.

– Сам подумай. Квинтат думает, что до армии противника несколько дней пути на север, неподалеку от армии Остория. Заметив дым сигнального костра, он, конечно, пошлет на помощь колонну, которая угодит в ловушку. У Каратака хорошие разведчики и достаточно сил, чтобы истребить одну колонну Четырнадцатого легиона. Значит, нельзя разжигать костер, обрекая товарищей на верную гибель. Придется сражаться до конца или найти способ передать легату весточку, прежде чем он пошлет помощь. – Вдруг Катона осенила страшная мысль. – Ох ты, вот же дерьмо!

– Что такое? – поднял бровь Макрон.

– Колонна подкрепления. Наверное, она уже движется к Брукциуму, и если подойдет, когда здесь Каратак…

Все офицеры сразу поняли, что грозит товарищам. Первым опомнился Макрон.

– Если они увидят дым от сигнального костра, то сообразят, что на нас напали, и повернут назад.

– Если небо будет ясное, – засомневался Катон.

– В любом случае, господин префект, нужно их предупредить. Необходимо известить легата.

– Каким образом? – засомневался Катон. – Думаю, Каратак замкнул вокруг нас кольцо, и только отчаянный смельчак отважится прорваться сквозь вражеское оцепление. Я не пошлю человека на верную гибель.

– Даже если найдется доброволец?

– Даже если найдется.

– Но мы должны рискнуть, – упрямо встряхнул головой Макрон. – И не только ради спасения собственной жизни. Осторию необходимо сообщить о сложившейся ситуации. Узнав, что Каратак вместе с армией стоит у стен Брукциума, он немедленно пошлет сюда войско. Осторий так долго ждал этой возможности. Нельзя упустить шанс расправиться с врагом одним махом раз и навсегда.

– Я все понимаю, – остудил пыл друга Катон. – Однако чтобы передать сообщение губернатору, потребуется несколько дней, даже если смельчаку повезет и он доберется до Глевума. А к тому времени осада по той или иной причине будет уже снята. – Катон окинул взглядом находящихся в комнате офицеров. – Господа, я подробно представил положение, в котором мы оказались. А правда заключается в том, что нам предстоит стоять здесь насмерть и как можно дольше сдерживать натиск Каратака.

– А как поступим с Маридием? – поинтересовался Квертус. – Как решим его судьбу?

– Попробуем использовать в своих целях. На рассвете я выведу его к караульной будке и покажу Каратаку. Предупрежу, что при первой же попытке атаковать крепость перережем ему горло.

– И ты выполнишь обещание? – Макрон устремил на друга изумленный взгляд.

– Пригрожу, но убивать не стану. Слишком важный пленник. Губернатору Осторию он нужен живым.

– А если Каратак захватит форт, что тогда? – подался вперед Квертус.

– Если так случится, отдам приказ убить Маридия, – после недолгого раздумья ответил Катон.

– Есть еще один выход, господин префект.

– Жду ваших предложений, Квертус. Говорите.

– Можно мечами проложить себе дорогу. Сомкнув строй, прорваться сквозь ряды врагов и добраться до Глевума.

– Полное безумие! – возразил Макрон. – Их слишком много. Нашей кавалерии не хватит места для броска, и если кавалеристы останутся с пехотой, их окружат и перебьют. – Вдруг его осенило. – Да, конечно, пехота проложит путь для кавалерии, и вы прорветесь. Однако тогда придется пожертвовать моими людьми. А вы благополучно удерете. Вот что ты задумал, я прав?

Квертус на мгновение задумался.

– Лучше спасти одно подразделение, чем лишиться двух. Расчет простой, центурион.

– И после этого ты смеешь называть меня трусом? – вскипел Север.

Выступив вперед, Катон повысил голос.

– Тихо, господа! Никто не покинет форт. Все останемся здесь и будем сражаться. Другого пути нет. За спиной Каратака многотысячное войско. А у нас… Квертус, какова численность фракийцев по последним данным?

– Двести тридцать шесть.

– А сколько раненых?

– Двадцать семь. Пятеро тяжелых. Остальные на ногах, несмотря на раны.

– Что ж, каждый, кто способен стоять, займет место на стене. А что у тебя, Макрон? Сколько людей в твоей когорте?

– Сто сорок восемь и девять с легкими ранениями. Стало быть, всего сто пятьдесят семь. Хотя большинство сильно истощены.

– Так, четыреста двадцать или около того, – быстро подсчитал Катон. – Достаточно, чтобы удержать стену по обе стороны главных ворот.

– Едва ли, – усомнился Квертус. – Как только начнутся потери, силы придется растягивать.

Катон смерил фракийца уничтожающим взглядом.

– Это и так понятно, и когда возникнет нужда, этот вопрос будет решен. А пока есть все основания считать, что мы удержим крепость. Провиант можно растянуть еще на десять дней и даже дольше, если урезать порции пленным. Самая большая сложность с лошадьми. Поскольку стога сена сгорели, придется довольствоваться кормом, что остался в форте.

– Что скажете, Квертус?

Фракиец задумчиво поскреб подбородок.

– В конюшнях корма хватит на три дня.

– Три дня? – переспросил Катон, делая в уме подсчеты. – Хорошо, оставьте один эскадрон на полном пайке, остальные лошади будут получать половину. Через два дня урежете порцию до четверти. И если к тому времени осада не будет снята, а корма закончатся, придется резать лошадей. По крайней мере, это пойдет на пользу людям. Свежее мясо подкрепит силы и прибавит мужества.